31 марта 2010 09:43
Автор: Юрий Лопатин (г. Самара)
Побег в небо
Cреди подвигов, совершённых в годы Великой Отечественной войны, этот занимает особое место. Он не похож ни на один другой. То, что произошло 8 февраля 1945 года в концлагере на острове Узедом в юго-западной части Балтийского моря, кажется невероятным. Но это было. Невиданный шаг, восхитивший миллионы людей, сделал Михаил Петрович Девятаев.
Почти до самой смерти в 2002 году Герой встречался с ветеранами, школьниками, военнослужащими Приволжского военного округа. Люди не переставали удивляться тому, что произошло с этим человеком.
Свой счёт сбитым немецким самолётам лейтенант М. Девятаев открыл 24 июня 1941 года под Минском. К лету 1944 года их уже было девять. Созвучная с фамилией лётчика цифра! Но и Девятаева сбивали пять раз. У Михаила Петровича были прострелены рука и нога. Лечился в госпитале, снова брал курс в небо.
Днём 13 июля 1944 года под Львовом он трижды вылетал на своём истребителе для сопровождения бомбардировщиков. Вечером в четвёртый раз поднял машину в воздух на перехват «юнкерсов". Неожиданно из облака вынырнул "мессершмитт". Удар! В кабине полыхнуло. Выпрыгивая из самолёта, Михаил ударился о хвостовой стабилизатор, потерял сознание.
Немцы загнали Девятаева в барак прифронтового лагеря, где находились такие же лётчики, как он, - обожжённые, покалеченные. Девятаев и ещё несколько человек решили бежать. Когда подкоп уже подходил к заграждению, за которым можно было угнать самолёт, их кто-то выдал. Били железными прутами, долго не давали пить. На "исправление" отправили в Заксенхаузен – в лагерь, где почти никто не выживал.
Спастись Девятаеву помог случай. Старик-парикмахер, который стриг Михаила, узнал, что тот направлен сюда за побег, что грозило расстрелом. В тот день охранник лагеря убил лопатой закурившего узника. Парикмахер подменил бирки, и Девятаев стал носить фамилию учителя из Дарницы, погубленного палачом. Теперь из смертников он попал в категорию штрафников.
В ноябре 1944 года Михаила в числе других пленных перевели в лагерь, находившийся у Балтийского моря. Здесь, на острове Узедом, немцы испытывали ракеты. Изнурённых голодом и холодом людей нещадно эксплуатировали в порту, заставляли ремонтировать дорогу, извлекать из земли и строений невзорвавшиеся бомбы. Самая тяжёлая работа была на лётном поле, где пленным приходилось засыпать воронки после налётов авиации союзников, носить бетонный раствор.
Побег из лагеря у Пенемюнде Девятаев готовил с четырьмя проверенными людьми. Во время работы на аэродроме подмечали все детали, выбирали, какой самолёт лучше угнать. Чаще других взлетал двухмоторный "Хейнкель-111". Его экипаж состоял из шести человек, а Девятаеву предстояло одному оторвать от бетонки эту махину.
Как только представлялась возможность, лётчик в полосатой робе изучал на свалке приборные доски "Хейнкеля-111". Но в какой последовательности включать приборы? Однажды, расчищая снег у капонира, где находился самолёт, Девятаев проявил нескрываемое любопытство, чем привлёк внимание немецкого пилота. Тот усмехнулся и демонстративно стал показывать операции запуска. Смотри, мол, как работают настоящие асы. Знал бы он, что Михаилу это и было нужно!
Накануне угона Девятаев был наказан "десятью днями жизни" за то, что сцепился с наглым и циничным провокатором. Охрана лишила Михаила пищи, издевалась, избивала. При этом перед смертью пленный должен был работать.
В ночь на 8 февраля Девятаев не мог уснуть. Утром Владимир Соколов, возглавлявший аэродромную команду, выменял на свой свитер у француза пять сигарет и передал Михаилу, который смертельно хотел курить. В группу, отправлявшуюся на аэродром, заговорщики специально отобрали советских людей.
В двенадцать часов техники самолётов направились в столовую. Иван Кривоногов ударил железякой по голове охранника-эсэсовца. Те, кто не знал о предстоящем побеге, опешили: за убийство вахтмана грозила виселица. Отступать было некуда. После короткого объяснения Девятаева все как один бросились осуществлять план.
Металлическим стержнем Михаил пробил дыру рядом с хвостовой дверью "хейнкеля", просунул руку, открыл запор, вбежал в самолёт и сел в кресло пилота. Следом влетела рабочая команда, кроме двоих, расчехлявших моторы и снимавших с закрылков струбцины. Подогнали тележку с аккумуляторами, подключили кабель. Девятаев повернул ключ, сделал движение ногой – первый мотор загудел. Потом заработал и второй.
До точки старта Девятаев довёл самолет с большим трудом. Раньше не приходилось управлять такой техникой. Нажал на газ, и машина понеслась в сторону моря. Самолёт не взлетал! Михаил затормозил, резко развернул "хейнкель" и начал разгонять в обратную сторону. В последний момент вспомнил о триммере. Немец оставил его в положении "посадка". Но когда уже искать механизм управления триммером! Девятаев с двумя помощниками навалился на рычаг. В самом конце полосы "хейнкель" оторвался от бетонки.
Паника на аэродроме началась минутой ранее, когда Михаилу не удалось взлететь с первой попытки. Были подняты истребители, но через час вернулись ни с чем: "хейнкель" летел не над сушей, а над морем на север. Потом повернули на юго-восток, над Балтикой увидели корабли, охранявшиеся самолётами. Один из "мессершмиттов" подлетел совсем близко, и Девятаев увидел недоумевающее лицо летчика: "хейнкель" летел с выпущенными шасси.
Вот и земля. Многочисленные колонны говорили о том, что рядом фронт. Когда при виде "хейнкеля" люди стали разбегаться в стороны, угонщики поняли, что началась территория, контролируемая советскими войсками. Вскоре заговорили зенитки. Самолёт получил повреждения, несколько человек – ранения. Бросив самолет в боковое скольжение, Девятаеву удалось ликвидировать дым в правом двигателе.
Резкое снижение. Скольжением в сторону по раскисшей земле шасси были срезаны, и машина, катясь по грязному снегу, устояла, не опрокинулась. Прилетевшие из ада попытались, было, скрыться в близлежащем перелеске, но не хватило сил, и пришлось вернуться. Заняли оборону в самолёте: вдруг рядом немцы.
Они попали в расположение артиллеристов 61-й армии. Те, осторожно приблизившись к «хейнкелю», скомандовали: "Фрицы, хендэ хох! Выходите". "Братцы, свои мы!"- откликнулись из бомбардировщика.
В штаб, как вспоминал Михаил Петрович, их, "скелетов в полосатой одежде», весивших килограммов по сорок, несли на руках. Девятаев рассказал командованию о секретном объекте, на котором создавали "Фау-2". Ракетная база гитлеровцев была уничтожена.
Девятаева не раз ещё допрашивали. В сентябре 1945 года бывший лётчик работал под началом полковника С. Сергеева, который позже конструировал космические корабли. Он-то через двенадцать лет и написал представление на присвоение Михаилу Петровичу звания Героя Советского Союза.
С 1946 года Девятаев трудился в Казанском речном порту капитаном и капитаном-наставником пассажирских судов на подводных крыльях. Он почётный гражданин Казани и нескольких городов Германии, вместе с женой вырастил двоих сыновей, дочь, внуков, правнука и по праву считал себя счастливым человеком. Несмотря на муки ада, испытанные в молодости, Михаил Петрович прожил 85 лет.
На родине Героя, в мордовском селе Торбеево, есть музей, в котором главными экспонатами являются лётный шлем и лагерная одежда. Они напоминают посетителям, что человеку нельзя сдаваться ни при каких обстоятельствах. Даже в концлагере можно найти в себе силы для того, чтобы обрести свободу.
•
Отправить свой коментарий к материалу »
Комментарии: