30 сентября 2009 08:07
Автор: Евгений Сартинов (г. Чапаевск)
Июльская горячка
Глава 18
В этот раз Юрию пришлось ехать на место преступления одному, без своих старших товарищей по угро. Колодникова он встретил около крыльца, но тот уже садился в свой УАЗИК, и, увидев лейтенанта, только махнул рукой и крикнул:
- Юра, работай сам, у нас тут запарка!
Что там случилось, Астафьев спрашивать не стал, ему сейчас было не до чего, его истерзанная душа рвалась в сторону Марьевки. На этот раз ему попался вполне скоростной "Жигуленок", но в напарники выпало быть Сычеву, и это Юрия не обрадовало. Плоский юмор эксперта он выносил с трудом.
- Ну что, Юрик, снова у нас жмуриков в лесу больше чем груздей?
Астафьев скривился, изображая улыбку, но Сычев заржал и без этого, ему не нужны были партнеры в таком простом деле.
До Марьевки было всего километров десять по асфальту, затем два километра они проехали по грунтовке, угодили в какую-то топь, застряли в ней насмерть, оставили машину и шофера, и дальше пошли пешком.
- Вот так всегда! Андрей там по городу на вездеходе разъезжает, а мы на "Жигулях" в болото лезем, - высказал свое недовольство Сычев, весьма пропотевший в своем неизменном сером пиджаке. Кроме того, его изрядно обременял тяжелый форменный дипломат.
"Боже, какая глушь", - подумал Астафьев, но тут же, словно опровергая его мысли, где-то совсем недалеко раздался знакомый, в сочетании с присвистом, перестук электрички.
- Тут что, где-то железная дорога? - спросил он.
- Да, - Сычев с озабоченным видом рассматривал свои запачканные грязью брюки. - Платформа Солнечная, слыхал про такую?
- Слыхал, проезжал сто раз, но ни разу на ней не был.
- По другую сторону железной дороги дачи, большой такой массив. Сейчас, правда, больше заброшенных. Слишком уж наши кривовские наркомы там шустрят.
- Это они в такую-то даль прутся?
- Это мы ехали черте где, а по железке тут не более семи километров. Кстати, чуть подальше, в Толовом, начали строить себе дома и новые русские. Особняки растут как грибы, и не меньше трех этажей.
Место убийства они нашли только после длительных переговоров с опергруппой по рации.
- В какой рощице? Слева по направлению от дороги? От железной дороги?! Да погудите тогда, может, вас услышим, - свирепел Астафьев. - Тьфу ты, идиоты! - сказал он, оборачиваясь к Сычеву. - Ничего объяснить толком не могут.
Лишь еще через полчаса они вышли к нужному месту. Там стояли два "Уазика" и "Нива". Увидев ее, Юрий снова испытал что-то вроде полуобморока, у него даже ноги начали подкашиваться. У Юлькиного отца была как раз "Нива", точно такого – бежевого цвета. Но через несколько секунд лейтенант с облегчением понял, что это машина прокуратуры. Левая дверца "Нивы" была открыта, и на сиденье с усталым видом разместился Сергей Шалимов. При виде лейтенанта он со вздохом выбрался наружу и с ходу пожаловался Юрию:
- Сегодня почти не спал.
- Чего это так?
- Да, опять поножовщина в Соцгороде, в бараках. Хоть бы они сгорели. Недели не пройдёт, чтобы там кого-нибудь не зарезали.
- Да нет, туда просто надо завести бесплатно цистерну денатурата. Кто не отравится, тот перережет друг друга, - пошутил Сычев, колдуя над своим чемоданчиком. Николай был единственным оставшимся в городе экспертом, остальные или не ужились на этой чертовой работе, либо просто сбежали от безденежья. Сам Сычев работал только потому, что его жена держала на рынке небольшой продуктовый магазинчик, а милицейские корочки все-таки хорошая крыша. Но свое основное дело он знал хорошо. Вот и сейчас Николай с фотоаппаратом на шее и линейкой в руке первый направился к месту происшествия. С его опытом он порой лучше молодых следователей знал, что и как надо снимать для пользы дела.
Сычев вел их так, будто знал, где и что произошло. Эта поляна напомнила Юрию место убийства той женщины на Россоши. Такие же черные дубы, кустарник, такая же мягкая полутьма. Только в этот раз грибник орудовал всего метрах в двух от дороги. При мысли о предстоящем Юрий даже задыхался от волнения, и только взглянув на лицо жертвы, он с облегчением перевел дух. Это была не Юлия. Темные, длинные волосы, более резкие, близкие к восточным черты лица. Серая ветровка, черная водолазка задрана вверх, под самое горло, белеют небольшие белые груди. Обнаженные ноги не оставляли сомнения в том, что ее изнасиловали, рядом валялись потертые джинсы.
- Молодая, - сказал Шалимов, рассматривая девушку, - лет семнадцать-восемнадцать.
- Но точно так же как и тогда на Россоши, он явно ее волок, - заметил Юрий.
- Да, руки вытянуты вверх параллельно телу, волосы так же, трава чуть примята, - согласился следователь.
- И корзинка, как прошлый раз, - Юрий указал на стоящую рядом с телом девушки корзинку. - А почему она пустая? И прошлый раз была пустая.
- Спросишь его, когда поймаешь, - хмыкнул Шалимов, нагибаясь ближе к телу. - Ну-ка, лейтенант, глянь сюда!
Прямо за телом девушки, в небольшой сырой прогалине, виднелся отпечаток рифленой подошвы.
- Николай, посмотри, это чей след? Не ее?
Сычев подошел поближе, удовлетворенно кивнул головой и, положив рядом линейку, тут же щелкнул фотоаппаратом.
- Нет, у неё совсем другой рисунок. Характерная такая подошва, - заметил он. – Видно, кроссовки, причем лопнувшие на самой середине сгиба, и трещина, словно эсэсовский зигзаг. Размер большой, сорок второй… Попробую сейчас слепок сделать.
В отличие от предыдущих жертв грибника у этой девушки в нагрудном кармане ветровки оказался студенческий билет на имя Венеры Шимильевны Нурмухаметовой.
- Только студенческий билет, а на электричку нету, - задумчиво констатировал Шалимов.
- Ну конечно, студенческие сейчас и не действуют, каникулы, - напомнил Астафьев.
- Это верно. Надо бы поискать родственников в этом дачном массиве. Вряд ли она приехала первой электричкой.
Но искать родственников им не пришлось. Минут через пять с противоположной стороны леса прибежала растрепанная черноволосая женщина лет сорока с характерными восточными чертами. Оттолкнув милиционера, пытавшегося преградить ей путь, она подбежала к лежащей девушке и буквально упала на ее тело. Из ее причитаний трудно было что понять, но женщина была так похожа на девушку, что все и так поняли, что это ее мать. Астафьев беспомощно посмотрел на Сычева, но тот жестом его успокоил: дескать, я, что нужно, уже снял. Минут через пять с той же стороны подошел коренастый, седой мужчина, он наклонился было к жене, но вдруг схватился за сердце и начал медленно заваливаться навзничь.
Следующий час прошел в страшной суматохе. Старшего Нурмухаметова с обширным инфарктом отправили на УАЗИКЕ в Кривов, Астафьев пытался разговорить его жену, та же металась между мужем и дочерью. Все-таки она уехала с мужем, зато в последнюю минуту появилась женщина очень похожая на мать Венеры, только гораздо моложе. Она не плакала, только глаза были влажными, да пальцами правой руки она обхватила собственное горло, словно боясь сорваться на рыдания.
- Вас как зовут, - спросил Астафьев.
- Зарема. Я тетка Венеры, это на моей даче они тут отдыхали.
- Давно?
- Да уже неделю. Варили варенье, ходили купаться. По грибы вот тоже ходили.
- Часто?
- Почти каждый день.
- Сегодня тоже ходили?
- Нет. Мы поленились, проспали, а она пошла. Встали, Венеры нет. Думали, она на речку пошла, потом смотрим – корзинки нет. Значит, за грибами. И не думали даже что так вот...
Она не докончила предложение, словно застыла, глаза смотрели куда-то вглубь леса.
- Скажите, Зарема, у неё ничего не пропало?
К удивлению Астафьева женщина кивнула утвердительно.
- Да, пропало. Во-первых золотые серьги в форме двух резных шариков, потом золотая цепочка на шее с кулоном в виде полумесяца, и печатка у ней была небольшая, женская, так же из золота, с надписью на арабском.
- И какая была там надпись?
- Как обычно: "Аллах акбар" - "Аллах велик". Это я подарила ей на семнадцатилетие. Она мне была как дочь, своих детей у меня нет.
Юрий переглянулся с Шалимовым. Это было что-то новенькое.
"Неужели "грибник" польстился на золото? - подумал лейтенант. - На него это как-то не похоже".
- А вы кем работаете? - спросил Шалимов уже в конце разговора.
- Я? Главврачом в хосписе.
"А, вот она почему так себя держит, - подумал Юрий. - Она смерть едва ли не каждый день видит".
И, словно подслушав его мысли, женщина прошептала: - Простите! - развернулась и пошла прочь, закрыв лицо ладонями, пошатываясь на ходу.
Глава 19
Приехав в Кривов, Астафьев первым делом попытался найти Колодникова.
- Николай, где Колодников? - спросил он дежурного.
- Он где-то за городом рыщет, - отозвался дежурный по городу. - Что, вызвать его?
- Не надо, - отмахнулся Юрий. Зато в его кабинете уже трезвонил телефон.
- Да, Астафьев!
- Привет, Юра, это Мазуров. Правда, что еще один труп есть?
- Да, «грибник», его почерк.
- Это плохо. Следов никаких?
- Почти что нет. Слушай, Михалыч! Ну-ка подскажи мне. "Грибник" в этот раз позарился на золото. Взял цепочку с кулоном, перстень и сережки. Как думаешь, куда понесет?
- Что-то на него это не похоже.
- Я тоже так думаю, но в остальном все, как и прежде.
- Если он отнесет золото к цыганам, то это дохлый номер. Но попробуй проехаться по ломбардам. У нас их в городе не то два, не то три, чем черт не шутит.
- Спасибо, Михалыч.
На то, чтобы узнать адреса всех ломбардов у Юрия ушло минут пятнадцать, их оказалось не три, а целых пять. Но удача обернулась лицом к Юрию буквально в первой же легальной скупке золота. Небольшая комната на первом этаже панельного дома на памяти Юрия была чем угодно: и кафе-мороженым, и телеателье, и магазином. Теперь в нем расположился ломбард. Они лежали на витрине вместе: цепочка с кулоном в виде полумесяца, золотые массивные серьги в виде узорных шаров, и небольшая дамская печатка с красивой узорной надписью на арабском языке.
- Давно принесли этот набор? - спросил Юрий у приемщика и продавца в одном лице, толстого молодого парня с лоснящейся от самодовольства рожей, одетого в белую рубашку и черную кожаную жилетку.
- Давно, - ответил продавец, и по наглому его тону лейтенант понял, что тот врет.
- Как давно?
- А почему я вам должен отвечать?
Астафьев разозлился. Барыга прекрасно видел, что он подъехал к магазину на служебной машине со всеми атрибутами его службы: мигалками на крыше, надписью на боку. Юрий все же достал свои корочки, но, как и предполагал, они не произвели на его собеседника никакого впечатления. Доставая документы, Юрий, к своему удивлению, в кармане обнаружил и студенческий билет убитой девушки. Очевидно, во время всей той суматохи он сунул его в карман, да и забыл приобщить к вещественным доказательствам.
- Эти украшения похожи на те, что сегодня утром сняли с тела убитой девушки, - пояснил он.
- Эти вещи у нас появились месяц назад, принес их уважаемый человек, наш постоянный клиент, рассказывать про него я не буду.
- Можно увидеть хозяина ломбарда?
- Я хозяин ломбарда, - отрезал продавец.
Астафьев кинул взгляд на приклеенное к стене разрешение на право торговли и убедился, что толстяк не врет.
- Я заберу эти вещи с помощью санкций, а вам придется дать ответ на все мои вопросы.
- Хорошо, привозите санкции на изъятие, тогда поговорим, - легко согласился толстяк, и, по явным смешинкам в его глазах, Юрий понял все дальнейшие возможные действия этого скупщика краденого.
"Тут же припрячет все это, наверняка все документы в двойном экземпляре, концов здесь потом не найдешь".
Астафьев разозлился, он не понимал, что ему делать. Это был след, действенный след Грибника, и он мог так запросто лишиться его.
"Дать ему по роже и реквизировать все? - размышлял он. - Но тот будет запираться до конца". Неожиданно он понял, чем может пронять эту толстозадую сволочь.
- Хорошо, - сказал, душевно вздохнув, Юрий, - не хотите по-хорошему, будет по-плохому.
Он не спеша вытащил из нагрудного кармана студенческий билет Венеры и открыв его сунул под нос опешившему торгашу.
- Прочитал все? И все понял? Нет? Это дочь самого Радика Нурмухаметова, вора в законе, больше известного под кличкой Нукзар. Дочка его на сто метров отошла от дачи любимого папочки в Толовом, и какая-то сволочь ее задушила, изнасиловала и сняла золото. Он сейчас здесь, у нас, в Кривове, тело девушки в нашем морге. Сейчас я к нему подъеду и расскажу, что есть один человек, который точно знает убийцу ее дочери. Знает, но почему-то не хочет говорить. Как тебя такой сценарий устраивает?..
Хотя в помещении было на удивление прохладно, ломбардщик как-то сразу вспотел.
- Ну, так что, кому скажешь правду, нам или им? - настаивал невозмутимый на вид Юрий. И толстяк решился.
- Ладно, черт с вами! Нафиг мне нужен этот Нукзар с его чеченцами. Рыжье принесли с час назад, но парень действительно чист, он не бандит и не убийца, просто сидит на игле. Мать у него заведует детским садом, отец был какой-то шишкой на заводе, с год назад умер. Он регулярно потягивает из дома золотишко, мать потом приходит, выкупает. Я поэтому и не думал, что он его с трупа снял.
- Ладно, хватит лирики, адрес?
- Собинова шесть, квартира девять. Игорем его зовут. Игорь Дубов.
- Золото я изымаю, на вот тебе расписку, - Астафьев быстро набросал две пары строк. - На, черкни пару слов, от кого получил золото. Пока никому про это ни слова, тем более не вздумай звонить этому Дубову.
- Зачем мне это надо!
Уже в машине Астафьев подумал, что скромный дантист Нурмухаметов очень бы удивился, узнав, что ему приписали славу одного из самых видных деятелей местного криминала, чеченского авторитета Нукзара. Гораздо дольше Юрий думал о том, ехать ему за санкцией прокурора на арест этого Дубова или не стоит. Потом решил, что дело не терпит, и, завернув с собой встреченный по дороге милицейский наряд, помчался на улицу Собинова.
Игорь Дубов в это время спал. Это был не обычный сон, это было наркотическое, сладкое забвение. Все получилось как нельзя лучше, мать денег не дала, тетка, к которой он ездил в Толовое, тоже. Но судьба ласкала Игоря, и он получил все, и деньги, и дозу. Судьба всегда была благосклонна к нему, дала хороших родителей, красивую внешность, он легко учился и легко "снимал" липнущих к нему девушек. Так же легко он играл в карты, легко выигрывал и столь же легко проигрывал. Однажды он проиграл столько, что отцу пришлось продать свою новенькую машину. Предок не перенес этой утраты и вскоре умел от инфаркта, не дожив до пятидесяти трех лет. После похорон мать на коленях умоляла его бросить играть, и Игорь легко согласился. Он и сам уже остыл к этому своему увлечению, у него была новая фишка – героин. Это было действительно что-то новое, заменяющее и надоевших ему девушек, и алкоголь, и угар азартных игр. Героин стоил дорого, и в семье Дубовых скоро стало катастрофически не хватать денег. Мать, приходя с работы, порой просто каменела от ужаса, видя как из квартиры исчезают дорогие вещи. Все золото она носила теперь на себе, шубы, кожаные вещи и ковры хранила у соседки, второй телевизор и запасной кухонный комбайн увезла сестре.
Минут двадцать ни звонки, ни стук в дверь не могли разбудить хозяина квартиры, трое милиционеров оставили свои тщетные попытки и уставились на Астафьва.
- Так он точно дома? - спросил Юрий у пожилой, но шустрой женщины с нещадно испорченными химией волосами, одетой в старый байковый халат.
- Да дома он, дома! С час назад он пришел домой, включил музыку. Я на балконе была, он вышел покурить в одних трусах. Еще поздоровался со мной, он такой вежливый мальчик! Если бы Игорь ушел, я бы слышала, мне Лариса Андреевна велит за ним смотреть как за зеницей ока.
Именно у этой соседки, Зинаиды Павловны, мать Игоря хранила самые ценные вещи, и со свойственным одиноким женщинам рвением та вся отдалась служению новой жизненной цели - присматривать за Игорем.
- Ну что ж, тогда ломайте дверь, - велел Юрий.
- Не боитесь, товарищ лейтенант? - спросил самый старший из наряда, полноватый, усатый прапорщик. - Могут в прокуратуре придраться.
- Давай-давай, не сачкуй, - подстегнул Астафьев, и минут пять затем наблюдал за мучениями милиционеров, отскакивающих от деревянной двери как мячики от ног российских футболистов.
"Дистрофики в форме, - подумал Юрий. - Мазурова бы сюда. Тот эту дверь один бы вынес".
- Ладно, вы отойдите, а ты, прапорщик, иди сюда.
Юрий подманил ухо прапора и шепнул ему только две фразы.
- Ты и в постели такой? Не завидую тогда я твоей жене?
Прапорщик побагровел, со злостью глянул на лейтенанта.
- Давай, - подбодрил его Юрий. - На раз, два, три.
Юрию не надо было себя злить, весь сегодняшний день он чувствовал себя одной большой каплей ртути. Дверь вылетела с первой же попытки, не выдержали шурупы крепежа старого замка. Нужного ему человека Юрий нашел в спальне. Старенькая радиола шестидесятых годов орала что-то на английском, парень спал на спине, откинув назад крупную курчавую голову. Был он в одних плавках, рядом, на кресле валялась скомканная одежда.
Несколько минут Астафьев тряс спящего за плечо, потом понял, что это бесполезно и призвал на помощь все тех же милиционеров.
- Давайте, берите его и в ванную. Устройте вытрезвитель на дому, разбудите его любой ценой.
Пока бойцы крячили в ванную комнату расслабленное тело подозреваемого, Юрий прошелся по квартире, присматриваясь к обстановке. Еще лет пять назад ее можно было назвать шикарной. Импортный линолеум, подвесные потолки, рельефные, дико дорогие обои. Но теперь на тех же обоях остались пятна от некогда висевших там ковров, линолеум посредине зала прожжен, из двух окон зала только одно прикрывали плотные шторы и тюль, на втором же сиротливо висела пустая гардина. За Юрием по пятам ходила Зинаида Павловна, и до поры она очень мешала Астафьеву, тем более что к ней вскоре присоединился еще один сосед-активист, бывший офицер в отставке. Юрий решил, что грех не использовать их энергию в мирных целях, и уже официально присвоил им обоим статус понятых. Под их присмотром он осмотрел одежду хозяина дома и обнаружил там много интересного. Затем, вернувшись в прихожую, лейтенант нагнулся и осмотрел обувной шкаф. Прежде всего, в глаза ему бросились кроссовки, с налипшей на них совсем не городской грязью.
- Это его кроссовки? - спросил он соседку.
- Да, старые его. Новые-то он отнес и продал на прошлой неделе. Вот так и живем, так и живем.
Найдя в шкафу старый пакет, Юрий сложил туда обувь хозяина дома и пошел звонить Сычеву. Тот оказался дома, обедал.
- Николай! Это Астафьев. Срочно приезжай на Собинова шесть, квартира девять. Да, это по делу "грибника". Что значит не можешь? Я в гробу видел тебя с твоим рынком, и мне не важно, что и кто там на тебя наехал! Это я на тебя наеду, понял! Тебе тут от дома пять минут ходьбы, жду!
В голосе Астафьева было столь много новых интонаций, что эксперт действительно уже через пять минут стоял на пороге квартиры Дубовых. Лицо Николая выражала высшую степень недовольства, но Юрий не обратил на это никакого внимания.
- На, займись вот этим, - сказал Астафьев, протягивая Сычеву пакет с кроссовками, а сам поспешил в спальню, где немного пришедший в себя хозяин дома под присмотром его "банщиков" одевал чистое белье. Игоря мотало из стороны в сторону, трясло от холода, двадцать минут под холодной водой проняли даже его наркотическую нирвану.
- Гестапо, - бормотал он, - такой кумар сорвали.
Наконец, кое-как одевшись, Дубов был готов к допросу. В зале, разложив на столе кроссовки, колдовал Сычев, поэтому взмахом руки Юрий показал милиционерам направление на кухню. Когда он проходил мимо Николая, тот показал ему большой палец и шепнул на ухо.
- Это он, его кроссовки, память у меня фотографическая, так что можешь не сомневаться. Коли его давай.
Усевшись за стол Дубов закурил, и теперь Астафьев смог его рассмотреть во всей красе. Это был очень красивый парень, высокий, широкоплечий, узкий в талии, с вьющимися черными волосами. Было в нем что-то не цыганское, скорее, южное, болгарское. Темные глаза, кожа лица смуглая, с красивым, хищной лепки носом.
"Да, бабы по нему, наверное, сохнут взводами и ротами", - решил Астафьев и начал допрос.
- Меня зовут Юрий Астафьев, оперуполномоченный уголовного розыска. А вы Дубов Игорь Николаевич? - прочитал он по паспорту.
Игорь поморщился, но подтвердил.
- Да, это я.
- Судимости, приводы в милицию были?
- Привод за героин. Дело закрыто.
"Сунули, поди, обноновцам и отмазались", - подумал Юрий, но отвлекаться не стал.
- Героин нас сейчас не интересует, хотя на квартире у вас мы и его нашли. Скажите, гражданин Дубов, где вы были сегодня ночью и утром?
- Здесь, дома.
- Кто это может подтвердить?
- Мать, кто еще.
Игорь отвечал вяло, нехотя.
- А у меня есть другие сведения.
Юрий вытащил из полиэтиленового пакета небольшой клочок бумаги.
- Этот билет мы нашли у вас в кармане джинсов, он на десятичасовую вечернюю электричку до платформы Солнечная. Куплен он вчера в девять пятьдесят вечера. Обратно вы приехать не могли, последняя электричка идет с той стороны примерно в это же время. Так ведь? К кому вы ездили в Толовое?
Игорь молчал.
- Можете не говорить, там, судя по словам соседки, живет ваша тетка, но не она нас интересует, а то золото, что вы сегодня сдали в ломбард.
- Какое золото? Ничего я не сдавал, - скривился Дубов.
- Вот это, - Юрий сунул ему под нос пакетик с золотыми украшениями. - Именно в ломбарде мы узнали ваш адрес, так что запираться бесполезно.
- Ничего я не знаю, - продолжал настаивать Игорь.
- Игорь Николаевич, запираться бесполезно. Во-первых, вы сильно наследили около трупа, отпечатки ваших кроссовок трудно спутать с чьими-то другими. Во-вторых, сейчас сюда приедут родители той девушки, опознают украшения, и это будет ваш приговор. Плюс показания ломбардщика, все это выстраивается в очень логичную цепочку. Расскажите, как все было на самом деле. Только это спасет вас.
Дубов с явной ненавистью посмотрел на Астафьева.
- Хотите списать на меня все эти трупы? Не получится. Ничего я не скажу.
В кухню с балкона прибежала соседка.
- Мать приехала, сейчас придет, - сказала она.
"Только этого еще не хватало!", - подумал Юрий. Он поманил пальцем стоявшего в дверях прапорщика и шепнул ему на ухо.
- Не пускай ее сюда любой ценой. Хоть женись на ней, но не пусти.
Вскоре где-то в комнате зазвучали возбужденные голоса, даже звуки двигающейся мебели, но прапорщик свою миссию выполнял просто героически. А Юрий продолжал уламывать младшего Дубова.
- Игорь, пойми, мы не хотим на тебя ничего вешать. Нам нужно знать правду, что ты видел в лесу рядом с платформой Солнечная? Самая главная твоя защита будет тогда, когда мы возьмем настоящего убийцу. Итак, ты спешил на раннюю электричку, на шесть десять, наверняка опаздывал, поэтому пошел не по дороге, а срезал через луг и рощу. Так ведь?
С трудом, нехотя, но Игорь кивнул головой.
- Ну, давай, - подбодрил его Юрий, - что я за тебя все должен рассказывать, что было дальше?
Дубов взялся за сигареты, но пачка оказалась пустой.
- Дай закурить, - попросил он. Первая затяжка словно сняла с него какую-то тяжесть. Чувствовалось, что парень решился, начал говорить более собранно.
- Я действительно опаздывал, тетка денег не дала, хотя у неё их полно, но зажлобилась. Меня уже ломать начало, тыква варит плохо, я решил там срезать, думал луг, а там оказалось болото. Выбрался, смотрю, мужик какой-то из кустов велосипед вытаскивает. На багажнике корзинка плетеная, большая такая, понятно, что грибник. Он сел и поехал...
- В какую сторону, к Кривову, или в Толовое? - прервал Юрий.
Игорь сморщился, вспоминая.
- К Кривову. Я прошел дальше, и просто натолкнулся на эту... - он наморщился, пытаясь найти какое-то свое слово. - В общем, она там лежит. Я сразу понял, что этот мужик ее замочил.
- Почему? - быстро спросил Юрий.
- Да все говорят, что грибник по окрестностям баб душит. А он как раз оттуда вылезал, а эта... еще теплая была, да что теплая, горячая.
- Ты откуда знаешь?
- Ну, я же снимал с нее и серьги, и все...
Он неопределенно махнул в воздухе рукой и замолк. Астафьев решил, что пока не стоит зацикливаться на этих подробностях, начал бить на главное.
- Как выглядел тот грибник? Сколько ему лет, рост, вес, может, что еще интересное?
Игорь снова сморщился, с силой провел обеими руками по волосам, с усилием начал припоминать.
- Я же его немного видел, несколько секунд. Лица я не видел совсем, но в очках он, точно, дужки на затылке были связаны резинкой, белой такой, бельевой. Голова выбрита налысо, или сам он лысый. Мощный такой старик, плечи здоровущие, рост... с меня. И... квадратный какой-то.
- Ты сказал старик, почему старик?
Игорь пожал плечами.
- Старик он и есть старик. Это видно по всему.
- Дальше, в чем он был одет?
- В камуфляже, куртка, штаны. На голове тоже армейская фуражка, пятнистая такая.
- На ногах?
Дубов отрицательно мотнул головой.
- Не заметил, далеко было.
- На каком расстоянии ты был от него?
- Метров... двадцать.
- Какого цвета у него был велосипед?
Игорь снова напрягся, но затем снова отрицательно качнул головой.
- Не помню. Что-то такое серое, неброское...
В это время в кухню все-таки прорвалась мать Дубова, мощного сложения женщина, выглядевшая гораздо старше своего возраста. За ее спиной маячило красное, как из бани, лицо прапорщика.
- Игорь, что они тебе шьют?! Игорь, ни в чем не признавайся!
- Ма, отстань, а?! - взорвался на крик Дубов.
Не обращая внимания на весь окружающий его хаос, Юрий оформил протокол, и подсунул его Дубову. Пока тот его читал, Астафьев вместе с прапорщиком сдерживал его мамочку.
- Все правильно, - сказал Игорь и подписал протокол.
- Сейчас поедем в отделение, и все зафиксируем более полно. Вы можете ехать с нами, - сказал Юрий разбушевавшейся матери.
Дубовы спускались вниз, за ним потянулись и все остальные. В прихожей верная Зинаида Павловна с двумя соседями пыталась как-то пристроить сломанную дверь.
- А вы что же, налаживать ее не будете? - возмутилась она, видя исход милиции из вверенной ей квартиры.
- В этом мы не уполномочены, - пошутил Сычев.
- Шурупы забыли сегодня выдать, - подстроился к нему потный прапорщик. - Только пистолет и патроны.
Уже в машине Сычев спросил Астафьева:
- Ну что, расколол его?
- На что?
- Ну, это он грибник?
- Вряд ли. То, что золото снял он – это несомненно. Но душил, скорее всего, все же не он.
- А ты откуда знаешь?
- Из паспорта. Судя по сперме, мы знаем, что у грибника третья группа крови, а у этого первая.
- Но у Чикатило группа крови не соответствовала сперме, - возразил Сычев.
- Да, но это редчайший случай. Но есть еще вот это, - он показал Николаю одну из бумаг, найденных в серванте. - Судя по этой выписке, Дубов последние два месяца находился в наркологическом диспансере под Самарой и вернулся оттуда буквально три дня назад. Ясно?
Сычев крякнул.
- Да, ты не Мамонов. Тот бы быстро все подбил к одному знаменателю.
Юрий поморщился. Сравнение его с покойным подполковником, прославившимся своей продажностью, не обрадовало его даже в таком похвальном виде.
- Что толку подбивать, если потом снова будут трупы? Кто там на тебя наехал?
- Да СЭС придирается! Озверели совсем, третья проверка за месяц.
- А ты не мусори. Валяешь, поди, мясо в грязи, а, мусор?
- От мусора и слышу, - огрызнулся Сычев, но совсем уже без злости.
Глава 20
Тем же самым утром Гарик Петросян проснулся очень рано, еще не было шести. Это не было какой-то особой его заслугой, просто он был жаворонком. Приподнявшись, он осмотрелся по сторонам, на соседней подушке увидел голову спящей женщины и поморщился. Нет, Анна Трофимовна Верстакова сейчас была очень хороша собой, какой только может быть женщина после бурной ночи любви - расслабленной и счастливой. Она даже спала с улыбкой на устах, просто Гарик сразу вспомнил все связанные с этой женщиной проблемы. Осторожно поднявшись, он на цыпочках вышел из спальни и начал искать свою одежду. Минут через пять он покинул гостеприимный дом Анны Трофимовны с твердой уверенностью, что больше ни его, ни ее хозяйку никогда не увидит.
"Надо рвать когти, - думал он по дороге в Кривов. - Нет фарта и здесь. И зачем я ввязался в это дело, да еще и в киллеры подался? Прав был мой папа, когда говорил: "Гарик, умная у тебя голова, да дураку досталась".
Уже на подъезде к Кривову он для себя все решил.
"Сейчас домой, забираю все деньги и рву как можно дальше от этого города. Попробовать судьбу в хохляндии? А может податься в Белоруссию? Только что там делать, торговать картошкой?"
Оставив машину перед домом, Гарик бегом поднялся к себе на этаж, быстро сложил в чемодан самое необходимое, деньги и документы, с сожалением осмотрел трехкомнатную квартиру, купленную всего две недели назад.
" По-хорошему продать бы и ее, и оба ларька".
С этой мыслью он вышел на лестничную клетку, а дальше уже сожалеть пришлось о совсем другом. Мощный удар в живот заставил его согнуться вперед, а второй удар по шее лишил сознания.
- Подняли, понесли, - негромко скомандовал "автор" обоих ударов двум таким же дюжим спутникам, и те, подхватив безжизненное тело армянина под руки, поволокли его вниз. Сзади, с чемоданом Гарика в руках, шествовал главный обидчик Петросяна. Около подъезда их ждал серый джип "Ланд Крузер", и, погрузив так и не пришедшего в себя армянина, вся компания отбыла в неизвестном направлении.
Часом позже в кабинет Колодникова вошел Паша Зудов. Поздоровался он как обычно, но по его лицу Андрей понял, что Пашка раскопал что-то очень интересное.
- Ну, что нарыл, Павло? Давай, удивляй.
- А ты откуда знаешь, что я что-то раскопал? - удивился капитан.
- Паш! Мы сколько уже лет вместе работаем? Лет семь? Я же тебя уже насквозь вижу.
- Ладно, раз так. Ты прямо как моя жена, ничего от тебя не скроешь, ничем не удивишь. Тогда слушай.
Он выложил из папки какие-то бумаги.
- Вчера весь день мы с главбухом Иванова разбирали его бумаги. Его в свои тайные дела и планы тот сильно не посвящал. Но, судя по документам, за это лето доход Михалыча упал, по сравнению с прошлым годом, чуть ли не в два раза. Мы начали смотреть – почему. Оказалось, что основной свой капитал Иванов качал не из ресторана и даже не из рынков, а из школ и детских садов. Он уже лет шесть стабильно снабжал продуктами все двадцать школ и пятнадцать детских садов города. Кроме того, тут еще детдом, "Дом ребенка", приют и прочие точки соцпомощи. Но! Летом школы не работают, зато работают пионерские лагеря. Раньше их тоже снабжал Михалыч. Но в этом году он проиграл тендер некому Гарику Петросяну. Смотри, вот такая интересная бумажка.
Он протянул Колодникову листок с какой-то таблицей, а сам, зайдя сзади, начал пояснять.
- Это те цены, которые наши бизнесмены выставляют на тендер. Вот, смотри. Например, Иванов предлагал пшено по цене пять рублей восемьдесят копеек, а Петросят по цене три рубля...
- Сколько?! - удивился Андрей.
- Три рубля, - подтвердил Павел. - Сахар - девять рублей, хотя даже на оптовых базах он стоит одиннадцать рублей. Мука по шесть рублей, и так везде, по всем позициям.
- Он что, это все ворует? - спросил Колодников. - Таких цен не может быть.
- Да нет. Эта бумажка – блеф. Я съездил в администрацию, и пока хозяйки не было, выбил из напарницы Анны Трофимовны настоящие цены, те, по которым Петросян поставлял им продукты. На самом деле пшено обошлось казне по цене шесть рублей ровно, сахар по тринадцать, а мука по восемь. В условиях тендера был такой пункт, вот он: "Какое время вы не будете повышать цены на продукты?" Петросян поставил месяц. На самом деле он поднял цены на все на следующий день после получения документов на поставку.
- Интересно! - подбодрил капитана Андрей. - Валяй дальше.
- Дальше все очень просто. Гарик, у которого могло быть ни копья в кармане, сразу становится обладателем, как минимум, полмиллиона наших деревянных.
- А Иванов это все просек?
- Конечно, такой зубр. Но главное даже не в этом. Он мог протестовать, он ходил даже к Романовскому, говорил, что цены конкурентов фальшивые, но это были слова. Тот же бухгалтер сказал мне, что Михалыч просто рвал и метал, когда говорил о том, что его так же могут прокатить и с поставками продуктов на весь учебный год. Он начал копать глубже, и, похоже, раскопал вот это.
Павел подал Андрею очередную бумагу.
- Это мы нашли на его столе, в отдельной папке. Копия свидетельства о регистрации общества с ограниченной ответственностью "Кристалл". Учредитель Гарик Петросян. А это та же самая бумажка, с одной небольшой поправкой: соучредитель А. Т. Верстакова.
- Вот это да! - восхитился Колодников. - Председатель комиссии по проведению тендера по совместительству еще и главный участник конкурса.
- И, самое главное, - победитель. Это был уже аргумент. С этим можно было смело идти и к мэру, и в прокуратуру. А для Анны Трофимовны это было смерти подобно. Она десять лет сидела на этом месте, сделала себе состояние, и вдруг такой удар!
- Слушай, а действительно, почему Иванов не пошел в прокуратуру?
- Букхалтер говорит, что он не любил доводить дело до открытого противостояния. А может, не захотел, потому что и сам так же начинал? - предположил Зудов.
- Может быть, - согласился Андрей. - Особенно если учесть, что пять лет назад они были любовниками.
- Поэтому, наверняка, он в тот вечер поехал к ней, а не к прокурору. Хотел решить вопрос с глазу на глаз.
- Да, - кивнул головой Андрей. - И, наверняка, это был не первый их разговор. Петросян уже ждал Михалыча у подъезда, а значит - заранее знал и о разговоре.
- И знал о том, чем он кончится.
- Точно. Да, надо бы теперь поговорить нам с Анной Тимофеевной...
Не успел Колодников сказать эту фразу, как дверь распахнулась, и на пороге показалась... сама Анна Тимофеевна Верстакова. Оба оперативника опешили, и не столько от явления нужного им человека, сколько от внешнего вида женщины. На ней было столь знакомое Гарику вечернее платье, сидевшее на ней сегодня не столь сексуально из-за того, что хозяйка в этот раз не одела бюстгальтер. Волосы Верстаковой явно не трогала массажка, а на лице не было ни капли макияжа.
- Спасите его, - пролепетала она, и не вошла, а как-то начала падать через порог. И Павел и Колодников бросились ей на помощь, но Анна устояла, и при помощи Зудова устроилась в единственном мягком кресле.
- Кого надо спасти? - спросил Андрей, подавая даме стакан воды.
- Гарика, - сказала она, принимая стакан. Руки Анны Тимофеевны тряслись.
- От кого его надо спасать?
- От этих, с рынка...
Сказав это, Верстакова неожиданно всплеснула руками и разрыдалась. Вода фонтаном полетела по всему кабинету.
- Господи, они говорили мне, чтобы я вам ничего не рассказывала... - пролепетала сквозь слезы она. - Но я, я сойду с ума... если с ним что-то случится...
Минут десять оперативники еще мучили вопросами постоянно впадающую в истерику Анну Тимофеевну, и, в конце концов, представили себе такую картину всего происшедшего. Похитив Петросяна, братки с рынка позвонили Верстаковой на дачу. Та еще сладко спала, и первый звонок, разбудивший ее, был ужасен.
- В общем, так, подруга, - услышала она в телефонной трубке, - твой армяшка у нас, сейчас едешь в ментовку и забираешь все свои показания обратно. Ничего не видела, никаких там машин или чего около подъезда не видела. Ясно? Смотри мне. Без фокусов, а то мы твоего Гарика по частям распилим и пустим на фарш.
Похитители просчитали все, кроме одного. Они судили по своей, мужской логике, но Верстакова была женщиной, и Гарик был не просто ее очередным любовником, а последней любовью. От страха за его жизнь Анна Тимофеевна просто потеряла голову. Плохо соображая, что она делает, Верстакова натянула на голое тело платье и помчалась в город, каким-то чудом ни в кого по дороге не врезавшись.
- Как они должны с вами связаться? - спросил Колодников.
- Не знаю, они не сказали.
Оперативники переглянулись.
- Наверняка они сейчас за ней наблюдают, - предположил Павел.
- Да. И позвонят ей, когда она вернется домой. Что делать?
- Надо все это крутить. Такой шанс...
Паша не докончил фразу, но Андрей понял ее на все сто процентов. Через похищение Петросяна они могли прищемить всю эту рыночную шайку.
- Пойдём-ка покурим, - сказал Колодников, косясь в сторону пребывающей в прострации женщины. - Поговорим…
(Продолжение следует)
•
Отправить свой коментарий к материалу »
•
Версия для печати »
[an error occurred while processing this directive]