02 февраля 2009 13:23
Автор: Сергей Усков (протоиерей Сергий) г. Новокуйбышевск
Путь к новой жизни
Беспокойная должность
На третий месяц после назначения редактором, в октябре 1989 г., меня направили в Саратовскую высшую партийную школу на двухнедельные курсы редакторов газет. Для дела эти курсы не имели никакого значения, свидетельств об их окончании не выдавалось, но отказаться от поездки было никак нельзя. Нас учили там "правильному взаимодействию" редакций с партийными органами в условиях перестройки. Я с удовлетворением убедился, что в нашем районе отношения райкома партии с редакцией давно уже строятся гораздо лучше и правильнее, чем те, которым нас пытались учить.
Через год, в декабре 1990 г., поехал в Москву на четырехнедельные курсы по "редактированию и развитию газетного дела" во Всесоюзный институт повышения квалификации работников печати (ВИПКРП). Эти курсы тоже практически были чистой формальностью. Нам объясняли идеологическую теорию и практическую политику перестройки. Пользы от этой учебы было мало, поэтому я запомнил только Москву того времени, с пустыми прилавками магазинов и талонами на продукты. Нам, приезжим, выдавалась специальная "карточка гостя" с фотографией, без которой ничего невозможно было купить.
Политическая перестройка в стране все же кое-что меняла. И когда я ещё через год, в январе 1992 г., вновь поехал на двухнедельные курсы в Москву в тот же институт, он имел уже другое название – Всероссийский институт печати и массовой информации (ВИПМИ). В этот раз на курсы попросился сам, так как меня заинтересовала тема: "Религиозная тематика в современной печати". Официальные занятия на курсах не состоялись, во-первых, я думаю, из-за непривычного направления, во-вторых, из-за того, что они были платные. На них никто просто не приехал, кроме меня. Зато мне было предоставлено право встречаться и разговаривать со всеми, кто должен был нам преподавать. Таким образом, я целых две недели ездил по монастырям и храмам, беседовал не только с преподавателями, но и священнослужителями, и богословами. Побывал в Троице-Сергиевой лавре, в Даниловом и Новодевичьем монастырях, соборах московского Кремля, издательском отделе Московского патриархата, редакциях церковных газет и журналов. Так активно, плодотворно и полезно я ещё никогда время не проводил. Вернулся одухотворенным и обогащенным нетленным багажом новых духовных знаний.
В этот период, или чуть раньше, к нам в газету пришли работать две замечательные женщины, ушедшие на пенсию с основной работы: В.М. Асташкина – много лет бывшая секретарем райисполкома, и В.Т. Сарычева – бывшая начальником планового отдела райисполкома. Две Валентины никогда в газете не работали. Но начинающими сотрудницами их назвать тоже было нельзя. Обе имели авторитет в районе и богатый опыт руководящей работы, досконально знали все предприятия, хозяйства, организации района и их руководителей, обладали удивительной работоспособностью и трудолюбием. Эти две энергичные пенсионерки для редакции были находкой. В их лице мы получили надежную опору. Наша газета в 1990 году имела максимальный за свою историю тираж – почти 7,5 тысяч экземпляров. Валентина Михайловна и Валентина Тимофеевна быстро освоили особенности газетного слога. Они говорили потом, что никогда раньше не думали о той разнице, которую пришлось почувствовать между привычным деловым канцелярским языком и живым, лаконичным газетным стилем. При этом обе прекрасно понимали неуместность употребления лишних или неточных слов и выражений, которым не место было и в привычных им деловых бумагах.
За время работы редактором мне пришлось писать много и о многом. Всё запомнить, конечно, невозможно. Но бывают моменты, которые трудно забыть даже с годами. С Александром Максимовичем Штейнером мы знакомы были давно, но я не подозревал о его трудной, нечеловеческой жизни в лагерях с пытками и расстрелом, об его одиннадцати пулевых ранениях, его семейной драме, о чуде спасения. Результатом нашего долгого разговора стал очерк "Жизнь – испытание", опубликованный 12 апреля 1990 г. в "Ленинском луче". В 2000 году администрация Нефтегорского района выпустила книгу "Память прошлого священна" – о реабилитированных узниках и жертвах сталинских репрессий. В сборник вошел и мой рассказ об А.М. Штейнере.
Незабываемое впечатление произвела на меня и встреча с известной ещё по учебникам личностью – Игорем Васильевичем Петряновым-Соколовым. Это случилось 21 ноября 1991 г. в Москве, в Центральном Доме литераторов, во время моей поездки в столицу для участия в "круглом столе" по спасению Волги. После беседы с легендарным академиком, которому было уже 84 года, наша газета напечатала эксклюзивное интервью. До сих пор горжусь, что сумел-таки поговорить тогда один на один с величайшим из ученых с мировым именем.
29 февраля 1992 г. под заголовком "Покровитель Покровки" я опубликовал большой рассказ об А.А. Аверине – уроженце Покровки. Александр Андреевич уехал из села в детстве и никогда в него не возвращался. Всю жизнь прожил в Москве, работал инженером на железной дороге, но не забывал о своей малой родине. Прожив долгую жизнь вдали от родного села, он до конца своих дней помогал односельчанам восстанавливать церковь, строить баню, открыть музыкальную школу. Очень интересовался жизнью района, просил всегда присылать ему нашу газету. Получив очередной номер со статьёй о себе, был очень растроган, прислал мне благодарственную телеграмму…
Работа редактора сама по себе, в силу своей специфики, предполагает активное участие в общественной жизни района. Тем не менее, кроме своих должностных обязанностей, приходилось выполнять и другую общественную работу. Я был членом исполкома районного Совета народных депутатов и председателем городского общественного комитета по экологии (при горсовете). Вопросами экологии заниматься мне особенно нравилось. Эта тема была актуальной для Нефтегорского района. Наша газета публиковала массу материалов по этой проблематике, в том числе моих. Мы активно сотрудничали с районным комитетом по охране природы и центром санэпиднадзора. Кроме того, я принимал участие в работе экологических форумов в различных городах страны. Начал с посещения экологической акции "Дни Волги-90" в Нижнем Новгороде. Через год там же присутствовал уже на акции "Дни Волги-91". В том же году в июне летал на самолете в Астрахань для участия в работе экологического парламента Волжского бассейна, а в ноябре ездил в Москву на "круглый стол" по спасению Волги. Все эти поездки давали исключительно богатый материал для газеты.
Не могу не вспомнить ещё об одном событии, произошедшем тоже в 1991 году. Только связано оно не с экологией, а с политикой. Это "августовский путч" или переворот, когда президента СССР М.С. Горбачева не выпускали из Крыма и принуждали отречься от власти по "состоянию здоровья", а созданный на скорую руку ГКЧП (Государственный Комитет по Чрезвычайному Положению) собирался управлять страной. Хотя эта заваруха случилась далеко от нас и продолжалась всего 3–4 дня, все же она коснулась и нашего района, и нашей газеты, и лично меня. Мы тогда почувствовали прямо-таки дыхание 1937 года.
Председатель райисполкома А.А. Анисимов, получив указание сверху, собрал на экстренное совещание всех руководителей района, объявил о введении в стране чрезвычайного положения, об ужесточении в связи с этим контроля за работой всех предприятий и организаций, о введении цензуры в средствах массовой информации, в частности, о своем личном контроле за выпуском нашей районной газеты. Об этом совещании мы дали в газете короткое сообщение, да ещё напечатали заметку ветерана войны В.И. Фомина, в которой он написал, что одобряет вводимые строгости, что давно пора навести в стране порядок. И за это совещание, и за эту коротенькую заметку, в том числе, позже пришлось мне тоже держать ответ. Доказывать, что я не заговорщик, не член ГКЧП, что публикация письма ветерана только подчеркивает демократические завоевания, свободу слова в печати и плюрализм мнений.
Слава Богу, вскоре "наверху" все же одумались и дали команду прекратить поиски и преследования на местах "сторонников ГКЧП" с неизбежными в таких случаях доносами и оговорами друг друга, очень живо напомнившими сталинские репрессии. Но несколько неприятных дней и процедур с допросами нам пережить все же пришлось. Дело в том, что сразу после провала "августовского переворота", указание сверху получил уже прокурор, который стал вызывать к себе всех участников чрезвычайного совещания в райисполкоме. Он заставлял их писать объяснения о своем участии в этом совещании, на котором, кстати, сам тоже был. При этом оказывал и давление, давая понять, что надо обвинить председателя райисполкома и председателя райсовета. Мое объяснение ему не понравилось. Он спросил, почему я выгораживаю А.М. Ильина, который как раз и был председателем райсовета. Да ещё и попенял мне, что как же, мол, так, интеллигентный, образованный человек, а пишете неправду. Я возразил, что не слышал от Алексея Михайловича слов поддержки в адрес ГКЧП, поэтому не могу написать то, чего он не говорил. А что слышал, то и написал. "Произошло событие, – говорил Ильин на том злополучном совещании, – которого многие ждали. Но это вовсе не значит, что все этого хотели". И дальше сказал о том, что в такой обстановке важно не растеряться, не запаниковать, а постараться спокойно и четко выполнять свои обязанности. Это были, пожалуй, самые правильные, самые подходящие на тот момент слова. Из них нельзя было сделать однозначного вывода ни об одобрении, ни об осуждении действий ГКЧП. Они просто констатировали создавшуюся ситуацию. А.М. Ильин – достаточно мудрый и искушенный человек, знающий цену словам и умеющий осторожно с ними обращаться.
•
Отправить свой коментарий к материалу »
•
Версия для печати »
Комментарии: