19 января 2009 16:21
Автор: Раиса Шиллимат (г. Оберхаузен, Германия)
Ми-, эми-, имми-, наконец, интеграция или ассимиляция?
Не каждому простому человеку понятны латинские слова, вынесенные в заголовок, и далеко не все понимают разницу между ними, да и входят они чаще всего в лексикон политиков. Но касаются они каждого из нас самым непосредственным образом, независимо от того, кто мы – эмигранты, иммигранты, или местное население, дающее им приют. От нашего статуса, соответственно, зависят и наши воззрения на интеграцию и ассимиляцию, а также на миграцию вообще, и они, эти взгляды с той или другой стороны, могут быть самыми полярными.
Было когда-то на Земле великое переселение народов. Если верить Библии, и учёным тоже. Языковеды вторят историкам. После того, как в конце 19-го века кому-то пришло в голову составлять лингвистические карты, всякие сомнения по этому вопросу вообще отпали, так как стало очевидным взаимодействие целых народов и их культур ещё в далёкой древности: по языку венгры оказались родственниками народу коми, алтайцы – туркам, а баски – грузинам.
Потом был исход евреев – наверняка не только их, просто это самая известная история – и, наконец, совсем недавний на памяти человечества период колонизации Нового света, Австралии и Африки. Разве это не переселение?
В наше время, когда технический прогресс и транспортные средства позволяют людям в короткие сроки мигрировать на большие расстояния, броуновское движение на планете происходит просто с невиданным доселе размахом. Во всём мире насчитывается более 150 млн. человек, которые покинули свою большую Родину, другими словами стали эмигрантами.
Это явление социально обусловлено и связано с развитием и изменением общества. Ни для кого не секрет, что насиженные места покидают по разным причинам, не обязательно по политическим, бывает, что по религиозным или экономическим, а то и по личным. Как говорится, рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше.
Любая медаль имеет две стороны, и, несомненно, миграция несёт в себе и хорошее, и не очень. Но так как необъятное нельзя объять, то в этой статье не ставится задача рассмотреть все проблемы, сопутствующие затронутой теме. Здесь делается попытка на примере Германии рассказать о том, с чем автору, по роду деятельности и в результате сложившихся жизненных обстоятельств, приходится сталкиваться ежедневно.
Сравнительно недавно СМИ во всём мире заговорили о демографической катастрофе во всех индустриально развитых странах мира, которая является одной из причин, вынуждающих их открывать свои двери для чужеземцев. У одних слишком мало народу, а, соответственно, рабочих рук, у других же – избыток, вот и срабатывает принцип сообщающихся сосудов.
Урбанизация – процесс глобальный, большие города манят красивой жизнью, и многие люди в итоге сегодня просто не хотят брать на себя заботу о партнёре, избегают семейных отношений, ведь жить в своё удовольствие – здесь тавтология вполне уместна – одно удовольствие. Эта тенденция растёт. Она является одним из следствий всё той же глобализации. Но всё-таки не только „эгоизация“ общества – звучит довольно парадоксально, но назовём это так – является причиной демографических потрясений.
Другая сторона глобализации – нарастающая индустриализация. И как следствие индустриализации в любой стране мира (с той разницей, что у каждой свой коэффициент степени обнищания): не все и не всегда могут заработать достаточно средств для нормального существования, часто людям просто не удаётся свести концы с концами. Женщины вынуждены работать, какие уж тут дети.
Каждое государство радеет о своих гражданах и пытается стимулировать прирост коренного населения. Первые результаты уже налицо. В Германии, имеющей хорошую социальную защиту и причисляемой к благополучным странам, определённая прослойка населения своевременно сориентировалась: дети – источник денег. В хорошо знакомой мне Рурской области, которая далеко не славится своей зажиточностью, выйдя в город, можно встретить многодетные семьи коренных жителей: иногда только мать, а то и оба родителя, сопровождают своих детей, как правило, не меньше четырёх.
Надо бы улыбнуться и умилиться. А приходится иной раз внутренне содрогнуться: все или почти все члены большой семьи, как правило, полностью находящейся на государственном обеспечении, не только выглядят неопрятно, или, как здесь говорят, асоциально – не это главное! – настораживает, что зачастую лица у них, у родителей и у детей, бывают отмечены печатью душевного нездоровья. Порой к нему примешивается и нездоровье физическое. Лично знаю две семьи, где в одной семь, а в другой одиннадцать детей с теми или иными признаками аутизма. Конечно, статистически здоровых многодетных семей сегодня больше. А завтра?
Вариант номер два: уровень сегодняшней медицины позволяет совершенно точно определить, полноценный ли человек находится в утробе матери. Врачи предупреждают об этом сразу, но мать говорит: будь что будет – я католичка! Сомнительно, что она всю жизнь только и делает, что с утра до вечера неукоснительно соблюдает все религиозные заповеди. Совсем не из телевизионных передач знаю такую семью: у молодых и внешне совершенно здоровых родителей уже трое больных детей. Подозреваю, что число больных от рождения детей растёт, здесь и аутизм, и синдромом Дауна, и ещё много чего...
Без всякого сгущения красок можно констатировать факт: современный Рурский лубок далёк от идиллии, скорее развивается по сценарию триллера. Статистически местное население действительно прирастает, но насколько дееспособными членами общества?
Похоже, часть коренного населения „озабочена“ созданием рабочих мест для иммигрантов во втором и далее поколении в домах инвалидов и домах престарелых, которые, если говорить ещё и об этом, испытывают уже сейчас нехватку персонала – население страны катастрофически стареет.
В России сейчас тоже разрабатывается программа содействия семьям, имеющим детей, и это очень хорошо. Но будет очень больно за родную страну, если результат будет похожим, а процент вероятности, что будет именно так, очень большой. Настораживает, что так называемые неполные семьи, состоящие на учёте, как неблагополучные, стремятся первыми встать в очередь за пособиями на третьих и более детей.
У трудовых мигрантов, приехавших ещё в шестидесятые годы укреплять индустриальную мощь Германии, картина с наследниками повеселей, но для кого?
Недавно во время футбольного матча Германия – Турция в автобус набилась восточная молодёжь. Оговорюсь сразу, что наблюдать футбольных фанатов вообще – зрелище малопроятное, но здесь речь не о том. Один юнец демонстративно хлопнул турецким флагом в трёх сантиметрах от моего носа, прямо-таки половик вытряхнул, и, словно доказывая мне что-то, хотя у меня и в мыслях не было спорить с ним, дохнул мне в лицо пивом:
– Мы вторая по численности этническая группа в стране, а скоро будем первой!
Не читать же ему лекцию о правилах общежития в многонациональном обществе! Но, судя по обеспокоенным речам политиков в последнее время, вижу не только я, что принимать какие-то меры необходимо. И речь именно об этом.
Рассуждая логически, можно предположить, что вырастая между двух культур, дети должны впитывать обе культуры, которые должны стать одинаково близкими. В действительности это не совсем так. На семинаре по интернациональной компетентности в Бохумском университете одна студентка-гречанка призналась:
– Всё очень сложно. Я живу здесь с пяти лет, но многого в немцах не понимаю и не принимаю.
Потом немного подумала и продолжила:
– С другой стороны, когда я приезжаю в Грецию, и слышу что-то нелестное о Германии – мне обидно, и я тут же вступаю в конфронтацию с обидчиком.
Приведённый пример показывает, как сложно эмигранту понять новое общество, как трудно стать полноправным его членом. Можно жить в новой среде годами, да так и не постичь менталитета местного населения, даже окончив немецкую школу и очень хорошо владея языком.
Адаптация в новом обществе дело не быстрое, можно говорить о десятилетиях и, видимо, правы те учёные, которые к иммигрантам относят не только детей эмигрантов. Уже появилось такое понятие, как люди с миграционным фоном, то есть дети, рождённые в стране их проживания, но в семьях, где один родитель иностранец.
А ведь Шиллер ещё когда призывал: „Обнимитесь, миллионы!“ Так и не вняли.
Ну вот не происходит взаимопонимания между народами – и всё тут! Хотя, впрочем, браков между отдельными их представителями хоть отбавляй, но здесь уже в игре физиология и сексология, и говорить об этом лучше в специальной статье. Ведь и в интимной сфере тоже всё обстоит неоднозначно...
Конечно, случаются счастливые семьи, и, как говорится, дай Бог, чтобы их было много, но, к сожалению, в большинстве случаев, сладкую кашу, заваренную вдвоём, партнёрам годами приходится расхлёбывать при помощи представителей закона, а иногда и с привлечением Интерпола по розыску „умыкнутых“ иностранным родителем детей. Одно хорошо: чиновники двух задействованных в каждом случае стран в ближайшем будущем не пополнят ряды безработных.
Во всем мире – с учётом национальных особенностей – государственные, и не только мужи, ломают головы, разрабатывают далеко идущие планы, говорят об интеграции, которая невозможна без ежедневных контактов, а контакты почти невозможны без коммуникации. Та же в свою очередь зачастую исключена по одной простой причине: эмигрант не владеет или владеет плохо языком страны проживания. Эта проблема знакома любому государству, давшему приют чужакам.
Результат у меня перед глазами каждый день: в связи с ужесточением интеграционной политики, на курсах по изучению немецкого языка (и не только в тех группах, с которыми работаю я), преобладают турецкие женщины. Живут они здесь уже не менее двадцати лет, но сидят в группах для начинающих. Второй раз здесь упоминается одна и та же этническая группа не потому, что эти люди плохие или ленивые. У этих женщин просто не было нужды учить язык страны пребывания. Действительно – а зачем?
Ведь они живут в так называемых турецких районах, где жизнь течёт в привычном им русле, где создан микроклимат той бедной Анатолии, которую они покинули в шестидесятые или семидесятые годы, они воспитывают своих детей традиционно и передают им свой менталитет. Для них время словно остановилось, они не хотят понимать, что живут как в консервной банке: уже сама Турция стала совсем другой, светской страной.
Несколько лет назад на мой вопрос о том, случайно ли возникли турецкие гетто в г. Дюйсбурге (в Германии его называют маленьким Стамбулом), депутат Бундестага г. Пфлюг ответил, что нет, не случайно, преследовались цели индустриальных магнатов: эмигрантов селили недалеко от предприятий, на которых они работали, и ещё чтобы избежать перегрузки общественного транспорта. То есть предпосылки для возникновения параллельных обществ были заложены с самого начала.
В последние десятилетия в страну въехали эмигранты чуть ли не из всех существующих на Земле государств, в том числе и мы – экономические беженцы и поздние переселенцы из бывшего Союза. Ни для кого не является открытием, что чужих не любят нигде, какими бы они хорошими ни были, тем более, что чужие иногда имеют обыкновение быть и не очень хорошими.
Германия уже официально признала себя страной мигрантов, и немецкие учёные, не только социологи, очень серьёзно изучают все возникающие при этом проблемы. Уже накопился кое-какой опыт, который может пригодиться и другим странам.
При анализе развития событий напрашивается вопрос, что же делать принимающим государствам, если с интеграцией всё так не просто. Неужели остаётся только одно – держать курс на ассимиляцию?
Миграция была, есть и, скорее всего, никогда и не прекратится. А уж кто куда перемещается, зависит только от эпохи, которой принадлежат люди. Вопросам, хорошо это или плохо, посвящены целые форумы в Интернете, где высказывают свои „компетентные“ мнения все, кому не лень. Места хватает, благо, широки поля виртуальные, на которых как по-русски, так и по-немецки кипят страсти по всему спектру: от „понаехали тут...“, до „как прекрасен этот мультикультурный мир“.
Жесткой иллюстрацией к интернетным дебатам стала стычка первых со вторыми, что произошла 20 сентября 2008 года. По иронии судьбы схватились на фоне символа Германии – Кёльнского собора. Поводом послужили планы администрации построить мечеть в этом традиционно „интернациональном“ городе.
Правых и виноватых нет, это называется одним коротким словом – жизнь. Полезна ли иммиграция или это злокачественная опухоль – ещё никому не удалось ответить однозначно, и ни одно государство пока не решило эту проблему. Как и не смогло выработать оптимальные правовые нормы, т.е. чтобы и волки были сыты, и овцы целы.
Слишком много острых углов. А это значит, что мир получил ещё один „вечный вопрос“.
•
Отправить свой коментарий к материалу »
•
Версия для печати »
Комментарии: