15 апреля 2010 22:27
Автор: Александр Колотило, полковник запаса, ветеран боевых действий в Афганистане (г. Москва)
Искажённое пространство С. Бояркина
Ученые говорят: любой объект искажает структуру пространства и времени. Вот так и у нас теперь любой может размножить, растиражировать свои измышления и очернить память погибших Героев. Сегодня разговор об одном из таких – Сергее Бояркине. Он выдает себя за ефрейтора из 2-го батальона 317-го парашютно-десантного полка, служившего в Кабуле в 1979-1981 годах. Но вот почему-то вспомнить его из наших десантников никто не может. И связаться с ним – тоже…
Сейчас середина апреля 2010-го. Тридцать лет назад, 14 апреля, в семидесяти километрах от афганского Джелалабада в этот день уже отцветали акации, колосилась пшеница у арыков, нещадно палило солнце… Ущелье Чоукай на пакистанской границе… Рейд 3-го парашютно-десантного батальона 350-го гвардейского ПДП 103-й ВДД на перевал для его подрыва. Колонна боевых машин десанта… Сработавший фугас под шестой БМД и сдетонировавший боекомплект… Стреляющие горы… Мы, три офицера, находились в пятой машине – заместитель командира инженерно-саперного батальона дивизии гвардии майор Святослав Морозов, командир 7-й парашютно-десантной роты гвардии старший лейтенант Леонид Верединский и я, ответственный секретарь редакции дивизионной газеты. Тоже старлей. За нами шла БМД гвардии старшего лейтенанта Владимира Мартьянова – от нее осталось одно только днище… Весь экипаж погиб мгновенно… Семь десантников…
Говорят, если тебе повезло на войне, то у тебя появился второй день рождения. Не согласен я с этим, ребята. Наш с Лешкой Верединским и Святославом Александровичем Морозовым «второй день рождения» совпал с гибелью доброго товарища – Володи Мартьянова. И еще шестерых ребят. Тридцать лет прошло. А все, как было вчера. Вчера звонил Верединскому, не дозвонился. Он тоже в Москве. Живет в Марьино, в соседнем доме с бывшим замполитом того 3-го парашютно-десантного батальона Олегом Бастановым. Все мы теперь полковники. Я – еще в запасе, а Леня Верединский и Олег Бастанов – уже в отставке. Мы практически одного возраста. Но они уже имеют инвалидность. Борется несколько лет с последствиями инсульта Бастанов, не все благополучно со здоровьем и у Верединского. Афганистан не прошел для них бесследно. А воевали они так, что в двух словах не расскажешь. Батальон практически не выходил из боев. Тем более, как и положено десантному подразделению, выполнял задачи в отрыве от главных сил полка и дивизии. Лешку Верединского представляли к Герою. И было за что. Да так и не дали – команда тогда была такая – два раза не награждать. А у Лехи уже был орден Красной Звезды…
Поэтому встретиться сегодня и выпить фронтовые сто граммов уже и не получится… А помянуть ребят, погибших в тот день, тридцать лет назад, надо бы…
Сегодня с особой болью в сердце я вспоминаю строки из песни Владимира Высоцкого «Он вчера не вернулся из боя»:
Наши мертвые нас не оставят в беде,
Наши павшие – как часовые...
Отражается небо в лесу, как в воде, -
И деревья стоят голубые.
Да, наши павшие нас не оставляют в беде. Когда мне особенно трудно, я вспоминаю о них. Они бы просто посмеялись над нашими проблемами. Потому что мы еще живы, а они уже – нет. Мы радуемся внукам, своим детям. Радуемся солнцу и весне... А у них больше никогда этого не будет. В памяти всплывают слова другой песни, уже про Афганистан:
Мечтали мы пройти с ним по Арбату,
Смеяться вместе солнцу и весне…
Хорошим был он парнем и солдатом,
Вы на слово должны поверить мне…
Память о погибших… Да, они, павшие, нас не оставляют в беде. И мы, живые, не имеем на это права. Права оставить в беде самих погибших. А ведь находятся те, кто не только на слово не верит, что павшие были хорошими парнями и солдатами, но и подвергает сомнению их подвиги и их высшие награды Героев Советского Союза.
Ученые говорят: любой объект искажает структуру пространства и времени. Вот так и у нас теперь любой может размножить, растиражировать свои измышления и очернить память погибших Героев. Сегодня разговор об одном из таких – неком Сергее Бояркине. Он выдает себя за ефрейтора из 2-го батальона 317-го парашютно-десантного полка, служившего в Кабуле в 1979-1981 годах. Но вот почему-то вспомнить его из наших десантников никто не может. Зато он лихо оперирует чужими воспоминаниями и даже дискутирует со мной, о чем я узнаю только спустя два года, недавно случайно зайдя в Интернете на украинский сайт «Афганська Сiч» и прочитав его мемуары. Да и его ли, эти «мемуары»? Одним словом, многие вещи весьма странны. Но об этом после. Самое мерзкое в этих «мемуарах» - оскорбление памяти Героев Советского Союза десантников гвардии старших сержантов Александра Мироненко и Николая Чепика. И не только их. Гнусно написал он и о гибели моего лучшего друга гвардии старшего лейтенанта Александра Александровича Вовка. С ним мы жили в одном подъезде в Витебске, вместе семьями отмечали праздники, за два часа до его гибели я говорил с ним на аэродроме в Кабуле 22 февраля 1980-го, потом сам изучал пробоины в машине и даже сплющенную пулю, найденную в ней после его гибели…
Впрочем, обо все по порядку.
Два года назад в Интернете на сайте «Одноклассники» я захожу в сообщество витебских десантников «103 дивизия ВДВ, г. Витебск. 1976 – 1981.», насчитывающее 1438 человек, и вдруг нахожу среди своих сослуживцев фото и страницу погибшего Александра Мироненко. Я просто обескуражен. Выхожу на эту страницу и читаю:
«Этот профиль Героя Сов. Союза Александра Мироненко создал я – Сергей Бояркин, чтобы рассказать обстоятельства его гибели. Из воспоминаний очевидцев тех событий следует, что Мироненко подвига не совершал, а был убит своим сослуживцем за дедовщину».
Далее идут две ссылки на интернетсайты, где этот Бояркин «развенчивает» подвиг А.Мироненко.
Возмущенный увиденным, я пишу:
«Чушь.
Александр погиб в провинции Кунар. 29 февраля 1980 г. Я сам описывал его подвиг в листовке в газете 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии «Гвардейская доблесть» в Кабуле.
Насколько я знаю, в группе Мироненко никого в живых не осталось. Его нашли с оторванными руками и развороченной грудью - он взорвал гранату на груди, над его погибшими товарищами надругались – перерезали горло от уха до уха, выкололи глаза и т.д., а тело Мироненко не тронули – даже у них появилось уважение к герою. Так что живым его никто не видел. А перед боем мало ли кого мы видели – один потом стал героем, другой – трусом, так что смотри, не смотри на человека перед боем – это ничего не подтверждает. А я говорил с теми ребятами и офицерами, которые нашли тела погибших ребят – по всем свидетельствам, Мироненко, получив два ранения, подорвал себя сам и подорвал духов. Я сам был офицером дивизии, военным журналистом, дружил со многими офицерами и солдатами, и ничего гнусного не слышал. И какие там в рейде неуставные отношения – чушь собачья, ребята объединялись перед общим врагом, старики наоборот, молодых спасали, и т.д. Так что все это гнусность».
Сообщение я писал 10 октября 2008 года. А отвечает мне и дискутируeт со мной Бояркин только через год, в августе 2009-го. Причем обличает меня во лжи. Да еще как! Впрочем, оно и понятно, я ведь не знаю об его измышлениях, поэтому не могу ответить.
«С чьих слов Вы описывали подвиг Мироненко? – спрашивает Бояркин. И продолжает:
Я, когда проводил свое расследование обстоятельств гибели Мироненко, опросил непосредственных участников тех событий: – А. Зотова, который видел Мироненко одним из последних; В. Кондалова и П. Антоненко, которые служили вместе с Мироненко в разведроте и хорошо его знали.
У меня к Вам будет два вопроса. С чьих слов Вы описывали подвиг Мироненко в «Гвардейской доблести»? И главное – говорили ли Вы с единственным свидетелем подвига Мироненко – Николаем Сергеевым?»
Выходит, те, кто рассказывал мне о подвиге ребят в марте 1980 года непосредственно в самом Афганистане, не заслуживают доверия – реальные солдаты, реальные командиры, многие из которых еще и не знали, вернутся ли они сами живыми в Союз, а вот те, что гадит на их подвиг спустя 30 лет, эти доверия заслуживают… У Бояркина заслуживают доверия. И он обличает меня, боевого офицера-десантника:
«Я служил с Вами в одно и то же время, в тех же самых войсках ВДВ, и вовсе не военным журналистом, которому полагается всегда быть в курсе всех событий, а самым обычным солдатом, и то знал, что наши десантники в Афганистане грабили и убивали просто так невинных людей настолько часто, что назвать это исключениями никак нельзя.
Вы участвовали в боевых действиях – а где Вы описали действия наших десантников в кишлаках? Об этом молчите Вы, об этом молчат и все участники боевых действий в Афганистане. И неспроста – тут есть что скрывать!
Мало того, что Вы, работая журналистом, замалчивали эти преступления, Вас еще и крайне раздражает, если кто-то пытается рассказать об этом правду. Посмотрите на свой собственный моральный облик. На чьей Вы стороне? Далеко ли Вы сами ушли от тех подонков, кто грабил и убивал просто так?»
Одним словом, надо бы еще Бояркину попросить организовать какой-нибудь международный трибунал, например, в Брюсселе, чтобы меня окончательно осудить за нарушение всех законов и обычаев войны.
Не знаю, служил ли Бояркин со мной действительно в одной и той же дивизии и в одно и то же время, да и есть ли на самом деле этот Бояркин, или это просто псевдоним, но, повторяю, вспомнить его что-то никто из десантников не может. Нашел я его страницу в Интернете – никакой информации, разве что значится, будто он находится в Новосибирске. И ребята-десантники пытаются выйти на него, но никак не могут. Прячется «десантный правдоруб» почему-то… И от кого-то… Особенно, наверное, перед 2 августа – Днем ВДВ...
Не хотелось бы повторять здесь гнусные измышления Бояркина о погибших Героях, но я сделаю это. Мертвых нельзя оставлять в беде. Постараюсь выбрать саму суть фальсификации.
* * *
«Но в ходе бесед, - пишет Бояркин, - совершенно неожиданно стали открываться другие, весьма странные, обстоятельства последнего боя Мироненко. Самым удивительным оказалось то, что в группе Мироненко погибли вовсе не все – одному из этой тройки все-таки удалось выжить. Его обнаружили в горах через день после боя, живого и невредимого. Выжившим был Николай Сергеев. Поскольку других очевидцев гибели Мироненко не было, то и в дальнейшем весь подвиг Мироненко был описан только с его слов. После демобилизации Сергеев уехал к себе домой в Нижний Новгород. Я пытался его разыскать, но, к сожалению, поговорить с Сергеевым не удалось, - мне сообщили, что десять лет назад (в 1997 году) он утонул. Было очень жаль, ведь он был единственным очевидцем подвига Мироненко и никто кроме него не мог рассказать все подробности того боя.
Когда группа Мироненко значительно удалилась от места высадки, Сергеев подходит к Мироненко и стреляет ему снизу в голову – пуля разносит верхнюю часть черепа (у пуль со смещенным центром особое характерное ранение – на выходе из тела образуется большая рваная рана). Единственное, что успевает сделать Задворный, - развернуться и побежать, но Сергеев стреляет по самому незащищенному месту – по ногам (поскольку на теле был одет бронежилет, а на голове каска). Потом подходит к упавшему и еще живому Задворному и трижды вонзает штык-нож ему в горло. Оба сослуживца убиты. Но как скрыть, что у Мироненко смертельное ранение от «нашей» пули со смещенным центром? Для этого Сергеев кидает гранату к лицу Мироненко, а сам укрывается. Взрывом у Мироненко разносит лицевую часть головы и отрывает руку. После этого Сергеев прячет оружие и боеприпасы убитых, а сам на время скрывается в горах. Находят его только через день десантники 357-го полка, которые располагались у подножия гор.
Более того, почему Мироненко, самовольно покинув место высадки, и слыша по рации, что наверху начались бои, что есть раненые и нужно срочно подниматься наверх и идти на помощь товарищам, вопреки всему не выполнил и этот приказ?
Этому я смог найти только одно объяснение – мародерство. Он хотел найти кишлак и, пользуясь абсолютной безнаказанностью, учинить расправу над его жителями – ограбить, изнасиловать или убить – других целей в горах, в зоне боевых действий, просто не могло быть. Мироненко игнорирует все приказы, находит кишлак, но дальше события стали развиваться совсем не по его плану»…
* * *
Более чудовищного вымысла трудно представить. Почему-то мы в Кабуле в 1980-м знали о том, что из группы Александра никто не выжил. А Бояркин находит некоего Сергеева, который тоже, оказывается, утонул. И память этого покойника он тоже изгадил, обвинив мертвого в убийстве сослуживцев. Мог ли такое написать десантник? Уверен, нет. И не думаю, что Бояркин был сам десантником. Или тот, кто скрывается под его личиной. Вот он пишет, заочно споря со мной:
«Замечу, к услышанному Вы отнеслись явно не критически, - согласитесь, разве может граната Ф-1 повредить грудь через армейский бронежилет? И как можно одной гранатой Ф-1 убить себя и еще 12 человек (именно такая цифра указывалась в наградной на Мироненко)? Полагаю, такое невозможно, даже если специально для этого расставлять людей».
Наверно, это будет не к месту, но я просто рассмеюсь. Даже молодой солдат это знает, а воевавший десантник и подавно: граната «Ф-1» - оборонительная, радиус поражения ее осколками составляет 200 метров. ДВЕСТИ МЕТРОВ, Бояркин! Так десантник ли он на самом деле? Далее Бояркин пишет:
«В августе 1980 г. громкий случай произошел в артполку нашей воздушно-десантной дивизии. На территории Кабульского аэродрома, прямо в расположении взвода, молодой застрелил сослуживца-старослужащего рядового Владимира Подольского и чуть было не пристрелил еще двоих дедов, но те успели убежать. Все началось с того, что вечером эти трое старослужащих дали молодому очередное задание – приготовить к утру яичницу. А где взять яйца? Это же не Союз, здесь яйца в армейский рацион не входили – надо было только идти в Кабул и грабить! А не выполнишь задание – будут бить. На этот раз терпение молодого лопнуло, и он взялся за автомат. Интересно отметить, Подольского, как уже было принято в подобных случаях, посмертно наградили орденом Красной Звезды, как геройски павшего в бою».
Да, был случай расстрела. Знаю. Сам даже слышал очередь, находился неподалеку. И не утром дело было. И не вечером – все произошло после обеда. Как сейчас помню – небо было хмурым. Стоял полный штиль, но чувствовалось, что скоро налетит «афганец». Было какое-то гнетущее безмолвие. И вдруг – две гулкие автоматные очереди. Огонь открыли два молодых солдата по издевавшемуся на ними «дембелю». Насчет убежавших двух «стариков» - опять вранье. Один десантник бросился к стрелявшему и успел поднять вверх ствол его автомата. Однако экспертиза позже выяснила, что «дембеля» убил именно этот солдат из двоих стрелявших. Все произошло на ПХД. Как раз туда и отправил «дембель» жарить яичницу двух молодых ребят. А вареные яйца солдатам все-таки по выходным выдавали в Афганистане. Так что они были рядом, на складе. А Бояркину обязательно хотелось, чтобы молодой солдат пошел за ними грабить жителей Кабула. Да там такая в пригородах была убогость и нищета, что не только курицу – ворону нельзя было увидеть. Все они перелетели на наши помойки. А насчет ордена убитому – не было такого. Или опять с кем-то путает Бояркин. Начальник штаба дивизии рычал от негодования, полковник Петряков: «Написать родителям, что убили свои, как собаку»… Что написали на самом деле – не знаю. Но уж точно орденом не наградили. Я знал этот и еще один случай неуставных взаимоотношений в Афганистане среди наших. И оба закончились трагически. Как говорят в таких случаях – в семье не без урода. Даже в десантной. Не без урода, Бояркин! Не без урода…
И опять – один ляп за другим. Слишком многого очевидного не знает Бояркин для десантника, служившего в Афганистане…
* * *
А теперь о том, как Бояркин оболгал Героя Советского Союза Николая Чепика.
* * *
«Николай Чепик. Одновременно с Александром Мироненко звание Героя Советского Союза было посмертно присвоено еще одному нашему однополчанину – старшему сержанту Николаю Чепику, служившему в саперной роте. Некоторые обстоятельства, при которых они погибли, были очень схожи. Чепик, как и Мироненко, был «дедом» - до дома ему оставалось всего два месяца, они оба были старшими в своих группах, группы состояли из трех солдат, и погибли они в первый же день Кунарской операции - 29 февраля 1980 г. Как сообщалось официально, их группы попали в окружение, и в конце боя они, чтобы не попасть в плен, себя взорвали, только Чепик подорвал себя миной направленного действия МОН-100. И так же, как и в истории с Мироненко, - никаких подробностей последнего боя. Так же никогда не упоминались имена солдат, погибших вместе с Чепиком.
То немногое, что удалось узнать о гибели Чепика, мне рассказал участник Кунарской операции сапер Николай Зуев. От него я узнал, что в группу Чепика входило два десантника из саперной роты: это рядовой Керим Керимов - аварец, спортсмен-борец из Дагестана (призыв ноябрь-78) и рядовой Александр Рассохин (призыв ноябрь-79). Все они погибли.
Зуев не слышал, что есть очевидцы того, как Чепик себя подорвал, зато он описал характер ранений, установленный при опознании тел погибших: у обоих старослужащих – Чепика и Керимова – головы были разбиты камнями (у Керимова от головы почти ничего не осталось), а у неотслужившего и полугода молодого Рассохина голова осталась целой. Мне это показалось очень странным, - в самом деле, зачем нужно было разбивать голову Чепику, который взорвал себя миной, начиненной двумя килограммами тротила, но при этом не тронуть голову молодого? Этому парадоксу я смог найти только одно объяснение.
Когда группа находилась в отдаленном месте, Рассохин расстрелял своих обидчиков-старослужащих из автомата – а стрелять ему пришлось только в лицо – больше некуда, - тело защищено бронежилетом, на голове каска. И чтобы скрыть следы от наших пуль калибра 5.45, он разбивает их головы камнями. Но десантники, которые пришли на место гибели, сразу же обнаружили, что это сам Рассохин убил сослуживцев. Они не стали отдавать Рассохина под суд, а в негодовании тут же на месте его расстреляли. Голову камнями ему уже никто разбивать не стал».
* * *
Обстоятельно покуражился в своей извращенной фантазии Бояркин на костях погибших десантников. Наверное, насмотрелся заокеанских фильмов, коль пишет, что молодой солдат стрелял в лица ребят. Это в кино попадают сразу и не глядя, куда захотят. А там была лавина огня. Мой солдат Коля Татаринов, участвовавший в это операции, говорил мне о том, что головы поднять нельзя было. Поднимали из-за укрытия автомат и поливали очередями в направлении душманов. А вот по выводам Бояркина молодой солдат сумел попасть прямо в лица своих сослуживцев. А потом бегать под огнем и разбивать их головы камнями…
А вот что Бояркин написал о гибели моего лучшего друга.
* * *
«22 февраля 1980 г., в Кабуле прямо среди бела дня был убит ст. лейтенант Александр Вовк – старший инструктор по комсомолу политотдела 103-й воздушно-десантной дивизии.
Историю гибели Вовка мне рассказал первый комендант Кабула – майор Юрий Ноздряков. Это случилось возле «Зеленого рынка», куда Вовк приехал на УАЗике вместе с начальником ПВО 103-й ВДД полковником Юрием Двугрошевым. Никакого задания они не выполняли, а, скорее всего, просто хотели что-то купить на рынке. Они находились в машине, когда неожиданно был произведен один выстрел – пуля попала в Вовка. Двугрошев и солдат-водитель даже не поняли, откуда стреляли, и быстро покинули это место. Однако ранение Вовка оказалось смертельным, и он почти сразу скончался».
* * *
Далее Бояркин пишет, что после гибели моего друга Александра Вовка офицеры 357-го парашютно-десантного полка сели в боевые машины десанта и снесли огнем и гусеницами БМД чуть ли не половину Кабула. Поэтому наутро начался мятеж.
Это же надо так завраться!
Вообще-то первым комендантом Кабула был не майор Ю. Ноздряков, а полковник Ю. Двугрошев. Да, начальник ПВО дивизии. Где-то за месяц-полтора до мятежа и в самом деле стреляли в него. Но попали в водителя. Десантник погиб. А во время мятежа все было совершенно не так, как пишет Бояркин. Я тот день помню прекрасно. Светило солнце. Накануне вечером начался мятеж, ночью мы все собирались на выезд. С оперативной группой должен был ехать Саша Вовк, а меня не брали с собой. Сказали: «Жди, вызовем, если понадобишься». Я обиделся. Но выезда не последовало. Часа в три ночи мы получили команду «Отбой». Утром я стоял с Сашей Вовком и курил, греясь на солнышке, а он чистил сапоги. У Саши было прекрасное настроение. Девятнадцать дней назад у него в Витебске родился сынишка Руслан. Сашу отпустили на неделю в Союз. Он забрал жену из роддома. Привез мне посылку от моей супруги. Вернулся в Кабул пять дней назад радостный, окрыленный: «Саня, все нормально. Нас в Витебске ждут. У тебя все нормально. Лида тебе передает привет и посылку. Твоя дочка Оля растет, вернешься – не узнаешь»… Вдруг в Кабуле прозвучал одиночный выстрел. Потом еще один, и еще. Через пять минут стрельба одиночными превратилась в плотную перестрелку. И, наконец, начали вплетаться в нее автоматные очереди.
- Саня, - говорю, - это уже наши включились.
- Да быстрее повылазят душманы из щелей, быстрее получат свое, - ответил он весело.
Тут Сашу вызвали в палатку политотдела. И он ушел. А через два часа я узнал о его гибели. Кстати, гвардии старший лейтенант Александр Вовк был не «комсомольцем», а старшим инструктором политотдела дивизии по культурно-массовой работе. И ехал он в 357-й полк, в крепость Балахисар, на своей кинопередвижке с рядовыми Юрой Мартыненко, Сашей Седых и старшим прапорщиком Иваном Лисицким. Отвозили фильмы на базу. А когда возвращались обратно, их расстреляли из пулемета. Прямо на дороге – рядом со стадионом и напротив мечети. Неподалеку от нашего блокпоста. У меня до сих пор хранится фотография этой машины. И видны пробоины. Две пули шли на водителя Юру Мартыненко. Он чудом избежал гибели. Несколько пуль попали в капот. Одна из них и убила Сашу Вовка. Сплющенная, она прошла через ногу в живот, пробив жизненно важные артерии и буквально вырвав часть тела. Лисицкий и Седых тоже чудом остались живы. Прапорщик сказал:
- Саня, ты смотри в правое окно, а я – в левое…
Они прильнули к окнам, и в это время пули прошили центр машины. Потом кинопередвижка стояла у нашей палатки – пробоины были в переднем мосту, в тягах, в лобовом стекле, капоте, в покрышках колес. Не менее двух десятков. Одну пулю мы извлекли из экрана. Пулеметного калибра пуля была… Кстати, а солдаты Мартыненко и Седых жили в моей палатке. Ночью потом мы, два офицера и прапорщик, им даже водки налили помянуть Сашу Вовка. Купленной в тот же день на аэродроме у прилетевших из Союза летчиков.
Так что Бояркин в очередной раз наврал. И так везде и всюду, где прошлось его бодренькое перо бульварного борзописца. Он даже книгу написал – «Солдаты Афганской войны». Ее печатают на многих интернетсайтах, например, на таких, как savok.org («Совок» - тут и добавить нечего…), Московский Антипризывной Пункт, Неофициальный антиармейский сайт ОТКОС, New.com Голос Америки, «Афганська сiч» других украинских - NOVOCTI.UA, woman.wow.ua. Так что читают его те, кто хочет откосить от армии, украинские дамы, почитатели «Голоса Америки» и кое-кто еще.
«Все началось с записи в гостевой книге, - гордо рассказывает Бояркин в Интернете, - где меня попросили рассказать о Мироненко, вот и взялся за лопату.
Полагаю, Мироненко не лишат звания Героя, даже если найдутся точные документальные подтверждения, что все было совсем не так, как описывалось в наградной. Да и цели такой у меня нет. Хотя, конечно, снять с Мироненко Звезду было бы полезно, чтобы не дискредитировать звание Героя и чтобы в будущем подходили к присвоению высших боевых наград ответственно».
Да, лопатой изрядно поработал Бояркин, перекапывая могилы. Преуспел. А вот что пишут о его творчестве десантники и те, кто рядом с ними также воевал в Афганистане: Валерий Лужанский. 10-08-2009.
«Бояркин, сколько тебе платят за все твои лживые предположения и утверждения?
А ты, оказывается, еще та рыба! Чего ты хочешь? Откуда у тебя эта лживая информация о 3000-х тысячах погибших афганцев под Кандагаром осенью 80-го, этого не было. Может, и были отдельные случаи, где гибли мирные жители, но это была редкость. Когда мы начинали проческу в каком-то нас. пункте, то местные уходили полностью 100% еще задолго до нас, и мы знали, что в деревне только духи. А если мирные жители оставались, значит, духов точно не было и войны в таких деревнях тоже не было».
Олег, 688 ooспн, 88-89, Джелалабад, Кабул. (Россия). 15-03-2010.
«ИУДЕ - БОЯРКИНУ. Правильно тебе, дорогой, сказали – жаль, никто не поднял руку на тебя в Афгане (хотя не известно, когда и где ты там служил). Я служил в 70 ОМСБр со дня ее формирования и до 1981 г. Не знаю, о каких ты пишешь 3000 убитых в декабре 1980 г. По-моему, ты учился у Сороса и выучил «Чем больше и страшнее вранье, тем быстрее и больше в него поверят». Дам совет – поезжай к г-ну Соросу и просись у него на ПМЖ, иначе не доживешь до старости».
Михаил, evseikaru. (РФ).
«Некоторые суждения поражают своим дилетантством и, я бы сказал, - дебилизмом. Во-первых, об Афгане вправе говорить лишь те, кто там был! Во-вторых, хватит выть о политической ошибке – это была война за государственные интересы той страны, которая была. В-третьих, если бы американцев поставить в те условия, в которых были мы, - они бы давно умылись кровью и 15 тыс. погибших для них был бы раем! С уважением к «шурави» - офицер 370 ооСпН».
Дмитрий, 87-89. (СССР – Украина). 07-01-2010.
«Как-то в провинции Гильмент, после тяжелого боя, захватили в плен духовского инструктора. Бывший сержант иностранного легиона, бельгиец. Он задал вопрос – за что воюете, русские? Нам хорошо платят, а вам? На ответ – за честь Родины! – удивленно вытаращил глаза. Конечно, лучше бы этой войны не было! Но мы ее не проиграли! Мы ушли сами, потому что она была нам не нужна! Не жалею, что был там, но не хочу, чтобы наши сыновья и внуки снова пришли туда!»
Андрей Аринин. 23.02.2009.
«А Бояркин на самом деле вовсе никакой и не Бояркин. Стоит посмотреть на его профиль, в той школе, где он учился, всего два человека, и те липовые.
А Саша – это настоящий Герой, и никакой Бояркин и подобные ему в подметки не годятся».
Виктор Синенков. 27.09.2009.
«Ребята, привет. Я сам участвовал в этой операции. Я с 8 роты 317 ПДП. В Кунаре, 29 февраля, было «жарко». Но знаю о гибели А. Мироненко только как о герое. Думаю, что, как и на всякой войне, было все. Зачем переписывать историю? Он погиб – значит уже ГЕРОЙ».
Андрей Райхерт. Германия.
«Я служил в это время, прошел Афган, 317 полк, 2 рота, хочу сказать и, думаю, имею на это право, так как знаю про эту войну не из книжек, Александр настоящий герой, на войне исчезает дедовщина, сам был дедом, перед пулей все равны. Не пачкай грязью героя, он это звание кровью заслужил!»
Александр Курбанов. 27.08.2008.
«Такие вот, как ты, Сергей Бояркин, и как ты говоришь, очевидцы, тебе подобные, вы – мерзавцы и провокаторы!»
Виталий Фоменко. 07.08.2008.
«Я не знаю, кто это писал, если ты уверен в том, что ты написал – напиши свою фамилию и как с тобой связаться. Я думаю, очень многие хотели бы с тобой встретиться и пообщаться, посмотреть тебе в глаза. Я был пацаном, когда все это случилось, но я жил в одном доме с Сашей Мироненко в Душанбе и никогда не поверю в твой бред. Я тоже отслужил 2 года в ВДВ, в Афган я не попал, но Александр был для меня примером, честью и совестью».
Александр Юриков. 22.07.2008.
«Я бы этого журналиста подвесил за кое-какое место, такую ахинею написал, выдумщик хренов. Откуда у него такие сведения, я участвовал в этой Кунарской операции и Саню прекрасно знал, вечная ему память!»
Владимир Паутов. 10-08-2009.
«Не стоит ворошить прах умерших… А ребята погибли так, как нужно и как официально было сказано. Я в то время служил в дивизии, был прикомандирован от одной весьма влиятельной организации. Поверь мне, если бы там было что-то не так, то мы бы это раскопали на сто процентов. Герои всегда остаются Героями, не надо на них делать паблисити».
А это написали родной брат Александра Мироненко Вадим и его жена Елена. 09.09.2008.
«Спасибо, кто помнит Сашу! Невосполнимая потеря! Вечная память погибшим во всех горячих точках!!! Родители Саши живут с 1990 года в Пензе вместе с семьей младшего сына Вадима. У Валентины Гавриловны прошлым августом вскоре после 70-летнего юбилея случился третий за последние 4 года инсульт. Потихоньку набирает силы. Но пока только лежит. Григорий Степанович тоже не очень здоров, сердечная недостаточность. Духом не падает. Но они не одни. Писанину Бояркина комментировать даже не хочется».
* * *
Недавно я связался с родственниками погибшего Героя. Вадим и Елена написали мне: «Здравствуйте, Александр! Спасибо за добрую память о Саше. Мы тоже уже более двух лет следим за этим Бояркиным. Неприятно, конечно, было это читать. Мы и родителям не показывали эту писанину. Но он маниакально продолжает гнуть свою линию. Мы консультировались у юриста, можно ли как-то повлиять, заткнуть этого Бояркина. Конечно, можно, но не так все просто… 28 февраля исполнилось 30 лет со дня гибели Саши. Мама, Валентина Гавриловна, не дожила до этой скорбной даты 1 год. 24 февраля прошлого года она скончалась после четвертого инсульта, на 71 году. Григорию Степановичу в этом году исполняется 75 лет. Здоровье тоже неважное. Но он держится. Спасибо за добрые слова о Саше!!!»
Я ответил им, что Бояркина привлечь к уголовной ответственности уже можно только за то, что он, прикрываясь в интернете его фотографией и именем, чернит его память. Только вот найти его, этого Бояркина, не так-то просто. Оно и понятно… В том искривленном пространстве, в котором он, словно в кривом зеркале, видит все события Афганской войны и потому клевещет на ее погибших Героев и участников, ему ничего не грозит. А вытащи его на белый свет – многие сразу захотят посмотреть в его наглые глаза. И не только посмотреть…
•
Отправить свой коментарий к материалу »
Комментарии: