22 сентября 2009 11:38
Автор: Анатолий Бакалов (г. Самара)
Шри Ланка (поэма впечатлений)
Биография автора
Бакалов Анатолий Сергеевич родился в 1941 году в с. Саприно Белогорьевского района Воронежской области. С 1951 по 1957 гг., как сирота войны, учился в Воронежском суворовском военном училище (ВжСВУ). Из всех знакомых мне кадетов в настоящее время известна судьба лишь Альберта Макашова.
1958-1963 гг. - студент факультета иностранных языков в Воронежском государственном педагогическом институте.
1963-1965 - служба в армии, специальность – радиотелеграфист.
1965-1967 - учитель средней школы в г. Острогожске Воронежской области – родине художника Крамского и писателя-переводчика Маршака
1967 -1969 - слушатель Высших педагогических курсов (ВПК) при ЛГПИ имени А.И. Герцена. Переквалифицировался на вузовское преподавание.
1969-1986 - старший преподаватель Кемеровского пединститута (с 1974 г. КемГУ). Кафедра иностранных языков, с 1974 года - кафедра теории литературы.
1984 год - защитил кандидатскую диссертацию «Психологизм в лирике Теодора Шторма» в диссертационном совете МГУ.
1986-1988 - переезд в Куйбышев, старший преподаватель Куйбышевского авиационного института (кафедра иностранных языков).
С 1988 года доцент, а с 2004 года - профессор кафедры зарубежной литературы Самарского государственного педагогического университета (СамГПУ).
2004 год - защита докторской диссертации «Немецкая послеромантическая поэзия (традиции и новаторство)» (ученый Совет при МПГУ).
С 2001 год - профессор СамГУПС (Самарского государственного университета путей сообщения (кафедра иностранных языков).
Сфера научных интересов - немецкоязычная поэзия середины Х1Х века.
Доктор филологических наук, член Общества германистов РФ, член Методического совета Союза переводчиков РФ, член методического совета «Общества Теодора Шторма» (Хузум, Германия), член «Общества Теодора Шторма» (Токио, Япония), «Общества Фридриха Рюккерта» (Швайнфурт, Германия), «Общества Аннетты фон Дросте-Хюльсхоф» (Мюнстер, Германия), «Общества Фридриха Геббеля» (Вессельбурен, Германия). Референт музея Теодора Шторма (Хайлигенштадт, Германия).
Хобби – деревянная скульптура. Выставки, в Кемерове, в Самаре, в Кельне (ФРГ).
Монографии:
1.Немецкая послеромантическая лирика». Самара, 1999.
2.Йозеф фон Эйхендорф и Адельберт фон Шамиссо» (очерки поэтического творчества). Самара, 2003.
3.Фридрих Геббель и Теодор Шторм (очерки поэтического творчества). Самара, 2005.
4.Поэзия английского романтизма Ч. 1 (В.Блейк, В.Вордсворт, С.Т.Колридж). Самара: Изд-во СГПУ, 2006.
5.Литература ХIХ века: русско-немецкие контексты. Самара, 2008.
«Почти» монография Friedrich Rückert und Theodor Storm // Jahrbuch der Rückert-Gesellschaft e.V., 1997. Rückert-Studien. Band XI. Würzburg: Ergon Verlag. - S. 47-96.
Разного рода публикации:
-Один из соавторов четырёхязычного «Словаря по антикоррозионной защите»: Бакалов А.С., Бенеке Х., Вулф И. Эссен: Вулкан-Ферлаг, 1994.
-Теодор Шторм и его «Всадник на белом коне» // Шторм Т.
-Всадник на белом коне. М.: Ладомир, 2005. С. (Редактор, издатель
и автор послесловия к новому переводу повести Т.Шторма). Переводчица С.Шик.
- «Русское эхо». Всероссийский литературный журнал – Russisches Echo. Das allrussische literarische Magazin (2006) (перевод произведений самарских поэтов и прозаиков на немецкий язык А.С.Бакалова).
- Немецкий язык. Учебно-методическое пособие для студентов-заочников 1 курса железнодорожных специальностей. Самара: СамГУПС, 2008. (В соавторстве с Т.В.Бурдаевой).
- Немецкий язык. Учебно-методическое пособие для студентов-заочников 2 курса СамГУПС, 2009 (В соавторстве с Т.В.Бурдаевой) (Электронная версия).
- К.Э.Лааге. В советском плену: воспоминания о людях, домах и трудовых лагерях Пер. и издание А.С.Бакалова. Тверь: Изд-во М.Батасовой, 2009. Карл Эрнст Лааге – автор воспоминаний о годах советского плена – бывший президент Общества Теодора Шторма в г. Хузуме. Его отец основал это общество в 1948 году.
Не опубликованы:
-Переводы на русский язык всех трех комедий Элиаса Канетти (Австрия, лауреат Нобелевской премии 1983 года) – «Свадьба», «Ограниченные возрастом», «Комедия тщеславия».
-Перевод 4-х баллад А.Дросте-Хюльсхофь – «Девица Роденшильд», «Сестры», «Возвращение матери», «Возмездие».
А жизнь что колокол, чей звон
Наполнит душу мне тревогой,
И позовет за горизонт,
И поманит меня дорогой…
(Из советской поэзии 1960-х гг.)
Я не читал "Хождений за три моря"[1], но сам решаюсь, согрешив пером, стать скромным регистратором историй, в мой тихий быт нагрянувших, как гром. Не шибко я люблю порты-вокзалы, но тут судьба, на выдумки ловка, взяла и мне дорогу предсказала, горящий тур на остров Шри Ланка. Ну кто же под декабрь не хочет в лето? Но сервис внес и тут свой корректив: багаж оформлен, на руках билеты, но долго-долго ждать пришлось ответа на наш вопрос: летим иль не летим? Из четких разъяснений шеф-пилота рождался некий вывод про дурдом: на керосин ли исчерпалась квота или другое помешало что-то, но заправлялся борт с большим трудом.
Но – миновалось: мы достигли цели, старт был нам дан. Махнув крылом земле, наш лайнер взмыл, и утречком мы сели среди Мальдив, на островок Мале. Тот островок похож на рыбу щуку – весь узкий, плоский, как Мальдивы все. Здесь, видно, люди приложили руку, чтоб дать разбега взлетной полосе. Есть островки еще в пределах взора, снуют моторки – это их такси, - и синие лагуны, вид которых себе представить трудно на Руси!
В Мале был зной. Все, обнажив коленки, легко по трапу устремились вниз, но тут мальдивцы-братья стали стенкой: "O sorry, sir! Wait in your seat, sir! Please!"[2] Что ж, ждать так ждать… Но вот, качнув крылами, наш борт опять вонзился в облака, взяв курс к востоку, в край тамил-илама[3], на наш конечный остров Шри Ланка. А там опять жара, как в Кара-Кумах. Коричневый начальник за стеклом печатью шлепнул и в каких-то думах нам паспорта вернул без лишних слов.
У спутников моих мозги вскипали, еще в ушах был звон от высоты, а тут тебя соблазны обступали и странно пахли странные цветы. Проснулась жажда, и в сердечной смуте два земляка – от суеты вдали - нашли лазейку в залы "фри оф дьюти"[4], а вот пути обратно не нашли. Их ждали все, оставшихся вне связи, и каждый был на поиски готов. Потом нашли, и были все в экстазе, и много прозвучало русских слов… В конце концов проблемы миновали, всех повезли в отели расселять… Наш гид не ладил с русскими словами[5], и были темень, дождь и благодать!..
Скажу: ланкийцы – те же англичане. Их транспорт едет левой стороной; Там дождь – не редкость, но идет ночами, а днем там пальмы, океан и зной. На россиян они похожи тоже: у них социализм и беднота, а из различий – лишь оттенок кожи да жизнь у них немножечко не та. У них цейлонский чай, туризм, сапфиры, радушье и дешевенький текстиль. На Шри Ланку съезжается полмира, но их Коломбо – просто бидонвиль!
Живет там, правда, автор именитый, любителей фантастики кумир, писавший про межзвездные визиты[6], а также много - про подводный мир[7]. И гида, лопотавшего в запарке, я стал было настраивать… Но тот ответил сразу: "Об Артуре Кларке и не мечтайте. Он гостей не ждет"[8].
Но это в скобках. Нас свезли в отели, попутно разъяснивши наш вопрос: "Желаешь фруктов, приезжай в апреле, а в ноябре у нас один кокос". Что ж, в сущности, кокос – большая бяка: похуже тыквы, хуже огурца, но раз ты засветился тут, однако, то должен все отведать до конца[9].
Все, что ты прежде знал, лишь светом слабым сей райский освещало уголок. К примеру, пляж здесь – рай для мелких крабов: бежит-бежит и… штопором в песок! Другие крабы облепили камень, в который непрестанно бьет прибой. На вашу провокацию руками все тут же в воду бросятся гурьбой. А вот экзот, вполне достойный Ланки: под тонну весом кость в песке торчит. Я так и ахнул: мамонта останки! А мне в ответ: «Ну что вы, это кит!" Девятый вал накатывает, пенясь, на побережье, где растет банан; а тот банан - ну как пигмея пенис, пардон, в сравненье с фаллосом слона. К слонам мы тоже ездили в питомник, ловили их бесплатно в объектив. А Будду с Шивой может снять паломник, лишь только доллар в кассу заплатив[10].
Сингалы – люди нравственных понятий: ведь если отвергаешь благодать, то в новом воплощении, приятель, ты можешь крысой или сикхом стать[11]! И оттого ж бесстрашны эти люди: подумаешь, попасть под грузовик! Ведь в новой жизни ты, возможно, будешь не бедный скотник, а священный бык! Народ здесь славный, но обжулить может. А впрочем, и не жди судьбы иной: когда ты беден, кто тебе поможет? Ни Будда, ни король и ни герой. Герой или король – все в пестрых рясах[12], как те шотландцы, только килт[13] длинней. Хотя их и считают белой расой, все тут черны, как тысяча чертей.
Язык Ланки у нас не в обороте, но это не предлог, чтоб унывать: любой босяк на каждом повороте на языке и Байрона, и Гете у вас всегда попросит рупий пять.
Кормежка на Ланке – как на Кавказе: все перец, карри, прочая напасть – все для того, чтоб ни одной заразе в желудок местных граждан не попасть. Хоть Шри Ланка и благодатный остров и в пищу здесь годится все подряд, но местным обойтись без пищи острой – себе дороже, люди говорят. У перца чили есть такие свойства, что он, хоть и не прелесть как еда, сведет на нет кишечные расстройства, а в этом на Ланке, увы, нужда. Мы ели все: свинью под ананасы, от кур тушеных набирались сил, а вот в обед питались фигой с маслом: обед в оплату тура не входил. Ну а буквально – не было там фиги – возможно, что они там не растут…
Чего там точно до фига – религий, ступ[14], свастик, медитирующих Будд, лоснящихся оранжевых монахов. Мартышку встретил, - ждет тебя успех! Корова там бредет без всяких страхов среди машин – она святее всех! Там Будды зуб и след стопы Адама (и он же Будды след и Шивы след!), а вот на север, в край "тамил-илама", вам заезжать рекомендаций нет. А потому, что север – их проблема: как негры в США, как русские в Чечне… А впрочем, труд мой – скромная поэма, а не трактат. Трактаты – не по мне!
Здесь тропики, и здесь не "рдеют зори": ты в темень попадаешь, как в капкан... А как могуче бьется в берег море! А впрочем, здесь не море. Океан! Сполна налитый африканским жаром и зноем аравийского песка, он после жаркой стычки с Малабаром берет разбег… А дальше – Шри Ланка! И тут уж я в отеле "Индурова", дарящем гостю тысячу услуг, степенном, как священная корова в потоке несерьезных рикш "тук-тук".
"Тук-тук" – смесь мотоцикла с самоваром, и если вам в отеле надоест, доставит вас "тук-тук", почти задаром, в любое из окрест лежащих мест. "Тук-тук"-владельцы – ушлые ребята, про всё и вся расскажут вам в момент. Они в том "всем" почти что на зарплате – ваш "шоппинг" им приносит свой процент. За доллар вам покажут в том районе всех крокодилов, черепах и птиц. Но есть одна причуда на Цейлоне: всем надо леденцов, все клянчут "sweets". Оно понятно: сладенького надо не столько взрослым, сколько детворе. Все так, но… не везите шоколада, он растечется на такой жаре!
На берегу, чуть вкось от "Индуровы", стоят катамараны возле свай, и по утрам нас будят рыболовы, по-своему крича "давай-давай!" Сбегается колхоз, и утром рано и в час, когда к концу идут труды, все скопом тащат те катамараны, за рыбой – в воду, с рыбой – из воды.
Отель наш был на карты южном сгибе. Южнее от него на дюйм и треть лишь город Галле (масса пришлых хиппи, форт португальский, пагода, мечеть). Жильцы отеля – Вавилон кромешный и антропологический музей! А вне отеля весь народец здешний – веселый сонм услужливых друзей. И где б ты ни сиял славянской рожей, тебя здесь обласкает местный люд: товар покажут, и купить предложат, и цену выше крыши назовут.
Вот если б Абрамович вместе с "Челси" купил бы государство Шри Ланка, тогда, конечно, и без прочих "если" сюда б достала русская рука. Пока же мы для них – не цель, а средство: наш триколор висел тут белым вниз, и устраняя это непотребство, ваш автор проявил патриотизм!
"Культурпрограмм" тут чинно чтит Европа – датчане, шведы, немцы и т.д. А русский брат осваивает "шоппинг", торгуется нещадно - как везде. Пройдя закупок курс в турецком крае, в своем напоре пламенном страшна, видали б вы, как, языков не зная, пьет из торговцев кровь моя жена! Она своей недрогнувшей десницей в два счета срежет сотни до нулей. И наливаются тоскою лица всех тех, кто предложит товары ей.
Чтобы набраться тамошней культуры иль просто ширпотреба приобресть, агентства предлагают туры. Туры в отеле есть и за отелем есть. В отеле туры стоят подороже, других различий я вам не найду: ты едешь, видишь все одно и то же и закупаешь ту же ерунду.
Сперва мы сговорились ехать в Канди[15], хоть путь неблизкий, требующий сил… Там был Адам, был Шива, не был Ганди[16], там сам Гагарин фикус[17] посадил. Там пагоды, тюрьма, слоны, сапфиры и нищих тьма – смотри и не зевай! Но главное, чем Канди славен в мире, - горами, где растет цейлонский чай.
Подъехали к плантации. Две дамы - из местных, шоколадной красоты - работают, но больше – для рекламы. Став рядом, три листка сорви и ты. Тебя заснимут: вот я, дескать, тоже причастен, приобщился, видел мир! И дамам с шоколадным цветом кожи оставь хоть рупий пять на сувенир. Под местный чай мы и набрали тары, хоть были и такие среди нас, кто закупал малеванные сари и сбить пытался цены на алмаз.
Другой наш тур – как раз в тот самый Галле, что представляет крайний юг в стране. Там в лодке нас свозили на кораллы, которых мы, увы, не увидали, но… покормили хлебом окуней[18]. Там скрытая скалой от волн лагуна, и прежде чем нас мощный дождь накрыл, нас лучший в мире пляж Унаватуна[19] чистейшим в мире счастьем одарил. Вот тут кораллы – мелкие обломки – все на виду – игра морской волны. Никто не собирает их в котомки, и никому они здесь не нужны.
Ланка – неисчерпаемая тема, как жизнь сама, как этот мой рассказ, но разрослась, боюсь, моя поэма, да и бумага кончилась как раз. Когда-нибудь, чем русский черт не шутит! – мы снова клюнем на горящий тур, и перед нами вновь судьба прокрутит рулетку: Ява, Бали, Сингапур!.. И, может быть, проделав путь неблизкий, мы вновь тогда прорвемся в Индостан… Пока же прочь, никчемные записки! Еще мы здесь, где в берег бьет Индийский горячий и мятежный океан!
4 декабря 2004 г.
Эпилог
Трагедия, что разразилась вскоре, явила всем такую глубину, что я, формально непричастный к горю, нырял во снах в тропическое море, чтоб смыть с души невольную вину. Я был в цейтноте, но взывала тема, терзала мысль, что при беде такой не смела, не могла моя поэма кончаться счастьем, благостной строкой.
Текст "Шри Ланки" задуман был как шутка. Я вовсе не поэт, помилуй Бог! И стал бы я шутить, когда бы жуткий предвидеть мог вот этот эпилог! Что эпилоги? Эпилоги – лажа! Написано - ставь точку и гуляй! Но ЭТА точка ставилась на пляже, который сгинул, смыт, как весь тот край.
Декабрь. Мы улетали в день девятый, спеша домой из благодатных мест, а тут уж тлел бикфордов шнур расплаты, на здешний край ложился жирный крест. До ада оставалось две недели, еще не встало море на дыбы, еще все было только на прицеле нейтральной на эмоции судьбы. Нам в масть была обратная дорога, встречала нас промозглая Москва, и кто б сказал, что мне для эпилога придется так подыскивать слова?..
В пучине вод и в толще тверди скрыты, дрейфуют без ветрил и без руля большие тектонические плиты. На них, как на китах, стоит земля. И знаем мы из книжек и из были, что мир подвижней, чем его модель, что эти глыбы вовсе не застыли и нет пределов им - "отсель-досель". Порою друг на друга наползают, тогда вскипают недра, как вода, и оттого вулканы оживают, землетрясенья рушат города. Но это все же не у нас…
Мы с жаром, вернувшись, спели: "Родине хвала!" и стали, всех дразня своим загаром, входить в свой быт и разгребать дела. А в тропиках меж тем сдвигались плиты, судьба бралась за спусковой крючок, и в недрах, под водой навечно скрытых, уже хрустело: стык, удар, толчок! Его воспримут и слоны, и змеи, а вслед, поднявшись под седьмой этаж, громада вод, ревя и свирепея, набрав разбег, обрушится на пляж. А там, на пляже, шведы и датчане, которые, как Рождество велит, пришли сюда с детьми. Их всех застанет тот хруст, тот легкий стук подводных плит.
Смыв берега Малаккского пролива, волна придет на пляжи ближних стран, бед натворит на плоских тех Мальдивах, ударит в лоб Тайланд и Индостан. Потом, уже стихая и слабея, утрачивая злобный аппетит, трусливой сукой взвизгнет у Брунея, но Шри Ланку она не пощадит. Крушились и строения, и судьбы, от жажды гибли люди - средь воды…
Ах, стать бы мне философом! Рискнуть бы забыть про той трагедии следы! Нет, не стихает, ждет тебя повсюду и бьет та боль чужая, наповал, и ты скорбишь за тех, которым худо, особенно в местах, где ты бывал.
У нас единый Бог – из Назореи. Так отчего ж он в меру Божьих сил нас пожалел, а деток не жалеет, нас упредил, а тех не упредил? Не то, что бы я жертвой стать желаю, не то, что б жизнь успела надоесть, но все ж формально логика иная должна бы деда в жертву предпочесть. Я пожил, и беда б была не слишком: приличный нажил стаж – и был таков! А вот голландско-шведским тем детишкам - во искупление каких грехов? Иль тем, кто спасся, долгие недели не покидавшим тех проклятых мест, без паспортов и денег (все в отеле!) искавшим близких через Красный крест?
Найдешь ли злей трагедию и драму, когда кроме надежды - ничего: "Быть может, жив еще и ищет маму? Как я вернусь без Свена своего?"
Вопросов сотни, каждый как заноза. Хоть вот индусы, им-то каково? Неужто смерть – лишь акт метемпсихоза, лишь переход в другое естество? Не верю я, что жизни им не жалко, что им раз плюнуть умереть от ран под колесом большого катафалка по имени "Индийский океан".
Шел поезд из Коломбо южным рейсом, был смыт волной и ухнул средь пучин. Вагоны в иле на боку и рельсы, и ни один не спасся. Ни один!
Прошли уж годы, стало блекнуть горе, висят на пляжах флаги разных стран. И равнодушно бьется в берег море. А впрочем, то не море. Океан!
21.03.2008 г.
[1] Книга первого российского туриста, помывшего сапоги в Индийском океане.
[2] "Сидите на месте и не рыпайтесь, сэр! Очень вам будем за то признательны" (мальдивск.).
[3] Местная порода тигров. Для вовсе не искушенных: "Тигры освобождения Тамил-илама" – сепаратистская организация, политическая цель которой – отделение северной части острова, заселенной преимущественно выходцами из континентальной Индии, от государства Шри Ланка с созданием там независимого анклава. К моменту выхода поэмы якобы замирилась с центральной властью
[4] Место в аэропортах, где, на взгляд оптимистов, все будто бы дешевле.
[5] Гида звали Гамини. Закончил факультет иностранных языков в Пятигорске и настойчиво убеждал туристов, что говорит именно по-русски.
[6] Например, романы "Город и звезды", "Свидание с Рамой", "Звездная пыль".
[7] "Подводные пастбища", "Большая глубина".
[8] Писатель-фантаст Артур Кларк умер 21 марта 2008 года, в день, когда был закончен запоздалый эпилог к настоящим запискам. Усматривать в этом совпадении какой бы то ни было мистический смысл не стоит.
[9] Автор сих строк не отведал только местной пальмовой раки, полагая, что это подобие одноименного турецкого снадобья, а может быть, даже хуже.
[10] Около 100 ланкийских рупий.
[11] Сикхи – воинственная каста в территориальной Индии.
[12] По-моему, "саронгом" называется.
[13] Kilt – мужская юбка у шотландцев.
[14] Культовое сооружение у буддистов (и ламаистов?), предназначенное для хранения реликвий, а не для богослужения. К кухонной утвари (ступки) отношения не имеет.
[15] Канди – прежняя столица Цейлона, один из всемирных центров буддизма.
[17] Не фикус, что-то другое, хотя фикус, пожалуй, самое распространенное дерево в тропиках.
Кстати, неподалеку от того, что посажено Ю.А.Гагариным, прекрасно себя чувствует дерево,
посаженное в 1893 году нашим царем Николаем 11.
[18] Не окуней, конечно, но очень на них похожих морских полосатиков.
[19] Точнее, входит в число 12-ти лучших.
•
Отправить свой коментарий к материалу »
•
Версия для печати »
Комментарии: