10 сентября 2010 22:29
Автор: Подготовил Владимир Клименко (г. Самара)
Непрощённое пепелище
Я помню страшный вечер 10 февраля 1999 года, улицы, скверы, переулки, площадь Революции, покрытые слоем липкой массы из грязного снега, сажи, пепла; помню особый запах смертоносного пожарища, расползавшийся из эпицентра трагедии, как из пасти отвратительного чудовища, неожиданно напавшего на наш захолустный, забытый и богом, и всеми святыми город, чтобы поживиться человечиной и напомнить его обитателям, что они – ничто перед стихией огня, силами зла. Это чудовище почему-то избрало для своей экзекуции Самарское областное управление милиции с его постоянными обитателями, занятыми служебными делами, и людьми, по той или иной причине оказавшимися в этом здании, не единожды загоравшемся и ранее.
Помню, как подошёл к милиционерам, стоявшим в оцеплении на углу улиц Куйбышевской и Пионерской. Один из них тихо, отрешённо сказал мне: «Туда нельзя…». От почерневшего скелета некогда надменного, неприступного здания УВД веяло смертью…
Потом были часы, дни, месяцы информационной лихорадки, охватившей все каналы телевидения, радио, газеты. И я попал в этот информационный омут, пытаясь отличить ложь от правды. Собирал информацию по крупицам, беседовал с теми, кто чудом выжил, с огнеборцами, участвовавшими в тушении пожара, с экспертами-криминалистами, со следователями. И чем больше накапливалось информации, тем дальше - я это чувствовал - правда о событиях 10 февраля уходила от меня и погружалась во мрак лжи, домыслов, журналистских фальсификатов, слезоточивых легенд, создаваемых заказными писарями с подачи разного калибра заинтересованных лиц. И это не удивительно, потому что на стороне лжи, как правило, выступают виновные в случившейся трагедии власть имущие, не желающие быть осужденными обществом по закону и совести, не желающие нести ответственность за должностные преступления, халатность, неисполнение служебного долга – из-за чего погибли люди! Совесть большинства из них спит и сегодня. С этими - понятно. Но самое страшное, с чем мне довелось столкнуться в поисках правды, - с раздавленной совестью спасшихся, выживших, готовых поначалу свидетельствовать, как это было на самом деле. Среди них были люди, утверждавшие, что здание УВД загорелось в результате поджога. Но подачки, посулы и приказ начальства: «Молчать!» - сделали своё дело. И люди замолчали, вольно или невольно перешли на сторону виновных в гибели товарищей. Выходит, собственную совесть можно запугать, продать, предать?!
…Всякий раз, приходя к мемориалу на месте трагедии 10 февраля 1999 года, испытываю тяжкие чувства. И потому, что на мраморных плитах выбиты имена погибших, многих из которых знал лично, и потому, что этот мемориал установлен на месте так и нераскрытого преступления, совершённого другими людьми, жертвами которого стали мои товарищи, коллеги по службе.
Простите, ребята. Простите. Простите…
Журналистское расследование продолжается
А теперь почитайте уникальные документы, а также материалы журналистского расследования, которому можно доверять, и некоторые официальные отчёты.
Публикуется впервые!
Из рапорта эксперта МЭКО при ГУВД АСО лейтенанта милиции Сафаровой М.О.
По факту пожара 10.02.99 г. ... сообщаю: В 17.51 я и Зайцева О.М. (эксперт) пошли в туалет на 3-тий этаж. Спустившись по центральной лестнице до 3-го этажа, мы увидели, что на 2-ом этаже дым и решили вернуться, сказать своим и быстро собраться. Зайдя в кабинет N167, я стала одеваться. Туда забежали Прохорова Г.А. и Телегин Д.С., сказали, что в коридоре уже дым! Затем забежал Алексеев В.Н. Мы закрыли дверь. Выбили окно. И легли на подоконник, чтобы дышать.
Через некоторое время нас сняли с помощью механической пожарной лестницы.
Из рапорта ст. эксперта МЭКО ГУВД АСО ст. лейтенанта Прохоровой Г.А.
По факту пожара ... сообщаю: около 17.56 в кабинет 185 вошел Алексеев В.Н., сказал, что пахнет дымом. Я вошла в свой кабинет N167 , после чего в него вбежал Алексеев, закрыв за собой дверь, через которую уже начал просачиваться дым. Мы открыли окно, но это только усилило тягу в кабинет, окно было закрыто, а дым все нарастал, дышать становилось трудно и Алексеев, открыв окно, поднялся на карниз окна, я следом за ним тоже - на карниз окна. Телегин Д. выбив окно, помог Сафаровой М. высунуться в окно. Так мы ждали помощи от пожарников. Через какое-то время нас сняли механической пожарной лестницей, подъехавшей пожарной машиной.
Из рапорта эксперта крим. исследований ст. лейтенанта Кувшинова С.В.
Докладываю, что во время пожара ... я находился в своем рабочем кабинете N168 вместе со ст. экспертом Киселевой Н.Н. и экспертом Зайцевой О.М.. Киселева и Зайцева предприняли попытку эвакуироваться из здания через центральную лестницу, но быстро вернулись, я пропустил их к окну и, уперевшись ногой в батарею отопления, встал сверху на окне. Одной рукой я дотянулся до шторы, сорвал ее и передал Зайцевой, которая стала отгонять дым. После того, как мы втроем спустились по пожарной лестнице, стал откашливаться. Помощь мне после никто не оказывал, я был оттеснен милицейской цепочкой от здания УВД. Домой добирался своим ходом.
Из рапорта эксперта крим. исследований лейтенанта милиции Зайцевой О.М.
Около 17.50 я и Сафарова М. О. пошли в туалет на третий этаж, спустившись по центральной лестнице до третьего этажа, мы увидели, что на 2-ом этаже дым и решили вернуться, сказать своим, быстрее собраться. В кабинете 168 были Кувшинов С. и Киселева НН, сообщив им и всем, кто был рядом, что внизу дым. Я стала одеваться, мы все оделись, выключили компьютеры и радио. В это время коридор заполнился едким дымом. Мы закрыли дверь, открыли окно. По громкой связи объявили, что эвакуация личного состава производится через третий подъезд. Мы попытались открыть дверь, но выйти в коридор было невозможно. Мы опять закрыли дверь, выключили свет и легли на подоконник друг на друга, чтобы каждый мог вздохнуть воздуха. С четвертого этажа в наше окно шли клубы дыма, и мы отмахивались от них как могли, Киселева шапкой, я - шторой. Мы кричали, чтобы нам подали лестницу, но у прибывших пожарных машин не было лестниц достаточной длины. Сколько времени мы так находились на подоконнике, мы не знаем. Наконец пришла пожарная машина с лестницей, которая доставала до пятого этажа. Первыми подали лестницу нам в 168 кабинет, после того, как мы по лестнице спустились на землю, были эвакуированы сотрудники из кабинетов 167, 169, 170, 171 и 172. Т.к. по лестнице я слезла на улицу без верхней одежды и начиная замерзать, я пошла домой, пригласив к себе еще некоторых сотрудников: Сафарову, Кубанова, Кишова, Катруша, Алексеева.
Из рапорта эксперта крим.исследований ст. лейтенанта Кубанова В.В.
... в период пожара я находился в кабинете 169 вместе с экспертами Катрушем В.Ф., Иванченко А.П. около 17.50 в кабинет из коридора начал поступать дым, я открыл дверь, но оттуда пошел плотный дым. После чего я дверь закрыл и больше ее никто не открывал. Затем мы втроем подошли к окну, разбили стекла и криком стали привлекать внимание пожарных, которые подъезжали к зданию УВД. Через некоторое время пожарные выдвинули с машины телескопическую лестницу, по которой мы спустились. После того как спустились, наряд милиции оттеснили меня на другую сторону улицы Куйбышева. Домой добирался самостоятельно.
Из рапорта ст. эксперта крим. исследований лейтенанта Катруша В.Ф.
... находился в кабинете с экспертом Кубановым В.В. и Иванченко А.П. в 17.50 в кабинет стал поступать дым, я подбежал к окну и открыл его. Кубанов попытался открыть дверь, но из нее пошел обильный дым, который мгновенно заполнил весь кабинет. И мы втроем подбежали к окну. Разбив раму, мы криком стали привлекать внимание пожарных. Через определенное время нас сняли пожарные по пожарной лестнице. После того как спустился с лестницы, нарядом милиции был оттеснен на другую сторону ул. Куйбышева. Домой добирался самостоятельно.
Из рапорта эксперта крим. исследований ст. лейтенанта Иванченко А.П.
... в 17.45 я стоял возле окна в коридоре 5 этажа, мимо меня прошли наши сотрудницы Зайцева и Сафарова, которые стали спускаться на нижний этаж, однако, они быстро вернулись, сказав, что там что-то дымит. Посмотрев на лестничный пролет, я увидел, как вверх поднимается негустой дым. После этого я дошел до своего кабинета 167, чтобы сказать своим Катруш и Кубанову, что внизу что-то горит. Буквально через минуту через щели двери повалил густой черный дым. Мы выбили окно и влезли на подоконник, чтобы дышать воздухом. Впоследствии нас оттуда сняли с помощью механической пожарной лестницей. Далее был оттеснен оцеплением на другую сторону ул. Куйбышева. Домой добирался самостоятельно.
Из рапорта начальника отдела крим. исследований капитана Раскина А.Н.
... сообщение о пожаре я получил криком своего сотрудника ст. л-та Алексеева В. Н. где-то около 18-00. В моем рабочем кабинете 185 находились: я, мой заместитель - майор милиции Амелин П.В. и зам. нач. отдела спец.исследований майор милиции Волчков О.В. При подтверждении полученного сигнала, мы решили эвакуироваться согласно плана эвакуации. Но открыв дверь кабинета, поняли, что это сделать уже невозможно - весь коридор был заполнен густым черным дымом, стоял гул, как в аэродинамической трубе. Мы закрыли дверь кабинета, оставшись в нем. Кабинет был весь заполнен черным дымом, дыхание было затруднено. Погасло освещение, в темноте на ощупь, я нашел два противогаза и дыша втроем, по очереди, мы пробились к окну. Выбили окна и перегнулись наружу. В соседнем окне, справа, я увидел зам.начальника ЭКУ п.п-ка Тогобицкого М.В. и крикнул: “Что будем делать? Мы отрезаны.” Со всех сторон доносились крики о помощи, валил густой черный и сизый дым, внизу - огонь. При попытке вытащить вещ.доки (оружие, документы) я нашел ключ от сейфа, но до сейфа не добрался, потому что стал задыхаться и вернулся к окну. Позднее, не помню во сколько я увидел пожарную лестницу, по которой нас сняли пожарные. Амелин П.В. был в тяжелом состоянии и мы делали ему постоянно искусственное дыхание с незнакомым мне военным врачом, Волчковым О.В. и Прохоровой Г.А., и доставили его в больницу им. Пирогова. Сами от госпитализации отказались, но позднее обратились в больницу и были госпитализированы.
Из объяснения слушателя военно-медицинского института, врача-интерна лейтенанта медицинской службы Анипченко А.Н.
Возвращался с военно-медицинского института домой около 18 часов. Шел мимо горящего здания УВД и увидел как от здания к тротуару по снегу тащат двух мужчин. Я подбежал, сказал что врач, и начал оказывать медицинскую помощь. Оба мужчины (как потом выяснилось, это были эксперты отела спец. исследований капитаны милиции Ярцев М.Б. и Сажин А.Н.) находились в состоянии клинической смерти. После кратковременных реанимационных мероприятий в течении 2-х минут, удалось оживить одного из них (Ярцева М.Б.). Второму человеку (Сажину А.Н.) реанимационные мероприятия проводились около 4-х минут, которого также удалось оживать. Медицинская помощь оказывалась поочередно. Дальше притащили женщину таким же способом. Она была в состоянии комы, предположительно с значительными травмами тяжелой степени тяжести (ЧПТ, ушиб головного мозга, повреждения позвоночника, отравления токсичными продуктами горения под вопросом). Ей реанимационные мероприятия не требовались. Одного из мужчин (Ярцева М.Б.) забрали его товарищи, которые его узнали. Пока я искал помощь среди толпы для транспортировки пострадавших в мед.учреждения, один (второй - Сажин А.Н.) мужчина скончался, повторные реанимационные мероприятия примерно в течении 5 минут результата не имели. В виду того, что женщине была необходима срочная медицинская помощь, реанимационные мероприятия были прекращены. На машине «Жигули» 10 модели без опознавательных знаков, но за рулем был водитель в милицейской форме, женщина была доставлена в третью городскую больницу, где вскоре скончалась в реанимационном отделении. Фамилии людей, которым я оказывал мед. помощь мне неизвестны.
В третью городскую больницу на санитарной машине поликлиники УВД двое мужчин, фамилии которых мне неизвестны, доставили двумя рейсами пять человек. Я в этот момент помогал врачам приемного отделения оказывать мед.помощь пострадавшим. В виду того что на санитарной машине не было врача, я поехал на ней. Во внутреннем дворе горящего здания оказался еще один пострадавший, предварительный диагноз - отравления угарным газом и токсическими продуктами горения, обширные ожоги, ожоговый шок. (Как потом выяснилось это Петр Амелин). Был в состоянии оглушения. После того как ему дали подышать из изолирующего противогаза пожарника, он был перенесен в машину скорой помощи. В сопровождении, вместе со мной поехали двое мужчин в звании капитана и майора милиции (Раскин и Волчков) и женщина в гражданской одежде (Прохорова Г.). Мною было принято решение транспортировать пострадавшего в больницу им. Пирогова. Во время транспортировки у пострадавшего наступила клиническая смерть. После кратковременных реанимационных мероприятий в течении 1 минуты, пострадавшего удалось оживить и он был доставлен в приемное отделение Пироговки. После этого я на санитарной машине вернулся на место пожара, но моя помощь была уже не нужна, и я с двумя мужчинами вернулся в третью городскую больницу, откуда на санитарной машине, но уже без меня, были доставлены двое пострадавших в МСЧ-12, в пульмонологическое отделение.
Из рапорта зам. начальника отдела спец. исследований майора Волчкова О.В.
В период пожара находился в кабинете 165 вместе с начальником отдела крим.исследований капитаном милиции Раскиным и его замом майором м-ции Амелиным. Амелин находился без сознания, я с Раскиным по мере возможности поддерживали его около окна. Когда прибыла пожарная машина и мы по лестнице спустились вниз и с помощью пожарных вытащили Амелина. Внизу Раскиным и мною Амелину было сделано искусственное дыхание дан кислород из машины пожарного. Сразу на машине службы спасения Раскин, я и ст. лейтенант Прохорова Г., отвезли Амелина в приемный покой по пути оказывали Амелину искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. По прибытию в больницу Амелина увезли в реанимацию, а меня госпитализировали с ожогом глаз и верхних дыхательных путей.
Во дворе УВД, в машине нам оказывал активную помощь л-нт военно-медицинской службы, фамилию которого я не знаю (как потом выяснилось его фамилия Анипченко А.Н., 1975 г.р.). Одет он был в форму морского офицера.
Благодаря его действиям, удалось спасти Амелина П.В. и вывести его из состояния клинической смерти. Прошу Вас принять меры к розыску указанного офицера и по возможности поощрить за проявленный героизм.
Из рапорта главного эксперта отдела крим. исследований подполковника милиции Шеляговича И.И.
... находился в своем кабинете 182 на 5 этаже, около 17.50 я почувствовал запах гари и когда посмотрел на дверь, то увидел, что в дверь моего кабинета проникает дым. Я вышел на лестничную площадку и увидел, что из пролета подымаются клубы черного дыма. Света в коридоре не было, а в кабинете моем был. В коридоре никого не было. Я крикнул что-то и заглянул в кабинет дактоцентра, там было темно и никого не было видно. Я немного постоял на лестничной площадке и принял решение бежать вниз по главной лестнице. Зажав рот платком и страхуясь одной рукой за перила, побежал вниз. В здании УВД на всех этажах был дым и стояла тишина. На втором этаже на меня пахнуло жаром. Я закричал, чтобы включили свет. В этот момент меня схватил за руку пожарник и я спустился на первый этаж. Через 1-2 минуты сюда сбежал парень, на котором горела одежда, он пробежал мимо меня и выбежал на улицу. После этого я пошел на улицу. Домой добирался самостоятельно.
Из рапорта начальника ОМО ЭКУ ст. лейтенанта милиции Названова А.В.
... я находился в своем кабинете на 5 этаже N172 со мной вместе находились: начальник отдела физико-химических исследований майор м-ции Колонцов А.А. и ст. эксперт МЭКО ст. л-нт Петрунин В.Э. Меня вместе с Колонцовым эвакуировали по автоматической пожарной лестнице. Петрунин В. находился в кабинете без сознания, либо был уже мертв. Пожарные его почему-то не эвакуировали, хотя их было трое, один из них забирался в кабинет и некоторое время там находился.
Никто никакой помощи внизу мне не оказывал, а наоборот, цепью милиционеров я был оттеснен по ул. Пионерской, хотя находился без верхней одежды. Домой добирался самостоятельно.
Эвакуироваться из здания согласно плана эвакуации не представилось возможным, т.к. единственная лестница была сильно задымлена и там была высокая температура.
Из рапорта зам. начальника ЭКУ УВД АСО подполковника милиции Тогобицкого М.В.
Около 18 часов находился в кабинете начальника ЭКУ УВД АСО Леонова В.В., на 5 этаже вместе с ним. Почувствовал запах дыма. Решил посмотреть в чем дело, открыл дверь в коридор, он был полностью заполнен дымом, было темно и тихо. Я перешел в свой кабинет, расположенный напротив. В этот момент зам. начальника ЭКУ полковник м-ции Трофименко В.Ф., с которым мы сидим в одном кабинете, открывал окно и мы выглянули во двор. Из окна кабинета 3 этажа крыла здания УВД по ул. Пионерской шел сильный дым нам в окна. Я решил выйти в коридор, но дышать было нельзя, упал на пол, но все равно дышать было нечем. В этот момент в кабинет забежал сотрудник отдела связи из соседнего кабинета (вольнонаемный) с криком: “Не бросайте меня.” Я заполз в кабинет и закрыл дверь. Крикнул: “Противогазы.” И сам полез в сейф достать документы, но было темно и невозможно дышать. Я бросил все и также достал свой противогаз, надел его, намочил водой из чайника махровое полотенце и дал его связисту, после этого я крикнул: “Режем шторы.” Мы сорвали шторы и начали резать их на четыре полосы, связывая друг с другом. Периодически меняясь со связистом противогазом, чтобы отдышаться. Связав шторы, мы обвязали Трофименко и спустили его вниз. После этого я обвязал связиста и спустил его также вниз. После, обмотав конец шторы за батарею, спустился сам на руках...
После этого Тогобицкий М.В. выбрался из двора УВД на улицу Куйбышева, после чего своим ходом добрался до УВД г. Самары и приступил к служебным обязанностям.
Из рапорта эксперта отдела спец. исследований капитана милиции Иевлева А.Ю.
...находился в кабинете на 5 этаже вместе с экспертами отдела спец.исследований ст. л-тном Тихоновым С.В., нач. взрыво-технического отдела капитаном Шалгиным В.М., ст. экспертом-химиком капитаном Сажиным А.Н., экспертом-биологом ст.лейтенантом Сулеймановой Л.Н., экспертом-химико-физиком капитаном Ярцевым М.Б. Приняли решение - срочно покинуть здание. Все вышли из кабинета в коридор, там был черный и едкий дым. Мы быстро потеряли друг друга из вида. Кричать было невозможно, отключили свет. Я побежал к центральному выходу и добежав до четвертого этажа, понял, что выход на улицу отрезан огнем. После чего побежал к выходу, который находится в здании УИН. Однако стал терять сознание от газов и дыма и зашел в первый попавшийся кабинет на четвертом этаже, где была женщина следователь. Минут через 30-40 нас спустили пожарники во двор ИВС по раздвижной лестнице. Домой добирался самостоятельно.
Начальник ЭКУ УВД АСО подполковник милиции Леонов В.В.
…во время пожара находился на своем рабочем месте, в своем кабинете вместе со своим замом Тогобицким М.В. Ощутив запах дыма Леонов В.В. попытался эвакуироваться, согласно плана эвакуации по центральной лестнице. При этом получил сильнейшие ожоги (как потом выяснилось 40 %). Он повернул обратно к своему кабинету. Леонов В.В. был снят пожарными по лестнице и в тот же вечер госпитализирован в больницу им. Пирогова в реанимацию.
Сведения о последних минутах жизни сотрудников ЭКУ УВД АСО.
Cт. эксперт Петрунин Владислав Эдуардович 10.02.99 г. в 17.50 находился один в отделе - проверял рекомендательные списки. От дыма стало плохо с сердцем. Александр Названов одел на него свой противогаз. Пожарным Владислава спасти не удалось. Опознан 15.02.99 г. по фрагментам костей.
Похоронен 17.02.99 г.
Ст. эксперт Сажин А.Н. и эксперт Ярцев М.Б., когда начался пожар, были на рабочем месте. Последним их видел эксперт Иевлев, с его слов они потерялись при попытке эвакуации по лестнице. Убедившись, что по лестнице спуститься невозможно эксперты выпрыгнули из горящего здания, их опознали уже спасшиеся сотрудники ЭКУ. Дальнейшие сведения о них были переданы врачом-интерном Анипченко А.Н.. Сажин А.Н. скончался на улице у стен здания УВД, Ярцев М.Б. скончался в больнице им. Пирогова в реанимации 10 февраля 1999 года. Похоронены 13 февраля 1999 года.
Эксперт Сулейманова Л.Н., Тихонов С.В. и нач. отдела Шалгин В.М. в 17.30 пошли пить чай в кабинет взрыво-техников. Далее, со слов Иевлева, они потерялись при попытке эвакуации по лестнице. Останки сотрудников были найдены под обломками центральной лестницы. Сулейманова Л.Н. была опознана по фрагментам тела и по наручным механическим часам. Остальные - по фрагментам тела. Сулейманова опознана 16 февраля 1999 года. Похоронены 17 февраля 1999 года. Тихонов и Шалгин опознаны 17 февраля, похоронены 18 февраля 1999 года.
Эксперт Прохорова Л.А. , со слов нач. отдела Кишова Ю.Ю., при известии о задымлении здания попыталась прорваться по центральной лестнице. Ее останки обнаружили под обломками лестницы, которые были опознаны 14 февраля 1999 года. Похоронена в Ульяновской области, с. Кривоши. Панихида была 15 февраля 1999 года.
Эксперты Лифанова С.Н. и стажер Перелыгин Д.А. находились, со слов нач. отдела Кишова Ю.Ю. в своем кабинете на рабочем месте. Больше сведений о них никаких нет. Лифанову опознали 16 февраля 1999 года по фрагментам тела и ключам от квартиры, похоронена 18 февраля 1999 г. Перелыгин опознан 14 февраля, похоронен 15 февраля 1999 г.
Эксперты Подтяжкин А.Н. и Собачкин В.Б. находились в своем кабинете на рабочем месте. Больше никаких сведений про них нет. Подтяжкина А.Н. опознали 17 февраля 1999 года, похоронен 18 февраля 1999 г. Собачкина В.Б. опознали 18 февраля 1999 года, похоронен 19 февраля 1999 г.
Уборщица Яковенко В.А. мыла полы. Больше о ней никаких сведений нет. Ее останки опознали 14 февраля 1999 года. Похоронена 15 февраля 1999 г.
23 февраля 1999 года
(публикуется в авторской редакции)
Москва, Кремль Администрация Президента Российской Федерации;
Генеральному Прокурору Российской Федерации Устинову В.;
Главному редактору газеты «Московский комсомолец» Гусеву П.(по просьбе членов Комитета);
Членам Комитета
Уважаемый Владимир Владимирович! К Вам обращаются родственники и близкие сотрудников, погибших в здании ГУВД Самарской области во время пожара 10 февраля 1999 года. Мы вынуждены это сделать в связи с Вашим приходом, как главы государства и в связи с приходом нового прокурора Устинова. Так как теперь нет заинтересованных должностных лиц – бывшего губернатора Самарской области Титова, бывшего Министра внутренних дел Степашина, бывшего генерального прокурора Скуратова, можно объективно расследовать уголовное дело и привлечь виновных за «пожар 20 века» к уголовной ответственности.
При объективном изучении обстоятельств дела мы сомневаемся в квалификации следователя Генеральной Прокуратуры Коновалова (который почему-то уходит на пенсию) и в объективном расследовании им уголовного дела. Хотя по телевизору и передали, что проведено тщательное расследование и сотни экспертиз, и вины руководства ГУВД в пожаре нет.
Пожар возник от сигареты, брошенной следователем-женщиной. Согласны, но вина в другом, в несвоевременной эвакуации людей из здания, отсутствие руководства ГУВД на службе в рабочее время (был усиленный вариант, объявленный МВД РФ).
Начальник ГУВД Глухов с момента назначения на должность (7 июня 1998 года) в течение более 8 месяцев, то есть до пожара 10 февраля 1999 года, не сделал, не организовал ни одного мероприятия по профилактике пожаров на объектах ГУВД, хотя это входило в его прямые функциональные обязанности и он лично курировал Управление пожарной охраны. Даже противодействовал их проведению из-за отсутствия должного опыта и незнания этих вопросов. Проявляя преступную халатность в суть не вникал, документов не изучал. Пустил всю работу на самотек, перевалив на плечи одного из заместителей – Кузьмина) начальника криминальной милиции) (см. приложение).
Следователь Генеральной прокуратуры Коновалов, возбудив уголовное дело и приняв его к производству, не принял самого главного решения в соответствии с УПК РФ – не вынес постановление об отстранении от должности на время расследования начальника ГУВД Глухова, его заместителей: начальника Штаба Запорожченко (который в этот день дежурил, но на рабочем месте отсутствовал), заместителя по тылу Ульянова, ответственного за пожарную безопасность здания, начальника Оперативного управления Михаленкова и начальника Дежурной части ГУВД Галяшина, чтобы они (будучи виновными в неправильной организации по эвакуации людей из горящего здания) не смогли повлиять на объективный ход расследования. А именно этим они и занимались, заставляя свидетелей менять показания о времени обнаружения первых признаков пожара. Шантажировали (!), угрожали увольнением, переводили на другие должности и так далее.
Следователю Генеральной прокуратуры Коновалову Управлением пожарной охраны были переданы для приобщения к уголовному делу материалы: указание МВД РФ №3286 от 2 марта 1998 г. о проведении профилактики пожаров на объектах органов внутренних дел (см. приложение) и другие материалы по организации его исполнения: это проекты (которые так и остались проектами по вине Глухова) документов для проведения коллегии в июле 1998 года и оперативного совещания при начальнике ГУВД в ноябре 1998 года (то есть до пожара). Однако ни следователь Коновалов, ни старший инспектор Штаба МВД РФ полковник милиции Назаров эти документы не исследовали и о них даже не упоминается в итоговых документах уголовного дела и заключении служебной проверки, утверждённой Степашиным. (см. приложение)
А именно изучение этих документов позволяет сделать вывод о преступной халатности и ненадлежащем исполнении должностных обязанностей руководством ГУВД.
В соответствии с вышеназванным указанием МВД РФ в марте 1998 года прежним руководством Управления пожарной охраны проведена учебная тренировка по действию личного состава при возникновении пожара в здании УВД, в ходе которой отрабатывались практические вопросы, в том числе и эвакуация сотрудников с 2-5 этажей по лестницам пожарных автомашин. Отснят учебный фильм с учетом выявленных недостатков, переработана инструкция (см. приложение), где было все прописано – что нужно делать руководителям и дежурному наряду. После прихода Глухова в соответствии с планом ГУВД и указанием МВД (см. приложение) только Управлением пожарной охраны и больше никем была проведена большая работа по проверке состояния пожарной безопасности здания ГУВД и других объектов, и подготовлены проекты документов по проведению в июле 1998 года коллегии ГУВД и оперативного совещания при начальнике ГУВД Глухове (см. приложение, об этом говорилось выше), где планировалось заслушать ряд руководителей и принять меры по повышению противопожарной безопасности, одновременно был подготовлен план по поведению в соответствии с приказом второй учебной тренировки по действиям личного состава при пожаре в здании ГУВД (1-я тренировка была проведена в марте 1998 года). Однако, начальник ГУВД Глухов эти документы даже не прочитал, ни коллегию, ни оперативное совещание не провел. Таким образом, эти материалы остались без рассмотрения у руководства ГУВД, недостатки вскрыты не были, и меры по их устранению не принимались. Документы рассмотрены самим же исполнителем – руководителем пожарной охраны и никто из заинтересованных при этом не присутствовал.
Если бы только Глуховым и другими должностными лицами были исполнены эти мероприятия, они конечно бы позволили предотвратить пожар, а в случае его возникновения своевременно эвакуировать людей из здания, как это было сделано руководством управления исполнения наказания, а именно заместителем начальника УИН подполковником Яковлевым, который, обнаружив первые признаки пожара: запах и дым, сразу же дал указание в дежурную часть ГУИН об эвакуации сотрудников, и никто из них не пострадал, хотя здание одно и то же, и соединено общими коридорами. По первому объяснению Яковлева он дал команду примерно в 17.10 ч., то есть почти за 40 минут до вызова пожарных дежурным УВД области и объявлением им об эвакуации сотрудников из здания ГУВД. О том, что первые признаки пожара: дым и запах гари были обнаружены примерно в 17 часов, подтвердят, если их допросить и передопросить, сотрудники Управления исполнения наказания, которые были эвакуированы из здания и даже успели доехать до дома. А сотрудники УВД в это время продолжали находиться на рабочем месте.
В чем же дело? Почему начальник Дежурной части Галяшин и дежурный ГУВД Тельнов не приняли первоочередных мер в соответствии с «Инструкцией…» (см. приложение) о вызове пожарных и эвакуации людей из здания. Что не знали как действовать? Нет, они очень опытные сотрудники и сразу по обнаружении первых признаков пожара доложили по телефону «Билайн» начальнику ГУВД Глухову (сидевшему на концерте Долиной). И конечно Галяшин и Тельнов, получив указание от Глухова: «Шума не поднимать, затушить своими силами», стали выполнять это халатное, преступное указание, теряя драгоценное время, которое необходимо было на эвакуацию людей и вызова пожарных.
Одновременно гибели людей способствовало и отсутствие на рабочих местах, в рабочее время при усиленном варианте, объявленном МВД, дежурного от руководства ГУВД полковника милиции Запорожченко – заместителя начальника УВД, а также, при обнаружении очага пожара в кабинете №75, отсутствие воды в пожарном кране.
А ведь на эвакуацию людей из здания УВД при наличии 3-х выходов на улицу со 2 по 4 этажи, а на первом этаже 5-ти выходов по заключению специалистов ВНИИПО МВД РФ требуется всего от 130 секунд до 220 секунд, то есть максимум 3 мин. 40 сек.
Глухову позвонили второй раз, он ответил доложить утром рапортом.
Глухов на место происшествия к зданию ГУВД прибыл, когда полыхало пламя и люди, охваченные огнем, прыгали с верхних этажей или гибли в огне.
Следователь Коновалов, как видно из материалов уголовного дела, вопросы происхождения телефонных звонков по времени, продолжительность разговора, кто звонил Глухову в Дом Молодежи, где проходил концерт певицы Долиной, не исследовал. А ведь, это не трудно, рядом с Глуховым на концерте сидели его сослуживцы и слышали телефонный разговор, эти данные есть и в базе данных ЭВМ системы «Билайн».
Кто же понес наказание за гибель людей, за пожар 20-го века? Да никто!
24 марта 1999 года по итогам служебной проверки, проведенной Главным инспектором МВД России полковником милиции Назаровым (проведено очень поверхностно и с уклоном оправдания руководства ГУВД. Почему?), Приказом Министра Внутренних дел РФ Степашиным был уволен из органов внутренних дел заместитель начальника ГУВД по тылу Ульянов и начальник пожарной охраны ГУВД Жарков, предупрежден о неполном служебном соответствии начальник ГУВД Глухов и т.д. Однако, уже 18 мая 1999 года приказом Степашина по представлению губернатора Титова взыскание с Глухова, спустя 50 дней, было снято, то есть в нарушении требований Дисциплинарного Устава. Меньше, чем через 6 месяцев (еще не остыло пожарище) опять с участием Титова в ноябре 1999 года присвоено звание генерал-лейтенанта милиции новым Министром ВД РФ Рушайло. Почему? И за какие заслуги?
Заместитель начальника УВД по тылу Ульянов восстановлен в занимаемой должности. Вопрос такой же. Почему? И так, остался наказан только начальник Управления пожарной охраны Жарков и ряд других. Хотя, именно пожарные, несмотря на поздний вызов из-за преступного указания Глухова, спасли более 200 человек, выводя их из горящего здания и снимая с помощью лестниц с окон. Именно они подлежат награждению за спасение людей. Но, по мнению Глухова это не так и поэтому заместитель начальника ГУВД Запорожченко, начальник оперативного управления Штаба Михаленков получили награды с согласия администрации области.
В связи с изложенным возникает ряд других вопросов, в частности, почему МВД плюнуло на гибель 57 лучших сотрудников и наградило виновных? Почему к решению кадровых вопросов в ГУВД Самарской области такое рвение до настоящего времени проявляет заместитель министра Федоров В.И.?
Просьба к Вам, Уважаемый Владимир Владимирович, поручить вновь назначенному Генеральному прокурору отменить решение по уголовному делу и вернуть его на дополнительное расследование для вынесения постановления об отстранении от должности на время расследования начальника ГУВД Глухова и его заместителей – Запорожченко, Ульянова и других должностных лиц. После этого повторно допросить запуганных свидетелей о времени появления признаков пожара, других обстоятельств дела и привлечь виновных к ответственности за ненадлежащее исполнение служебных обязанностей, повлекшее гибель 57 человек и ранения 300 человек, а также за нанесенный большой материальный ущерб.
Одновременно просим проверить расходы гуманитарной помощи, поступавшей в адрес ГУВД для семей погибших и раненных.
Это очень большая сумма денег. Чтобы быстрее отдать материальную помощь потерпевшим, с многих УВД, МВД привозили деньги в чемоданах «с нарочными», конвоем и бухгалтером. Деньги принимались, выписывались приходные ордера, после чего приходные ордера переписывались на меньшую сумму, а деньги изымались Ульяновым.
Руководитель бригады МВД, проверявшей в апреле-мае 2000 года финансово-хозяйственную деятельность ГУВД, в том числе и расходы гуманитарной помощи жертвам пожара, пустил это дело на самотек. Письменных запросов в МВД, УВД и гражданские организации о привезенных суммах денег с нарочными не направил, ксерокопии первоначальных приходно-кассовых ордеров не запросил. То есть встречной сверки документов не провел.
Приложение: 23 листа
С Уважением к Вам,
Комитет общества «ПАМЯТЬ 10 ФЕВРАЛЯ»
(публикуется в авторской редакции)
«Новая газета» (архив). Пожар в здании УВД Самарской области.10 февраля 1999 года
Версия
Секретность требует жертв
Cовместное журналистское расследование с телепрограммой «Человек и закон»
Пожар в УВД Самарской области: тайны просто так не горят. Итог трагедии: погибли 57 милиционеров, пострадали сотни. Виновных нет. Почему через столько лет мы возвращаемся к пожару в здании УВД Самарской области? Потому, что в Самаре до сих пор не верят результатам официального расследования. Пожар стал очередной российской тайной, такой, как гибель подлодки «Курск», «учения» в Рязани и взрывы жилых домов... В каждом из этих случаев ощущение недоверия создавали властные чиновники, не отвечая на вопросы и заставляя молчать редких свидетелей. Так ведет себя виновный, которого, к сожалению, не застукали на месте преступления. Секреты и потрясения, как известно, рождают мифы. Но местный самарский миф своей точностью превзошел все остальные. На городских кухнях шепчутся о том, что много лет назад злосчастное здание построили для НКВД, рассчитывая на быстрое уничтожение, чтобы гостайны в случае чего не достались врагу... Но в самарском пожаре вместе с секретами генералов, региональных и центральных чиновников, «авторитетов» и бизнесменов погибли 57 милиционеров. Какие, собственно, тайны, позабыв все на свете, защищали большие начальники во время расследования этой трагедии?
Пожар
Нам стали доступны некоторые материалы уголовного дела № 9900138, возбужденного Самарской областной прокуратурой. Эксперты Всероссийского НИИ пожаротушения МВД в своих заключениях и справках сообщали, что пожар, который вспыхнул 10 февраля 1999 года, начался в 75-м кабинете на втором этаже. Кто-то из сотрудников бросил непогашенную сигарету, под столом загорелась пластиковая урна с бумагами, и горящая масса потекла по линолеуму к деревянной стене, которая, как и все перекрытия, была полой, с пылью и мусором внутри. Массивная дверь кабинета оказалась закрыта на ключ. Его хозяева — следователи Наталья Першина (экономические преступления) и Ольга Полякова (нач. отдела по нераскрытым преступлениям) — отлучились куда-то примерно в 16.00. Огонь слишком поздно обнаружили обитатели соседних кабинетов. Если верить заключению главного инспектора ГОИУ МВД РФ полковника Назарова, которое утвердил лично Сергей Степашин (в то время — глава МВД), только в 17.50 обеспокоенные запахом дыма соседи Першиной и Поляковой, взломав замок, увидели, что в кабинете горят мебель и пол. Бросились за огнетушителем, тот оказался пустым. Принялись разматывать пожарный гидрант и поняли, что напрасно, — вода не текла. Позднее выяснилось: ремонтируя водопровод, где-то вставили трубу меньшего, чем положено, диаметра.
К тому времени в другом крыле здания на третьем этаже загорелся кабинет около лестничной клетки. Эксперты объяснили, что обычная скорость распространения пожара по пустотам таких зданий — от одного до десяти метров в секунду. То есть, пытаясь сбить пламя в кабинете № 75, люди ходили по огню, не замечая его присутствия. А в пустотах гуляли сквозняки, и пламя тянуло в сторону лестницы, которая сыграла роль печной трубы.
Вскоре загорелась и она. Так люди на пятом этаже, куда вела только центральная лестница, попали в плен. Температура там достигла 400 градусов. Пожарные не могли спасать людей. У них плавились каски.
Когда подоспевшие машины развернули рукава, выяснилось, что достаточного напора воды нет. И пришлось качать воду из Волги. Делали прорубь, тянули по улицам километровые рукава… А горевшие люди кинулись к окнам. Некоторые прыгали вниз или спускались по кабелям и связанным занавескам. Многие разбивались. Когда прибыли первые пожарные машины с раздвижными лестницами (после 18.10.), по официальному заключению, «было зафиксировано горение по всей площади здания». А просьбы о помощи раздавались «примерно из 15 окон третьего этажа, 20 окон — четвертого и 10 — пятого...». Эксперты рассчитали, что спасти людей необходимо было в течение лишь десяти минут. Но не хватало автолестниц и подъемников. Вручную растаскивали машины, припаркованные у здания, рубили деревья... Троллейбусные провода не отключали до позднего вечера, и автолестницу нельзя было дотянуть до верхних этажей, не зацепив высоковольтной линии. И все же через окна пожарные эвакуировали десятки людей.
К 18.30 верхние этажи здания полностью охватил огонь. А после 19.00 все перекрытия рухнули.
«Очная ставка» свидетельских показаний
Не нужно быть великим сыщиком, чтобы заметить нестыковки материалов уголовного дела и «заключения служебной проверки...», утвержденного главой МВД в марте 1999-го. Достаточно сравнить этот документ с показаниями свидетелей и оценками экспертов ВНИИ пожаротушения.
По официальной версии, обитатели кабинетов на втором этаже увидели, что у коллег из 75-го горят мебель и пол, лишь в 17.45—17.50. Вот показания, которые легли в основу одобренной бумаги: в 17.30 в соседнем кабинете № 76 дым уловила машинистка штаба УВД Ирина И. В 17.35 что-то почувствовали в кабинете № 71. В 17.45 из 73-го выглянули в коридор, среагировав «на шум» (! — Ред.). А дальше, по материалам служебной проверки, все довольно гладко — обнаружили в 17.50, через одну минуту сработала сигнализация, еще через минуту вызвали пожарных...
Казалось бы, четко и оперативно. Однако все это — фантастика. Есть другие свидетельства, которые в дело не вошли.
К примеру, Людмила П. в другом крыле здания в кабинете на четвертом этаже почувствовала запах дыма примерно в 17.15. Допустим, ошиблась со временем. Но в 17.30 в том же отдаленном крыле в коридоре четвертого этажа резкий запах горящего линолеума почувствовал Евгений К. В 17.35 дым уловили в кабинете № 150, все там же, в удаленном крыле. Наконец, в 17.40 дым почувствовали три человека в здании УИНа, отделенного от УВД капитальной противопожарной стеной. А не слишком ли поздно, по официальной версии, спохватились непосредственные соседи горящего кабинета? Мы уже знаем, что огонь шел по перекрытиям со скоростью 1—10 метров в секунду. Так можно ли из любопытства выбегать в коридор, если едкий дым ощущают уже не только на верхнем этаже в дальнем крыле здания, но даже в соседних домах? И как можно в 17.50 с удивлением обнаружить, что пылает соседний кабинет, если, по результатам исследования пожара (Всероссийского НИИ пожаротушения), именно в 17.50 в противоположном крыле кабинет на третьем этаже у лестницы уже горел открытым огнем? Ведь это значит, что огонь прогулялся по пустым перекрытиям, успел пробраться наверх к лестнице и основательно там поработать. По идее, находиться в коридоре и кабинетах второго этажа возле очага было весьма проблематично. А по официальной трактовке, тут преспокойно выходили «на шум». Вывод напрашивается простой: так не бывает. И сразу же возникают две версии. Или людей со второго этажа заставили несколько подкорректировать свои показания (чего начальство не сделает ради благоприятной «служебной проверки»?). Или дым на третьем этаже в другом крыле здания имел свой собственный, равный по силе источник, то есть был второй очаг. И тогда это уже не разгильдяйство, а поджог...
Версия 1.
Халатность: генерала боялись больше, чем огня
Начальника Самарского УВД генерала Глухова, как, впрочем, и его предшественника генерала Андрейкина, не раз предупреждали об убийственном состоянии здания. Но пожарных с их предписаниями отправляли куда подальше. И те молча уходили, поскольку милицейские генералы были их начальниками. Настоятельные рекомендации пожарных экспертов последовательно не выполняли аж с семидесятых годов. А эпизоды многократного возгорания в здании УВД чайников и кипятильников предпочитали не афишировать. Это было неважно. Не хотелось портить общее впечатление шефов из МВД РФ досадными пожарными «недоразумениями». Ведь на кону лежали должности и погоны, решалось, кто будет контролировать и опекать Самару и область, а главное — «АвтоВАЗ» с его миллиардными денежными оборотами... Незадолго до трагедии началась жестокая борьба за кресло начальника областного УВД. Тогда это место занимал еще генерал Андрейкин, а Глухов был руководителем Средневолжского управления внутренних дел на транспорте.
Кончилось тем, что в Москву доставили больничную книжку Андрейкина с перечислением всех его болезней и пороков. И генерала сняли. Воцарился Глухов, после чего, разумеется, последовали кадровые перестановки: в УВД пришли «транспортники». Если бы пожар выбирал, когда случиться, он не нашел бы время удачнее. Чиновников УВД с головой поглощали совсем другие заботы. Милицейские начальники просчитывали, сохранят ли свои хлебные места. По всем правилам интриги наступала пора «оргвыводов». Ведь 11 февраля УВД должны были преобразовать в ГУВД с соответствующим повышением руководящих должностей и прибавлением звезд на погонах. Об этом знали все. И думали о выживании при новом начальстве. Никто не рассчитывал, что 10 февраля придется бежать от огня, соображая, как выжить физически.
В УВД создалась до того напряженная обстановка, что, когда случилась трагедия, не нашлось ни одного начальника, который бы внятно доложил руководителю о масштабах происходящего. Ведь генерал Глухов во время пожара вместе с прочими милицейскими руководителями был на концерте Ларисы Долиной. Отдыхал...
Но даже после гибели УВД статистику «милицейских» пожаров не перестали редактировать. Напротив, принялись урезать ее еще тщательнее. Впрочем, тайны и интриги себя вполне оправдали. После пожара в УВД Самарской области генералу Глухову объявили о неполном служебном соответствии. Но тут же почему-то присвоили звание генерал-лейтенанта…
Секретность пригодилась и в другом. На восстановление ГУВД и помощь пострадавшим выделили немалые средства. Однако есть сотрудники, которые до сих пор недоумевают, где эти деньги. Впрочем, ремонт нового здания всех впечатляет. У генерала Глухова, к примеру, на рабочем месте появилось джакузи.
Версия 2.
Поджог: «АвтоВАЗ» разбушевался
Версия о поджоге, против которой решительно высказываются эксперты, все же выглядит вполне серьезно. Своей основательностью она обязана все тем же интригам и тайнам, которые сопровождали не только битвы за руководящие посты, но и миллиардные суммы, блуждающие вокруг «АвтоВАЗа». Цена вопроса (еще в 97-м) — 320 млрд неденоминированных рублей за полгода. Именно столько предприятие недополучало от фирм, торгующих его автомобилями. А посредники и те, кто их контролировал, делили прибыль и убивали друг друга. В Тольятти каждый месяц совершалось по три-четыре заказных убийства.
Чтобы вернуть финансы из тени, начали операцию «Циклон», инициированную МВД РФ. В результате собрали столько материалов, что их хватило на сотни уголовных дел. Большинство — мелких. Но существовало три значительных, которые готовили к разработке в УВД Самарской области. Одно, известное как «песочное дело», касалось увода от налогов огромных сумм. Другое — по реэкспорту автомобилей. И третье — по взаимозачетам с администрациями и бюджетом. Как утверждают, пожар произошел в тот период, когда в УВД обобщали (сшивали) эти дела. А вскоре, по некоторым сведениям, должны были допросить топ-менеджеров предприятия.
Один из бывших руководителей операции «Циклон» рассказал нам следующее:
— Мы обнаружили там интересы всех структур. Свои, подконтрольные фирмы по реализации автомобилей были у чекистов, милиционеров, судей и прокуроров… Попутно выяснялись очень любопытные вещи. К примеру, искали банду, за которой числилось множество убийств, а тем временем ее главарь по кличке Дима Большой, находясь в федеральном розыске, встречался с начальником УВД Тольятти... Другая банда (главарь Марчело) была тесно связана с делами «АвтоВАЗа», но ее активные члены почти поголовно числились внештатными сотрудниками УВД Самары...
В то время начальником УВД Самарской области был генерал Андрейкин. После такого скандала он «понизил» начальника УСБ Супруна. Поставил его руководить региональным управлением по борьбе с преступлениями в сфере высоких технологий. А нынешний начальник ГУВД генерал Глухов… назначил Владимира Супруна руководителем УВД Тольятти. Постепенно заинтересованные лица сообразили: чтобы самим контролировать ход операции «Циклон», нужно в ней участвовать. И к самарскому УОПу, которому давал указания об операции первый зам главы МВД Петров, подключилась тьма разных структур. В результате Петрова отправили на пенсию. Стали увольнять и руководителей УОПа, возбуждая против них уголовные дела. Так, начальника отдела по борьбе с бандитизмом Анчикова (который задержал в свое время 60 воров в законе) отправили в тюрьму — в ходе внезапного обыска, естественно, «нашли» патроны и наркотики дома и на работе»... Так кому же были выгодны пожар и такие кадровые решения? Всем, для кого была опасна операция «Циклон». Более конкретный ответ дал соратник Бориса Березовского — бывший зам директора «АвтоВАЗа» Глушков, который позднее ушел в «Аэрофлот» и совсем недавно оказался в следственном изоляторе. Наши источники в ФСБ сообщили нам, что, наблюдая с сокамерниками по телевизору репортаж о самарском пожаре, он бросил фразу: «Зачем надо было жечь все здание? Хватило бы и архива...»
Об аферах Бориса Березовского вокруг тольяттинского предприятия написано немало. Чего стоят его реэкспортные схемы, на которых делались бешеные деньги. А сотканная его компаньоном Бадри Патаркацишвили дилерская сеть собирала дань с каждого проданного в России автомобиля «Лада». К этой черной наличности имели отношение и чеченские оргпреступные группы. Эксперты не поддерживают версию о поджоге. Тем не менее после пожара до суда дожили только мелкие уголовные дела. Крупные и перспективные, о которых мы говорили, или не были возбуждены вовсе, или зачахли. Кроме того, есть и еще нюансы… К примеру, одновременное появление двух очагов пожара можно было легко опровергнуть, продемонстрировав запись, которую сделала камера наблюдения на здании УФСБ. Эта камера смотрела во внутренний двор — в сторону зданий УИНа и УВД, то есть, по идее, должна была «видеть» все окна. Пленку приобщили к уголовному делу. Но, как нам стало известно, пожар на ней зафиксирован в самом разгаре. А все, что относится к моменту возгорания, безнадежно испорчено. Неполадки техники...
Удивляет поведение руководства УВД. В день пожара было намечено совещание. Но практически все начальство уехало на концерт. Хотя обычно о концертах знают заранее и не проводят параллельно ответственных мероприятий...
По совпадению, в ходе пожара первой пострадала следственная часть. Ее кабинеты располагались прямо над очагом. А также отдел по борьбе с экономическими преступлениями, который находился в другом крыле здания, в непосредственной близости от странного «второго очага».
Через некоторое время после пожара в УВД сгорело законспирированное отделение в Тольятти, ведающее наружным наблюдением... Есть неясные моменты и в судьбе «сгоревших» уголовных дел. Некоторые эксперты уверяют, что многие материалы уцелели в несгораемых шкафах. После пожара сейфы отвозили на склад хозяйственного управления УВД. Подтвердил это и один местный депутат, который в ходе предвыборной кампании размахивал перед телекамерами документами, официально погибшими в огне. А знающие люди в Самаре поговаривают, что «сожженные» уголовные дела шли на черном рынке оптом и в розницу. И кто-то делал на этом бизнес после того, как некоторые офицеры спасали их из огня... Казалось бы, все эти факты и совпадения нуждаются в подробном изучении. Но увы…
«Они боятся потерять место в джакузи»
В этой истории можно находить все новые страшные эпизоды. Но сценарий всех российских трагедий одинаков — любая непрозрачная система требует жертв.
Что в итоге? Понятно, что результаты расследования необходимо пересматривать и освещать все темные углы. Но такое расследование не должно превращаться в политическое шоу. Сейчас очень удобно указать на одного «злодея» и списать на него все грехи. Между тем пожар в Самаре — не вина отдельно взятого генерала Глухова, Андрейкина, местных пожарных инспекторов или даже, например, Березовского. Трагедии будут происходить до тех пор, пока власть не научится контролировать деятельность своих чиновников и внятно объяснять каждый свой шаг.
Тайны, замешанные на коррупционных скандалах, порождают вранье, которое в итоге становится единственным средством сохранения власти. Но именно ложь — самая легковоспламеняемая субстанция в мире.
P.S. Итак, как нам кажется, объективное расследование причин самарской трагедии не может быть закончено, пока не будут устранены следующие противоречия и вопросы.
1. Если придерживаться версии случайного пожара, то необходимо объяснить, почему в официальных документах и свидетельских показаниях указано нереальное время обнаружения очага возгорания на втором этаже? В принципе это возможно только в том случае, если сотрудников вынудили подтасовать данные, чтобы прикрыть начальственные «тылы». И простое ли совпадение, что и камера наружного наблюдения УФСБ зафиксировала пожар в самом разгаре и не записала его начало?
2. Если давления на свидетелей не было и время указано верно, можно сделать вывод, что имел место поджог. Тогда простое ли совпадение — пожар в УВД Самарской области и в законспирированном отделении «наружки» в Тольятти?
3. Какие именно материалы, изъятые в ходе операции «Циклон», погибли в самарском пожаре? Какие документы сгорели в Тольятти? И где теперь находится все уцелевшее по наиболее перспективным делам, связанным с «АвтоВАЗом»?
Роман Шлейнов, наш спец. корр. Самара—Москва
18.03.2002
Резонанс о пожаре в здании УВД Самарской области
Как нам стало известно, после совместного журналистского расследования «Новой газеты» и телепрограммы «Человек и закон», посвященного пожару в здании УВД Самарской области («Новая газета» № 19), в Генеральной прокуратуре РФ приняли принципиальное решение — возобновить уголовное дело, возбужденное по факту пожара.
Напомним: трагедия произошла 10 февраля 1999 года, погибли 57 милиционеров, пострадали сотни гражданских лиц, огнем были уничтожены уголовные дела и, в частности, некоторые материалы о криминальной активности вокруг АвтоВАЗа с его миллиардными оборотами, собранные в результате спецоперации «Циклон».
Сравнивая показания свидетелей и очевидцев, нам удалось выяснить, что официальная версия относительно того, как начинался пожар, выглядит неправдоподобно. Уж очень много несоответствий. То ли сотрудников УВД запугали, вынудив прикрывать халатность собственных генералов, то ли имел место поджог... Надеемся, Генпрокуратура ответит на многочисленные вопросы, которые до сих пор задают в Самаре, и установит истинные причины трагедии или найдет тех, кому она была выгодна.
Роман Шлейнов
08.04.2002. «Новая газета»
Самарская область. ГУВД области предоставило информацию о расходовании средств из фонда помощи пострадавшим и семьям погибших при пожаре 10 февраля 1999 года.
10 февраля в газете "Известия" появилась статья "Два года на пепелище", а в газетах "Репортер" (Самара) и "Комсомольская правда" 9 февраля было опубликовано открытое письмо на имя Президента РФ Владимира Путина, подписанное некоторыми родственниками погибших при пожаре 10.02.99 сотрудников УВД Самарской области.
По указанию министра внутренних дел РФ Владимира Рушайло для проверки фактов, изложенных в данных публикациях, была создана комиссия под руководством заместителя министра внутренних дел РФ генерал-полковника внутренней службы Петра Нелезина. В ее состав вошли специалисты контрольно-ревизионного управления, главного управления кадров, тыловых подразделений и управления информации МВД России в количестве 8 человек.
Комиссия работала в Самарской области с 11 по 17 февраля 2001 г. В ее задачи входило: проверить законность расходования поступивших на счета ГУВД Самарской области средств и рассмотреть вопросы, поднятые в публикациях. Данной проверкой не были охвачены вопросы, касающиеся следственных действий, так как они входят в компетенцию прокуратуры. По результатам проверки законности расходования средств комиссия установила, что факты, изложенные в газетах, не подтверждаются. Денежные и материально-технические средства, выделенные на ликвидацию последствий пожара, израсходованы по целевому назначению и в строгом соответствии с законодательством.
За прошедшие после пожара 2 года в ГУВД Самарской области проделана большая работа по социальной защите семей погибших сотрудников. 11 семьям произведен ремонт квартир. Из средств благотворительного счета в целях реабилитационного лечения в 1999-2000 годах родственникам погибших сотрудников предоставлено 74 путевки в санатории и дома отдыха. Приобретено и выделено 17 новых квартир. Особое внимание уделялось детям сотрудников, погибших при пожаре. Все дети от 4 до 16 лет в разное время направлялись в оздоровительные центры Самарской области и в другие регионы России. 27 детей находились на отдыхе в Швеции, один ребенок побывал на отдыхе в КНР. Все дети, обучающиеся в средних и высших учебных заведениях, освобождены от оплаты за обучение. Решаются вопросы по поступлению детей в образовательные учреждения МВД России. 76 членов семей взяты на медицинское обслуживание Медицинским отделом ГУВД Самарской области. Оказывается бесплатная медицинская помощь, в том числе в виде лекарственных средств.
На подведении итогов работы комиссии МВД РФ перед личным составом ГУВД Самарской области выступил заместитель министра внутренних дел РФ генерал-полковник внутренней службы Петр Нелезин. Он отметил проделанную после трагического пожара большую работу по восстановлению деятельности управления и призвал и дальше оказывать содействие семьям погибших в решении социально-бытовых проблем.
С учетом результатов проверки ГУВД Самарской области принимаются меры по активизации работы с членами семей погибших сотрудников милиции. Членами комиссии МВД России проведены две встречи с родственниками погибших сотрудников. Решение об увековечении памяти погибших на месте сгоревшего здания ожидается в первом полугодии. Издана "Книга памяти". Взято на контроль решение вопросов, поставленных членами семей, в том числе в ходе встреч с членами комиссии МВД РФ. Разработаны дополнительные меры по морально-психологической реабилитации и поддержке членов семей погибших при пожаре сотрудников УВД Самарской области, сообщили "REGIONS.RU-Волгаинформ" в пресс-службе УВД.
Пресс-центр УВД предоставил агентству "REGIONS.RU-Волгаинформ" справку получения и расходования средств из фонда помощи пострадавшим и семьям погибших.
По постановлению Правительства Ѓ190 от 18.02.99 года.
Предусмотрено выделение - 163,9 млн. рублей;
Фактически выделено - 118,3 млн. рублей,
из них:
единовременное пособие семьям погибших - 9,152 млн. рублей;
ремонт гостиницы "Театральная" - 2,135 млн. рублей;
капитальный ремонт здания ГУВД - 11,65 млн. рублей;
восстановление деятельности - 53,7 млн. рублей (ГУРО МВД);
приобретение квартир для семей погибших - 1,9 млн. рублей;
приобретение административного здания - 39,8 млн. рублей.
Не выделено - 45,6 млн. рублей.
По благотворительным счетам.
Поступило 66,44 млн. рублей.
Израсходовано 66,44 млн. рублей,
в том числе:
средства связи - 5,673 млн. рублей;
оргтехника, ВТ, спецтехника - 3,897 млн. рублей;
выплаты семьям погибших, организация похорон, поминок, установка памятников - 17,107 млн. рублей;
мат. помощь пострадавшим - 1,706 млн. рублей;
ремонт зданий, помещений - 34,187 млн. рублей;
прочие (мебель, медтехника, хозяйственные расходы) - 3,870 млн. рублей.
Выполнено работ по ремонту ГУВД - на 68,2 млн. рублей.
В том числе из благотворительных средств - 34,283 млн. рублей;
Из средств на капремонт (федеральный фонд) - 13,7 млн. рублей;
Из средств областного бюджета - 20,2 млн. рублей.
Выплаты денежных средств семьям погибших - 30,218 млн. рублей.
Из них:
Экстренная помощь (МВД России)- 855 тыс. рублей;
Материальная помощь (администрация области) - 570 тыс. рублей;
Единовременное пособие - 9,056 млн. рублей;
Ритуальные услуги, поминки - 2,556 млн. рублей;
Установка памятников и обелисков - 1,797 млн. рублей;
Поступления и адресная помощь от частных лиц и организаций - 10,349 млн. рублей;
Компенсация за утраченные вещи - 530 тыс. рублей;
Возмещение вреда в связи со смертью кормильца - 3,421 млн. рублей;
Ремонт квартир - 1,016 млн. рублей.
Компенсационные выплаты сотрудникам - 1,380 млн. руб.
Комментарии ГУВД о благотворительных перечислениях:
Когда человек, либо организация делает благотворительное перечисление, обязательно указывается целевое назначение. В некоторых счетах было написано "на выплаты семье погибшего сотрудника" и тогда средства направлялись семье погибшего сотрудника. При этом семья погибшего сотрудника рассматривалась в соответствии с законодательством: первая очередь наследников - супруг, несовершеннолетние дети, вторая очередь - родители. Также в соответствии с законодательством комиссией УВД, которая была создана приказом, было утверждено Положение о порядке расходования денежных средств поступивших на благотворительный счет.
Комиссия собиралась более 150 раз - есть протоколы заседаний этой комиссии с подписями членов комиссии, где четко зафиксированы принятие решений. Таким образом, у ГУВД есть подтвержденная информация о том, что родственники погибших получили от 75000 - минимальная сумма, которая была выплачена родственнику вольнонаемного сотрудника до 1 млн. рублей, в которую вошла стоимость покупки квартиры (388 тыс. руб.).
«REGNUM-ВолгаИнформ»
Я продолжаю журналистское расследование. Обращаюсь ко всем, кто может помочь установить истинную причину пожара в здании УВД 10 февраля 1999 года: прошу сообщить мне об этом письменно по адресу: 443070 г. Самара, ул. Авроры, дом №68, квартира № 191; e-mail: klimenko1953@yandex.ru (с. тел. 89171064221).
•
Отправить свой коментарий к материалу »
Комментарии: