11 марта 2008 13:27
Автор: Юрий Лопатин
Отцы солдат на войне
Весной 1995 года в Чечне ещё велись активные боевые действия. Родителей солдат, на памяти у которых был кровопролитный штурм Грозного, терзало беспокойство за своих сыновей. По телефонам «горячей линии» Министерства обороны удавалось узнавать скупую информацию. Самым желанным словом было – «жив». Известны случаи, когда матери военнослужащих срочной службы, не желая испытывать судьбу, похищали из воюющих частей своих сыновей. Но далеко не все родители приезжали на войну ради этого.
В Моздоке перед посадкой в вертолет внимание военных привлек мужчина лет пятидесяти. И хотя он был одет в «афганку» и коротко пострижен, все равно ощущалось: к армии незнакомец имеет лишь косвенное отношение.
Что заставило штатского человека отправиться в район боевых действий? О причине столь рискованного путешествия я узнал после посадки в Ханкале. Пока вертолетчики уточняли курс полета к Шали, успел поговорить с этим добродушным, приятно улыбающимся мужчиной.
Настроение у Григория Павловича Тамилина было хорошим вот почему. Буквально на днях он узнал о том, что его сын Юрий после тяжелого боя с дудаевцами остался в живых.
Несколько месяцев назад жена Григория Павловича Надежда Ивановна уже побывала в Чечне. "В юбке на бэтээрах каталась», - немножко насмешливо говорил отец Юрия. Тайно увозить сына из части мать не собиралась. Да он бы и не поехал. Может ли заместитель командира взвода, старший сержант бросить своих товарищей и безоглядно рвануть туда, где не стреляют? Только в дурном сне такое можно представить. Но это в воинском коллективе он авторитетный младший командир, а для родителей – все тот же послушный сынок, родная кровинушка.
Возвратившись в Воркуту, Надежда Ивановна много раз звонила по «горячей линии» в Ростов-на-Дону, в Самару. Отвечали стандартно: «В списках погибших не числится». Эта фраза успокаивала. Но ненадолго. Тревога за жизнь сына заставляла снимать телефонную трубку снова и снова. В последний раз Тамилиным сообщили: подразделение, в котором служит Юрий, попало в засаду, четверо убито, пятеро ранено, среди последних – их сын.
Григорий Павлович, взяв отпуск, отправился в путь длиной почти в четыре тысячи километров. Сначала самолетом до Москвы, затем по «железке" добирался в Воронеж, где живет бабушка Юрия. Внук учился здесь в железнодорожном техникуме. После его окончания вернулся в Воркуту.
В армию Юрий пошел не со своими ровесниками. Пока грыз гранит науки, те уже отслужили. «Ну надо же, какая судьба, - переживал Григорий Павлович, трясясь в поезде «Воронеж – Минеральные Воды», - не поступи он в техникум, и не было бы для него ни Чечни, ни ранения».
Уже в Моздоке Тамилин немного успокоился. А когда некий полковник Александров (имени и отчества этого офицера отец раненого солдата не запомнил) включил его фамилию в полетный лист, вообще повеселел: через какой-то час увидится с сыном!
- Недешево, наверное, обойдется вам эта поездка, - посочувствовал я во время нашего разговора.
- Я шахтер, богатый человек, - засмеялся Григорий Павлович. На Север он попал с крайнего Юга. После службы на Кушке махнул с приятелем за «длинным» рублем. Хотелось подзаработать и приодеться, чтобы не сидеть у родителей на шее. Да так в Воркуте и остался. Миллиона рублей, который в 1995 году получал «богач», едва хватало на продукты. К тому же зарплату задерживали на три-четыре месяца. А в семье Тамилиных в то время было трое детей, внук.
На билет до Москвы ушло четыреста с лишним тысяч неденоминированных рублей. Но разве думаешь о деньгах, когда дело касается здоровья твоего сына! Тамилин все волновался – легкое или тяжелое у него ранение? О себе отец, похоже, не думал. А ведь наш вертолет бросало так, что сердце замирало. Экипаж опасался обстрела и вел машину почти по самым верхушкам деревьев, делал умопомрачительные маневры. Скорее, скорее! Обнять и расцеловать сына, осторожно притронуться к бинтам...
Ранение, на счастье, оказалось легким. Старшему сержанту Тамилину осколками посекло обе руки. Могло быть хуже: в том жестоком бою погибли его сослуживцы. Григорий Павлович сильно-то и не допытывался. Все больше о семье рассказывал. Видно, нахождение рядом близкого человека повлияло – здоровье Юрия быстро пошло на поправку. И это за каких-то пять дней.
Перед отъездом в Ханкалу я зашел в медпункт. Раненому как раз делали перевязку. Тамилины тоже собирались покидать расположение 506-го гвардейского мотострелкового полка: срок службы Юрия закончился. Предложил счастливым родственникам сфотографироваться у санитарной машины. Оба улыбнулись. Щелчок фотоаппарата, и – в путь. Чувствовалось, что никакие трудности дальней дороги не могли бы омрачить радость людей, ставших еще ближе друг другу. Война, огненным колесом наехав на них, не подмяла под себя, лишь опалила. Пронеслась мимо, оставив в покое эту семью.
.jpg)
К сожалению, не всех родителей, приезжавших в районы боевых действий, ждали хорошие новости. Во время той же командировки в Чечню я обратил внимание на мужчину лет сорока пяти в синей джинсовой рубашке, с печальным взглядом стоявшего у палатки офицеров управления 506-го гвардейского мотострелкового полка.
О причине такого плохого настроения удалось узнать из разговора с незнакомцем, представившимся Владимиром Тимофеевичем Ждановым, жителем города Кирова. А привела его в зону боевых действий страшная весть. Второго марта почтальон принес телеграмму. Владимир Тимофеевич взглянул на текст, и ноги стали ватными: "Ваш сын Андрей находится в плену в Шали». Для жены, Тамары Михайловны, в то время чувствовавшей недомогание, это сообщение оказалось сильным ударом. Слегла.
Владимир Тимофеевич пулей помчался на родное предприятие – шинный завод. Переговорил с начальником цеха – своим однофамильцем Геннадием Петровичем Ждановым и механиком Николаем Николаевичем Сазонтовым. В тот же день оформил отпуск и – в путь, полный неизвестности. Добрался до столицы. Оттуда почти трое суток ехал на поезде «Москва – Нальчик» до станции Прохладная.
Через пару часов Жданов пересел в электричку, шедшую в Моздок. В этом североосетинском городке отыскал кинотеатр "Мир", где располагался информационный центр. Неделю осаждал его Владимир Тимофеевич вместе с другими родителями солдат, попавших в плен, пропавших без вести. Три дня работал с майором Валерием Кацко. Выясняли все детали происшедшего, местонахождение Андрея. Затем Жданов отправился в Назрань. Оттуда попытался пробраться в Шали. Не удалось. Не пустили. В этом районе шли ожесточенные бои между российскими войсками и подразделениями дудаевцев. Лишь удалось узнать, что телеграмму в Киров отправила некая Светлана Григорьевна, жительница Терского Краснодарского края.
Владимир Тимофеевич вернулся в Моздок. А оттуда уже поехал в часть, в которой его сын проходил службу. 506-й гвардейский мотострелковый полк в то время находился под Грозным. В Моздок пришла машина с документами. На ней его и подвезли. Так с сослуживцами сына с боями добрался до населенного пункта, название которого вот уже почти месяц не выходило из головы – Шали.
От однополчан Андрея Владимир Тимофеевич узнал, что его сын угодил в руки боевиков. Он выполнял боевую задачу в составе разведгруппы, которую возглавлял старший лейтенант Виталий Кий. В тот же день разведчики как в воду канули. Были организованы поиски. В районе Новых Промыслов нашли тело убитого офицера. Подчиненные старшего лейтенанта, как выяснилось, были ранены и захвачены боевиками. Андрея дудаевцы отвезли в Шали.
Моя командировка завершалась. Жданова видел каждый день. Незадолго до отъезда обратил внимание на то, с какой тоской он смотрел на собирающихся домой Григория Павловича Тамилина и его сына Юрия, отслужившего положенный срок. Григорий Павлович был счастлив, а вот Владимиру Тимофеевичу счастье пока не улыбалось. Прощаясь со мной, он попросил позвонить из Самары в Киров, сообщить жене, где он в настоящий момент находится. А главное – успокоить, ведь ещё не все потеряно.
На следующий день после прилета в Самару я выполнил просьбу. Телефонную трубку сняла Тамара Михайловна Жданова. По голосу чувствовалось, что человек сильно болеет. Женщина была немногословна, поблагодарила за хлопоты. А я пожелал скорейшего возвращения ее сына.
Несколько раз пытался дозвониться до Ждановых после того телефонного разговора с Тамарой Михайловной. Никто не отвечал.
В июле девяносто пятого вновь услышал знакомый голос. Он у супруги Владимира Тимофеевича не изменился. Все та же усталость, скорбь. Я понял: хороших вестей не будет. И точно, Тамара Михайловна сказала, что Андрея похоронили.
После возвращения Владимира Тимофеевича из Чечни Ждановы ездили в зону вооруженного конфликта и в Ростов-на-Дону. Привезли цинковый гроб с телом сына. Однако Тамара Михайловна считает, что предали земле они не Андрея.
История с рядовым Андреем Ждановым очень запутанная. Его тело чеченцы доставили в расположение российских войск в конце марта. Потом появилась информация о том, что его видели в апреле живым.
Отказывалось изболевшееся материнское сердце верить в неизбежность утраты. Можно было только догадываться, как сжималось оно во время репортажей из Чечни, когда представители противоборствующей российским войскам стороны утверждали: то пять солдат удерживаются силой, то десять, то двенадцать.
По данным федеральных войск на тот период, в плену у незаконных вооруженных формирований находилось несколько десятков человек. Боевики без колебаний расстреливали девятнадцатилетних пацанов, но некоторым все же удалось выжить. Потому и не умирала в Тамаре Михайловне надежда. Не мог смириться с потерей сына и Владимир Тимофеевич. Выходит, не спал по нескольку ночей, изводя себя тяжкими думами, пробивался с боями через Чечню вместе с однополчанами Андрея только ради того, чтобы, в конце концов, привезти гроб, а не живого сына?!
Признаюсь, и меня не оставляла мысль о том, что рядовой Жданов найдётся. Ведь столько сил родственников и сослуживцев было положено на его поиски…
К большому сожалению, номер телефона Ждановых был утерян. А как хотелось бы услышать от них: «Мы нашли его! Он с нами!»
Эти две истории объединяет общее: сыновья добросовестно исполняли свой воинский долг, а родители, возможно, и не согласные с политикой правительства в середине девяностых, не предпринимали попыток избавить их от войны. Вероятно, понимали, что это немыслимо. Хотя бы потому, что сами ребята, боясь позора больше смерти, никогда бы не перешагнули роковую черту. Кстати, по мнению многих военачальников, для воинов-приволжцев на той войне были характерны высокие морально-боевые качества. И погибшие, и живые оставили в истории свои чистую совесть и честные имена.
•
Отправить свой коментарий к материалу »
•
Версия для печати »
Читательские комментарии
08 декабря 2008 13:34
Автор: Юрий Тамилин
Мы семья из Чечни,которую СПАС именно этот Юра Тамилин,взвод,которым он командовал, находился по улице Ханкальская, возле военкомата. Мы были очень рады увидеть статью о нем и его фотографию, и узнать что он ЖИВ!!! Большое Вам спасибо! Огромная к Вам просьба, дать нам какую-нибудь возможность связаться с Юрой...(адрес или телефон)Мы давали заявку в "ЖДИ МЕНЯ", но никакой информации о нем не нашли!Вот эл.адрес, по которому с нами можно связаться : Nanoka_65@mail.ru /Айшат/