10 июня 2010 09:19
Автор: Николай Стародымов (г. Москва)
Так освобождали Шатой
В июне 1995 года произошло событие, которое могло бы стать переломным во всей чеченской трагедии. Российские войска загнали остатки отрядов сепаратистов в угол и с ними можно было покончить одним ударом. Вместо этого закономерного приказа последовал другой – стоять и смотреть. Солдаты федеральных войск и смотрели, как мимо них проезжали на равнину грузовики с бородачами – с теми самыми, которые позднее совершили террористический бунт в Грозном. Разбирать степень предательства того или иного представителя власти не будем. Только одна реплика. Наши связисты слышали, как зажатые в горах сепаратисты орали в эфир: «Мы хотим сдаться!». Из-за рубежа им поступила команда: «Держитесь! Завтра ситуация изменится».
Ситуация действительно изменилась. Был Буденновск. Люди в погонах уверены, что это не случайность. Ну да только лишь высшие судебные структуры имеют право вынести окончательный вердикт. Право-то имеют… Вынесут ли?
Шатой – самый южный населенный пункт, который федеральные силы взяли в июне 1995 года. За публикацию об этом факте автор получил премию Союза журналистов России. Опять же автор оставил за собой право внести в него некоторые поправки.
Итак, как освобождали Шатой.
Мотострелки. Севернее Шатоя
Двести сорок пятый полк влетел в засаду классически. Не мне судить, как и по чьей вине вышло, что бронеколонна рванула по узкой, зажатой между крутым склоном и кипящей в пропасти горной рекой, дороге без разведки и флангового прикрытия. Злые языки утверждают, что некие горячие головы, сидящие на плечах с генеральскими погонами, хотели преподнести подарок ко Дню России (Тогда он еще назывался Днем независимости) тогдашнему Президенту России – освобожденный от сепаратистов Шатой.
Впереди, как и полагается, на «броне» шла разведрота полка. Ей и досталось, как говорится, по полной программе. Не заметив подготовленные позиции, рота промчалась дальше.
Полк, по замыслу сепаратистов, должен был угодить в классический «огневой мешок». Однако замысел сорвался. Сегодня можно только гадать, что именно разглядел связист Вячеслав Осин в сплошной стене зарослей с брони мчавшегося БТРа. Только он вдруг сорвал с плеча автомат и прошелся по «зеленке» длинной очередью. Та мгновенно ожила – треском автоматных и пулеметных очередей, уханьем гранатометов… Вячеслав Осин и стал первой жертвой стронутой им же свинцовой лавины.
Рядовой Панфилов спрыгнул с брони, пристроился за гусеницей остановившейся БМП и начал бить короткими очередями. Вызвав огонь на себя, он дал шанс своим товарищам рассредоточиться, изготовиться к бою.
…Боя вообще, единого абстрактного боя, не существует. Он сплетается из выстрелов и поступков, из действий множества отдельных людей, из пойманных на мушку на мгновение фигурок. Он складывается, соединяется, меняется из-за множества переплетенных между собой микробоев, микропоединков.
У сепаратистов было предусмотрено все. Вернее, почти все. Они тщательно оборудовали позиции, рассчитывая использовать афганский опыт – первым делом на узком участке горной дороги подбить головную и замыкающую машины, потом расстреливать остальные. Сепаратисты обозначили и согласовали ориентиры, выверили расстояния до них. Снайперы, снабженные великолепной иностранной оптикой, пристреляли едва не каждый метр горной дороги.
Они не учли лишь одного – что в колонне будут не безликие и безымянные фигурки в камуфляже, а панфиловы и осины, которые ценой своей жизни будут спасать своих товарищей.
Панфилов тоже погиб – слишком много стволов обрушили на него огонь. Но он успел сделать главное – благодаря выигранным им мгновениям батальон успел из мишени преобразоваться в силу.
Заместитель командира батальона капитан Николай Звягин шел с головной походной заставой. Офицер обстрелянный, грамотный – именно он незадолго до того водружал знамя над освобожденным Шали. Звягин на ситуацию среагировал мгновенно – многие воины в том бою обязаны ему жизнью.
Уже через секунды на выстрелы сепаратистов мотострелки ответили ураганным огнем. Нормальная реакция вооруженного человека в подобной ситуации – нажать на спусковой крючок и поливать огнем огрызающиеся заросли до последнего патрона в магазине. Звягин знал, что эффект от этого мизерный. Где словами, где личным примером он сумел мобилизовать подчиненных на умную, грамотную, а не беспорядочную оборону. Теперь строчки очередей стали ровнее, короче, прицельнее.
Тем не менее, положение становилось все более сложным. Все чаще пули и осколки находили свои жертвы. Чадно дымились подбитые боевые машины. «Зеленка» приноровилась, теперь стреляла избирательно – в первую очередь по офицерам. Звягина «вычислили» скоро – вокруг него так и защелкали пули. Одна впилась-таки в руку. От боли потемнело в глазах. Однако когда Николая оттащили к медикам, он матерно ругался и требовал, чтобы зашили рану и отпустили к ведущим бой подчиненным.
Следующей жертвой боя должен был стать начальник штаба батальона капитан Сергей Хохлов. Он ехал на броне БМП, в которой находилось 72 кг тротила – на случай необходимости расчистки завалов на дороге. Невероятное счастье – из множества попавших в боевую машину пуль ни одна не спровоцировала взрыв.
Зато загорелась следующая машина, которую вел механик-водитель младший сержант Евгений Нураев. Женя попытался вывести ее из боя, спасти. В это время наводчик-оператор машины старшина Анатолий Кузнецов продолжал вести огонь. Лишь когда заклинило пушку, когда стало ясно, что машина обречена, они покинули «броню».
До последнего не бросал свою машину и ставропольчанин рядовой Николай Губенко. Когда позднее его, раненого, отправляли в госпиталь, он просил:
- Она только чуток повреждена, не кидайте ее…
Стало ясно, что в лоб прорваться не удастся. Командование приняло решение о выводе полка из боя. Батальон, целый день под губительным огнем вгрызавшийся в оборону незаконных вооруженных формирований, начал отход. Руководил отходом комбат майор Юрий Степаненко. Его заместитель по воспитательной работе капитан Руслан Васильев занимался эвакуацией раненых.
Второму батальону пришлось нелегко. А ведь впереди из последних сил отбивалась отрезанная от основных сил полка разведрота. Чтобы помочь ей выйти из боя, на смертельный риск пошли заместитель командира взвода контрактник ефрейтор Николай Шламин и его подчиненные. Прошедший Афганистан Николай принял на себя командование, когда получил ранение командир взвода лейтенант Андрей Соловьев. В отделении, которым командовал контрактник сержант Сергей Клемин, получили ранения все военнослужащие, однако всех их удалось эвакуировать.
Между тем задачу выполнять было необходимо. По словам заместителя командира полка подполковника Александра Дворникова, было принято решение изменить направление главного удара. А для дезинформации противника на злополучной дороге оставляли роту, которая имитировала стремление федеральных сил прорываться именно на данном направлении.
Выбор пал на 5-ю мотострелковую роту, которой командовал старший лейтенант Вячеслав Сирик. С подразделением остался и командир батальона майор Юрий Степаненко. Остальные подразделения оттянулись назад и под прикрытием ночи через населенный пункт Ярышмарды пошли на Шатой по раскисшим от дождя горным дорогам.
Десантники. Восточнее Шатоя
Усиленный парашютно-десантный батальон 7-й воздушно-десантной дивизии должен был высадиться в качестве тактического воздушного десанта восточнее Шатоя. Однако операцию пришлось перенести по причине наибанальнейшей – погода подвела.
Наконец дали «добро». Высадка для большинства десантников была не первой. Скажем, командир минометной батареи капитан Юрий Черкасов участвовал уже в третьем боевом десанте.
Однако высадка оказалась сложной. Приземлявшиеся вертолеты были встречены огнем. Одна из машин была подбита, покатилась по склону, перевернулась и взорвалась. Так, еще до начала собственно боевых действий, появились потери – погибшие и раненые.
- В горах инициативой владеет тот, кто владеет высотами, - наставлял подчиненных старший оперативной группы подполковник Аркадий Егоров.
Офицер с афганским опытом знал, что говорил. За ночь десантники оседлали основные высоты восточнее Шатоя и начали охватывать населенный пункт с юга. Сепаратисты организованного сопротивления не оказывали. Тем не менее, без потерь не обошлось – выстрел из гранатомета попал в юного лейтенанта Александра Панченко.
Небольшое селение Помятой, в километре от Шатоя, взяли без единого выстрела. Командир батальона майор Алексей Романов устремился дальше. Егоров усилил его подразделение чем мог: отдал минометы, автоматические гранатометы, ПТУРы. В самом Шатое сепаратисты пытались зацепиться за здания библиотеки, школы, клуба…
Десантники. Северо-западнее Шатоя
Столь желанная подмога к боевикам не пробилась. На ее пути оказалась горстка героев. Тяжко, невероятно тяжко им пришлось.
Подполковник Егоров позднее признался:
- Если бы мы знали, сколько там «духов», никогда такими малыми силами не сунулись бы…
Не знали…
Основные силы десантники бросили именно на овладение Шатоем, где ожидались основные бои. И лишь только чтобы подстраховать себя с фланга, на всякий случай в район урочища Раздольное, на «площадку №3» высадили небольшую группу – перекрыть грунтовую дорогу. Старшим группы был назначен майор Сергей Харчук, начальник химслужбы. Позднее рассказывали, что офицер настойчиво напрашивался на боевой выход – он испытывал неловкость от того, что его товарищи участвуют в боевых действиях, а он, в силу специфики своей должности, нет.
- Оседлай дорогу и особенно не высовывайся, Сергей Митрофанович, - Егоров инструктировал подчиненного с легким сердцем. – Ничего эдакого там быть не должно…
Если посмотреть на карту, хорошо видно: вдоль северной кромки гор к западу от трассы Грозный – Шатой расположено несколько населенных пунктов: Алхазурово, Танги, Комсомольское… Федеральных войск там не было. И больших скоплений сепаратистов тоже. Правда, как показали дальнейшие события, сведения о противнике оказались более чем неточными. Дороги, ведущие через Большие Варанды от этих населенных пунктов к Шатою, сходятся именно в Раздольном. Сюда же протянулся путь от Бамута. В общем, место оказалось идеальным для оборудования здесь лагеря подготовки боевиков. «Лёжку», как говорили десантники. Сюда, в самое осиное гнездо, и было высажено «фланговое прикрытие» - три десятка солдат во главе с начхимом. Потом, при разборе операции, констатировали: взвод воевал против двух батальонов. Немыслимое дело для людей, понимающих в военном деле…
Бой с первых же минут вспыхнул отчаянный. На взвод десантников обрушился удар не менее шестисот великолепно экипированных и обученных бандитов, приехавших отрабатывать денежки из доброго (доброго ли?) десятка стран мира. Помимо стрелкового вооружения наемники имели на вооружении пушку и самодельное устройство, позволяющее стрелять ракетами системы «Град».
Харчук по рации просил помощи. Поначалу, нехотя признался позднее один из офицеров, думали, что Харчук просто паникует по неопытности. Однако когда стало известно о первых потерях, о расходе боеприпасов, сомнения отпали – стало ясно, что бой на «тройке» разыгрался нешуточный.
Попытались доставить боеприпасы вертолетами. Не получилось. Первая же машина была обстреляна и рухнула на склон горы. Тогда помощь пошла по земле – семнадцать человек на трех боевых машинах. Все, что в тот момент нашлось под рукой у командования.
Группу прорыва возглавили офицеры Алексей Лагода, Игорь Кириченко, Евгений Родионов. Солдаты – необстрелянные новички. Бой был страшный, но они прорвались. Одновременно сгружали боеприпасы и отбивались от штурмующих вершину бандитов.
Поняв, что бой они проиграли, что прорваться к Шатою не удастся, сепаратисты натиск ослабили. Потери они понесли немалые. На захваченной базе десантники взяли огромные трофеи – оружие здесь громоздилось штабелями. При его осмотре сработала мина разгрузочного действия – осколками поранило лицо и руки рядовому Александру Мокроусову.
Шатой был освобожден малой кровью и почти без разрушений. В то же время обильной кровью остались политы подходы к городку, до недавнего времени носившему имя «Советский». Причем потери понесли обе стороны.
Мне довелось проехать по дороге, на которой двести сорок пятый полк влетел в засаду. Я видел остовы сгоревших там боевых машин. На склонах гор были видны проплешины – следы артиллерийских ударов. Война не щадит никого и ничего – ни людей, ни металл, ни камней, ни деревьев.
И только бурный Аргун все катит и катит свои мутные воды и отражает яркое солнце. И пугливая тишина замерла над этой землей.
На время или навсегда?..
•
Отправить свой коментарий к материалу »
Комментарии: