26 октября 2010 06:19
Автор: Анатолий Шутов, доктор исторических наук (г. Москва)
Россия в жерновах истории
Глава первая
Измена
Если небольшие республики
погибают от внешнего врага,
то большие от внутренней язвы.
Шарль Монтескье
Президентское кресло дороже Отечества
Великое «сегодня» потускнеет завтра.
Н.Рерих
Любое будущее –– радостное или печальное –– всегда приходит неожиданно. Шок от развала Советского Союза был подобен светопреставлению. Прошедший накануне Всесоюзный референдум, продемонстрировавший твердую волю народа к сохранению единой державы, придавал случившемуся ощущение неправдоподобности. Да и ныне, спустя многие годы, события эти трудно поддаются объяснению. Поэтому для понимания происшедшего необходимо восстановить в памяти ключевые вехи тех дней, имена заглавных действующих лиц свершившейся трагедии. Многие сиюминутные герои и антигерои уже или забыты, или сходят со сцены, как преходящие статисты, но сохранятся на страницах истории те личности, с именами которых связано «крушение империи» –– это, прежде всего, прирождённый предатель, посланец тьмы Михаил Горбачев и продажный политик Борис Ельцин.
Ни один из них не хотел войти в историю с позорным клеймом разрушителя Родины и превратить свои фамилии в символ непрощаемого греха. Внуки и правнуки отрекутся от своих нечестивых предков и, чтобы скрыть тайну родства с ними, сменят фамилии, потому что с такими фамилиями жить в России нельзя. Известный тележурналист Андрей Караулов в книге «Русское солнце» рассказывает, как приятель дочери Горбачевых (Иры) Сергей, врач по профессии, назвал родившегося сына Михаилом в честь Горбачева. Родители жены Сергея, узнав об этом, рассвирепели настолько, что выгнали ребят (детей) из дома. [1] Чтобы исправить положение и вновь добиться расположения родителей, Сергей стал обивать порог Загса с просьбой дать сыну другое имя.
Думается, на все времена, даже тогда, когда на Земле появятся новые народы и потускнеет в памяти блудливый облик с клеймом Сатаны, время сохранит в своей нестираемой памяти имя его, как символ предательства. Но из жизни русского народа имя «Михаил» может постепенно исчезнуть, как у евреев исчезло имя «Иуда». Люди оборвут невидимую связь с именем двойника Сатаны, чтобы обезопасить себя от несчастий, аккумулированных в этом имени. Ведь имя –– не просто слово для обозначения отдельного индивидуума, оно несёт в себе изначальную генную заданность.
Главная вина в гибели СССР лежит на Горбачёве. Развал экономики, политической системы, армии, силовых структур, ослабление суверенитета страны и подведение ее к территориальному распаду –– это дело его рук. Развальный проект нового Союзного Договора, подготовленный в Ново-Огарево при доминирующей роли Горбачева, предусматривал расширение числа союзных республик, как самостоятельных субъектов, с 15 до 35 (с наделением всех их равными правами, но без права выхода) за счет включения в эту элитную группу «республик свободных» 16 автономий из Российской Федерации и 4 из других союзных республик. План «автономизации СССР» был разрушителен для России, ибо означал дробление и фактически распад Российской Федерации. Этот проект вызвал неодобрение руководителей союзных республик (особенно Украины и Казахстана), но не потому, что распадалась Российская Федерация, а потому, что повышение статуса автономий и уравнение их в правах с союзными республиками понижали престиж и права последних. В результате был дан толчок росту сепаратизма даже в тех союзных республиках, в которых об этом никогда и не могло быть речи.
Проект второго варианта «Договора о Союзе суверенных государств» (в редакции Горбачева), подписание которого намечалось на 20 августа 1991 г., содержал такую формулировку основополагающего принципа устройства Союза, которая предопределяла его разрушение: «Союз суверенных государств (ССГ) –– конфедеративное демократическое государство, осуществляющее власть в пределах полномочий, которыми его добровольно наделяют участники договора». Предлагаемый Горбачевым к подписанию проект договора без одобрения высших органов государственной власти страны, союзных и автономных республик, в нарушение итогов мартовского (1991 г.) референдума, фактически предусматривал упразднение Союза ССР как единого федеративного государства и его преобразование в конфедерацию –– аморфное и непрочное государственное образование. При определении характера государства исчезло слово «социалистическое». Речь шла о создании вообще свободной конфедерации независимых государств, для которой не предусматривалось даже создания конституции. А ведущий в то время правовед-академик В.Н.Кудрявцев взамен конституции предлагал ограничиться развернутым Договором об образовании государства и Декларацией прав человека. Все двигалось в направлении разрушения государственных устоев. Страна, говоря языком Н.М.Карамзина, становилась «игралищем самовластного произвола». Если бы 20 августа 1991 года был подписан новый проект союзного договора, то 21 августа Союза уже не было бы.
В последующем документе «Согласованное заявление» президента страны и высших руководителей десяти союзных республик, проштампованном съездом народных депутатов СССР, предусматривалось признание союзных республик субъектами международного права, т.е. фактически суверенными государствами. И все это делалось по инициативе президента, понимающего, что при этом нарушается Закон СССР «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР», принятому 3 апреля 1990 г. В ст. 2 Постановления Верховного Совета СССР о введении в действие закона устанавливалось: «Любые действия, связанные с постановкой вопроса о выходе союзной республики из СССР и противоречащие Закону СССР «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР», предпринятые как до, так и после введения его в действие, не порождают никаких юридических последствий как для Союза ССР, так и для союзных республик».
Нескоординированные, робкие попытки некоторых депутатов на последнем съезде народных депутатов СССР остановить волюнтаризм по развалу страны были жестко пресечены Горбачевым и созданным им своего рода новым «политбюро» –– Советом глав республик. Зеленый свет движения в направлении Вискулей был зажжен.
Вместе с тем многие лидеры союзных республик, особенно Казахстана, Узбекистана, Киргизии, принципиально выступали за сохранение СССР, и все время торопили Горбачева с подписанием Союзного договора. Однако в близком окружении Ельцина (не без влияния извне) настойчиво проводили мысль, что к власти он придёт лишь ценой разрушения СССР, поскольку, мол, только так можно «свергнуть» Горбачева. Этот совет был вражеской выдумкой. Не таким путем надо было освобождаться от Горбачева, превратившегося к тому времени в никчемного кремлёвского обитателя.
Изгнать Горбачева из Кремля надо было без разрушения государства, тем более что результаты референдума предполагали как раз сохранить Союз и, стало быть, следовать духу и букве существовавшего законного Союзного договора от 30 декабря 1922 г., который по своей юридической сути являлся документом учредительного характера и, в отличие от межгосударственных договоров, вообще не предусматривал возможности денонсации. И, само собой разумеется, необходимо было выполнять действующую Конституцию –– Основной закон Союза ССР, а если какая-либо республика хотела выйти из состава Союза, то делать это следовало на основе принятого Съездом народных депутатов закона, который предусматривал на данный процесс пятилетний срок. В этой связи вызывают более чем недоумение действия Горбачева, давшего прямые указания арестовать и судить сторонников сохранения Союза СССР в августе 1991 г., назвав их «преступниками» только потому, что они выступили за соблюдение Конституции, против развала государства. Что и говорить, «странным» оказался президент –– гарант Конституции Союза ССР, сохранения нерушимости державы.
В свое время Ленин в дискуссионном порыве говорил, что в условиях социализма «каждая кухарка» может управлять государством. Это, разумеется, фантазия. Ещё Лев Толстой предупреждал, что к власти нельзя допускать «низменные элементы», т.е. бездуховных людей, обывателей, лишённых мировоззрения. Иллюстрацией того, куда заведут страну «низменные элементы», «ленинские кухарки», может служить правление Горбачёва –– ставропольского комбайнера.
Изощренные в пиаре разработчики стратегии по разрушению СССР, вскружили политическому верхогляду голову ожидающей его славой. Недалекий, лишенный интеллекта, он поверил в свою исключительность быть первооткрывателем новой исторической эпохи –– эпохи торжества «общечеловеческих ценностей» путем разрушения всей прежней системы с помощью утверждения «нового мышления». Свойство всех ограниченных людей –– убеждённость в собственном величии, и чем ничтожнее человек, тем у него меньше сомнений на этот счёт. Горбачёв уверовал, что имя его будет достойно запечатлено на скрижалях истории. Как сам когда-то крутил баранку трактора, теперь другие стали крутить им. Не жалея елея на прославление мудрости кухаркина сына, они превратили его в исполнителя своих планов по развалу страны.
Были у него и другие причины стать «баранкой» в руках недругов СССР. Это, прежде всего, неприязнь к социалистической системе, стремление разрушить КПСС и реставрировать капиталистические («общечеловеческие») ценности. Сыграло роль и непочтительное отношение к Уголовному кодексу. Вообще в биографии Горбачева немало «белых пятен» и «темных мест», тщательно скрываемых Горбачевым. Оба его деда –– по материнской линии Пантелей Ефимович, а по отцовской Андрей Моисеевич –– были репрессированы в 1937 г. Дед супруги расстрелян в 1937 году как ярый троцкист, отец её отсидел в тюрьме четыре года как противник политической линии Сталина. Утаил Горбачев и пребывание на оккупированной фашистами территории Ставрополья. Хотя он не колядовал оккупантам, как Кравчук, однако с усердием прислуживал им в течение трёх месяцев их пребывания в селе Привольном (родина Горбачёва). По словам матери Марии Пантелеевны, одиннадцатилетний Миша без устали носил немцам воду в баню, ощипывал гусей, уток, кур для стола гитлеровцев и пр.
Первым этапом в долгосрочном плане развала СССР, разработанном мировой закулисой, была хорошо спланированная диверсия, получившая название «перестройка», направленная на проведение мероприятий по разрушению экономических, идеологических устоев государства и партии: в ней каждый элемент был подчинён достижению этих целей, и на всех важнейших участках американцы имели своих людей. Все последующие исторические процессы на постсоветском пространстве, в Центральной и Восточной Европе были звеньями этой цепи, производными от главного –– уничтожения СССР.
Чтобы обмануть советский народ и закамуфлировать своё предательство, направленное на развал социалистического строя и возврат капитализма, Горбачёв начал «перестройку» под лозунгами борьбы за социализм, его совершенствование. Возглавляя команду агентов влияния, свободно действовавших в стране, Горбачёв менял социалистические ценности на чуждые советскому человеку так называемые общечеловеческие приоритеты.
Иногда говорят, что у Горбачева отсутствовала какая-либо концепция «перестройки». С этим нельзя согласиться. В мнимом «отсутствии концепции» как раз и заключалась долгосрочная программа: прикрыть внешней неразберихой, сумбуром и шараханиями из стороны в сторону продуманную режиссуру. В выступлении на Х1Х партконференции писатель Ю. Бондарев сравнил горбачевскую перестройку с самолетом, который подняли в воздух, не зная, есть ли в пункте назначения посадочная площадка. В этих правдивых словах есть и определенная недосказанность, потому что Горбачев, отправляя лайнер, конечно, знал, что посадка не предусмотрена и корабль обречен.
Писатель Вл. Личутин в историческом романе «Раскол», который он начал писать в 1983 г., рисует в лицах картину развала СССР. В том же году, пишет автор, Горбачев (по его собственному признанию), Шеварднадзе и Яковлев стали готовить заговор «с целью изменить существующий режим». Сначала создали в стране иллюзию нравственного очищения, скорых чудесных перемен, чем доверчивый народ легко купился. Горбачев облек свои замыслы в кокон необязательных словесных рулад, в котором и вызрела его предательская куколка.
За основу «перестройки» были взяты фактически хрущевские административно-управленческие идеи, давшие в свое время впечатляющие результаты по подрыву промышленного и сельскохозяйственного производства в СССР. Значительный экономический ущерб нанесло создание Горбачевым на базе четырех сельскохозяйственных министерств неуправляемого гиганта Госагропром, вскоре осужденного и признанного крупной ошибкой.
Дезорганизовало работу всех структур статистической службы инициатива по сокращению государственной отчетности. Дельные же наработки, начатые в догорбачевский период, не получили завершения. Так случилось, в частности, с программой по развитию машиностроения как решающего направления научно-технического прогресса, в которую уже были вложены миллиарды полноценных советских рублей, и решение которой выдвинуло бы нашу страну в число «самых передовых держав мира».[2] Якобы дилетантские горбачевские фантазии «по оздоровлению жизни», в том числе продовольственная, энергетическая, антиалкогольная и другие программы, приведшие к социально-экономическому кризису, вызывали раздражение и недовольство общества. В стране был создан искусственный дефицит масла, колбасы, мяса, хотя производилось этого вида продовольствия столько, что можно было накормить вдвое большее население. Заводы продолжали работать с полной нагрузкой, но с прилавков пропало буквально все и перекочевало в подпольные ларьки и распределители.
За время правления Горбачёва не было ни одной сферы жизни, которая не подверглась бы упадку с последующим развалом и разором. С 1978 по 1985 гг. Горбачёв в ЦК КПСС курировал сельское хозяйство –– это было самое плохое время для села, начало его застоя и загнивания. Став Генсеком и Президентом, он продолжал эту линию. Экономически и социально необоснованное внедрение фермерства вело к подрыву колхозов и совхозов, деградации всей отрасли явилось открытой диверсией, слегка прикрытой горбачёвской демагогией «о крестьянском счастье и продовольственном изобилии».
Одним из наиболее разрушительных перестроечных деяний Горбачёва была антиалкогольная кампания, нанесшая огромный ущерб селу, финансово-бюджетной системе СССР, переживавшей в то время и без того серьезные трудности, вызванные, в частности, войной в Афганистане, а позднее –– Чернобылем. Председатель Совета министров Н.И. Рыжков считает, что экономике страны был нанесен урон в 67 млрд. рублей, [3] однако Горбачев и не думал сворачивать антиалкогольную кампанию. Ситуацию использовали торговая мафия, различные криминальные структуры, наживавшиеся на спекуляции алкогольной продукцией, получая миллиардные доходы. Резко возросший уровень самогоноварения привел к острой нехватке в стране сахара. Народ стал употреблять различные вредные для здоровья суррогаты, содержащие алкоголь. В результате возросла смертность населения. Озлобленность народа против партии и правительства достигла высокого накала, значительно расшатав устои государства.
Из-за невежества партийно-государственной верхушки и в угоду Центру стали вырубать в Крыму, Молдавии, на Кавказе ценнейшие, подчас уникальные породы виноградной лозы, имевших древнюю родословную и культивируемых только в нашей стране. В годы войны бережно прятали, увозили на подводных лодках особо ценные её сорта, чтобы не достались врагу –– а тут сами поступали как враги. Вырубали под лозунгами борьбы с «источником алкогольного зла», ведущим к «деградации нации». Верно сказал в свое время К. Маркс: «Невежество –– это демоническая сила, оно послужит причиной еще многих трагедий».
Огромный вред экономике нанесло внедрение системы альтернативных выборов руководителей предприятий, которая сознательно сводилась к замене опытных и принципиальных директоров на некомпетентных популистов, которые разваливали производство и занимались личным обогащением. Этому способствовало и принятие закона о широком развёртывании в стране кооперативного движения, создавшего благоприятные условия теневикам для обогащения и отмывания «грязных» денег. Их девизом стал лозунг: «Куй железо, пока Горбачёв!» Всё делалось для создания социальной базы в целях реставрации капитализма. По словам Н.И. Рыжкова, с Горбачёвым «кто-то серьёзно работал».
Государством должны править не серые посредственные люди и даже не средние, а избранные, действительно великие личности, тогда и государство будет процветать, и народ раскроет свои созидательные силы. Одна из причин трагедии Союза в том и заключается, что на протяжении второй половины ХХ века у нас так и не появилось яркой личности, не говоря уже о великом человеке. Сплошная вереница бездарей. Вообще порода великих людей измельчала, к власти приходят ограниченные люди с мелкими эгоистическими интересами.
Именно при Горбачеве начался распад страны, экономики, нравов, всего нормального бытия. Застой и дефицит –– это, прежде всего, Горбачев. А ведь пришёл он к власти в самых благоприятных условиях, каких до него не имел ни один лидер за всю историю СССР: мощную экономику, лучшую в мире фундаментальную науку, самые современные технологии, лучшее в мире образование, надёжную и сильную миролюбивую армию, эффективную внешнюю политику, совершенную социальную сферу, крепкое, морально-политически сплочённое общество и государство. Не случайно амбициозные пропагандисты поспешили назвать советский социализм «развитым». Он, бесспорно, стал бы таким, если бы осуществлялись не хрущёвско-горбачёвские, а косыгинские реформы.
Но и без того социализм был великим социальным достижением, воплощением вековой мечты народов. Это Горбачёв с его лукавой демагогией и разрушительной практикой начал уничтожать все достижения Советского Союза. Уже с 1987 года положение в стране становилось тревожным, происходило ухудшение во всех сферах жизни. Внешний долг, который был всегда незначительным, вдруг резко подскочил вверх и превысил 50 миллиардов долларов.[4] Правда, трудно сказать, куда девались эти деньги. Нарастала социальная, экономическая, политическая, национальная напряженность, которая грозила разрушением государства. Стали создаваться искусственные трения в экономических, национальных связях между Центром и республиками. По инициативе Горбачева произошло полное отчуждение в отношениях с социалистическими странами. Монголия, которая с 1921 года шла вместе с нами, сыграла огромную положительную роль в жизни нашего государства, внесла большой вклад в победу в Великой Отечественной войне, утратила значение для Горбачева и оказалась вычеркнутой из числа наших друзей и добрых соседей. В грубой, недопустимой форме были фактически порваны связи с Кубой, ГДР, Болгарией, Венгрией и другими близкими друзьями и союзниками.
Горбачевская «перестройка» –– главный катализатор всех бед, постигших СССР. С нее началась разложение социализма в стране и возрождение базисных устоев капиталистической реставрации. К 1988 –– 1989 годам оказалась подорванной экономика, образовался товарный дефицит, создались «благоприятные условия для развития теневого бизнеса и роста мафиозных структур», отмывки огромных сумм «грязных денег», необходимых для развития частной собственности и формирования перспективной группы «потенциальных приватизаторов».[5]
На 11 съезде народных депутатов СССР (декабрь 1989г.) тогдашний председатель Совета министров СССР Н.И.Рыжков подвел промежуточный итог горбачевской перестройки: произошло падение производственной и трудовой дисциплины, снижение ответственности за выполнение обязательств перед потребителями и государством. Огромный, трудно предсказуемый ущерб наносили столкновения на межнациональной основе, забастовки на предприятиях. Только из-за забастовок за 11 месяцев текущего года было потеряно 7,5 миллиона человеко-дней и народному хозяйству недодано продукции более чем на два миллиарда рублей.
А Горбачев на том же съезде продолжал своей декламацией убаюкивать бдительность, врать, мол, уже в ближайшее время советские люди должны «почувствовать, что намечается сдвиг к лучшему».
Член ЦК КПСС, в то время посол СССР в Польше В.И. Бровиков, выступая на февральском (1990) Пленуме ЦК и резко критикуя безграмотную перестроечную политику Горбачева, отмечал, что «перестройка» «за неполные пять лет ввергла страну в пучину кризиса, подвела ее к черте, у которой мы лицом к лицу столкнулись с разгулом анархии, деградацией экономики, гримасой всеобщей разрухи и падением нравов ... Народ против перестройки и все громче говорит об этом».[6]
Возмущали пустые прожекты, перекликавшиеся с хрущевскими мифами и неизвестно, на кого рассчитанные. Хрущев в свое время буквально утопил страну в потоках мутной демагогии о коммунистическом рае, обещал к 1980 г. ввести в стране коммунизм («нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме»). Его бесшабашный лозунг «Догоним и перегоним Америку в сельском хозяйстве» (несмотря на то, что энерговооруженность на селе у нас была в пять раз ниже, чем в США), воспринимался в народе хохотом и сопровождался реалистическим советом: «Ты, Никита, догоняй Америку, только перегонять не надо, чтобы голый зад не было видно».
Горбачев тоже не скупился на посулы: «К 2000 году каждому –– квартиру», «АвтоВАЗ –– флагман мирового автомобилестроения», «создадим лучшие в мире автомобили», «в сжатые сроки решим продовольственную проблему», «Больше демократии –– больше социализма!» и прочее пустозвонство. Однако выдвигаемые планы он не думал выполнять, потому что их реализация укрепила бы позиции социализма как системы, развал которой был смыслом его жизни. Своей велеречивой философией о «новом мышлении», «демократическом социализме» и пр. Горбачев забалтывал (камуфлировал) свои антисоциалистические замыслы. Умел хитрить, маскироваться, быть более хамелеоном, нежели само это пресмыкающееся. Причем был последователен и целеустремлен в своих действиях. Постоянно лавируя, разнообразя тактику, он оставался верен стратегической установке, не менял своих взглядов, а лишь открывал их постепенно перед обществом по мере того, как разрушалась прежняя политическая система и ослабевала, следовательно, угроза его смещения; таился до поры до времени, «яко тать полунощный» (И.Фроянов).
После победы в так называемой холодной войне американские государственные и политические деятели стали давать реальные профессиональные оценки роли Горбачёва в развале Советского Союза, который своими экономическими перестроечными «экспромтами», продуманными политическими комбинациями приводил в движение силы, вызывающие неожиданные даже для него самого последствия. Проводимые им «реформы», по оценке Д.Буша (отца), «были достаточно радикальны, чтобы подорвать советскую систему»[7]. Поэтому американские верхи были в восторге от горбачёвской антисоветской «перестройки». Известный политик Лари Иглбергер высказывал особую похвалу предателю за его неприятие советской системы «и за смелость, с которой он пытался провести далеко идущие перемены».
Не менее основательным в разрушении устоев советского социалистического государства был прозванный «архитектором» перестройки А.Н. Яковлев: от «реорганизации» (т.е. разрушения) экономики он шел прямиком фактически к разрушению науки. Избравшись в начале перестройки в академики Академии наук СССР (секретарю ЦК КПСС это было сделать несложно), Яковлев 5 ноября 1991 г. направил письмо Горбачеву, в котором предлагал произвести «глубочайшие преобразования» в науке, а фактически развалить ее, путем ликвидации общесоюзного министерства по делам науки, полного отделения науки от государства (по аналогии с церковью), введения в сфере науки рыночных механизмов и полного отказа от поддержки любых институтов, которые хотели бы существовать только за счет государства.
Жажду Яковлева раздробить Академию наук на малосвязанные между собой структуры тогдашний председатель Сибирского отделения РАН академик В. Коптюг объяснял стремлением устранить такую мощную преграду, как «единое научное сообщество», представляющее собой огромную интеллектуальную силу, не позволяющую навязать России статус развивающейся страны,[8] столь необходимый для успешной реализации планов глобализации.
Характерно: в неприятии А. Яковлевым Академии наук проявлялась преемственность взглядов с Н. Хрущевым, который 11 мая 1964 г. вещал с трибуны Пленума ЦК КПСС: «... мы разгоним к чертовой матери Академию наук, потому что Академия наук нам не нужна, потому что наука должна быть в отраслях производства». [9]
Можно понять Хрущева: он дремучий невежда, безграмотный самодур. А Яковлев? –– Очевидно, комментарии излишни.
В политике горбачевской «перестройки» руководители некоторых социалистических стран, в частности, ГДР, Кубы усматривали внутреннюю угрозу социализму, экономической и политической стабильности СССР и своих стран. В 1988 г. руководство Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) приняло решение впредь не употреблять в своих официальных документах даже само слово «перестройка», как таящее в себе негативную, разрушительную силу. Первый секретарь ЦК СЕПГ Э. Хонеккер возмущался горбачевским очернением прошлого Советского Союза, выступал против «огульной клеветы на историю КПСС, на социалистическое строительство в СССР», осуждал «весьма сомнительные эксперименты в экономике, не говоря уже об информационной политике». [10] Вывод Хонеккера был безжалостен и пророчески точен: «Если Горбачев будет продолжать в том же духе, то через два года он разрушит и партию и страну».[11]
Злопамятный Михаил Сергеевич не простил Хонеккеру критических высказываний и впоследствии сдал его властям ФРГ, которые, несмотря на тяжелую болезнь руководителя демократической Германии, следуя фашистским традициям, бросили его в тюремные застенки.
Уже спустя два-три года после вступления Горбачева на пост генсека, по партии и стране прокатилась волна недоверия к политбюровскому ставленнику из-за его сдачи позиций внутренним теневым силам, западным кругам и пресмыкания перед ними. Советским людям претила самореклама Горбачева на Западе во время его поездок. Лишенные иных форм протеста, коммунисты стали выходить из партии. Участились случаи их прихода в подъезды ЦК КПСС только для того, чтобы положить здесь свои партийные билеты с записками о нежелании быть в одной партии с перерожденцем и двурушником. В 1988 г. сдали партбилеты 18 тыс. человек, в 1989 г. –– примерно 137 тыс., в первом полугодии 1990 г. –– 367 тыс., к августу 1991 г. –– более 4-х миллионов человек.[12]
«В подлую годину горбачевской измены» (В. Легостаев) в руководящей верхушке КПСС не нашлось ни одного порядочного человека, который открыто потребовал бы замены Горбачева: из-за чиновничьего самосохранения и личного блага партократы выражали, соревнуясь друг с другом, непоколебимую преданность «верному ленинцу». Например, за пять лет нахождения в высших партийно-правительственных инстанциях Н.И. Рыжков до конца оставался послушным чиновником с толстовской философией непротивления, «верной надеждой и опорой генсека во всех его начинаниях» (Капто А.С.). Когда на III съезде народных депутатов СССР в 1990 г. Горбачев сумел добиться (под себя) введения поста президента СССР (на американский манер) и поставить вопрос об избрании его здесь же, на съезде, то депутаты решили выдвинуть альтернативную кандидатуру Рыжкова и не допустить избрания Горбачева. Умоляли, заклинали Николая Ивановича согласиться. Безуспешно. Рыжков снял свою кандидатуру и тем самым открыл Горбачеву «зеленую улицу» на президентский трон. А на ХХУIII съезде КПСС Рыжков всем своим авторитетом способствовал переизбранию несомненного предателя Горбачева на пост Генерального секретаря ЦК партии.
Конечно, не один Рыжков. В большом доверии у Горбачева был идеолог В. Медведев, который вместе с Болдиным даже участвовал в семейных торжествах Горбачева (дни рождения): таких знаков внимания, по замечанию А.С.Капто, Горбачев не делал другим своим соратникам.
Верноподданным было все окружение генсека. Таким был его ближайший советчик, убежденный «перестройщик» А.С. Черняев, написавший впоследствии о нем книгу «Шесть лет с Горбачевым«.[13] Книга носит мемуарный характер и представляет собой одностороннюю подборку материалов в целях прославления деструктивно-перестроечной политики, проводимой Горбачевым, является апофеозом его дел и личности. С позиций Черняева, Горбачев –– это почти гениальный человек, «редкостный лидер: умница, образованный, «живой», честный, с идеями, с воображением. И смелый. Мифы и табу (в том числе идеологические) для него –– тьфу. Он через любые переступит».[14] Вместе с тем в книге содержится масса документальных свидетельств, различных фактов, высказываний компетентных людей, из которых складывается облик Горбачева как чуждого партии, стране, народу деятеля, сумевшего ловко законспирировать до поры до времени свои планы и действия.
«Под Горбачева» на ХХУIII съезде КПСС был принят и новый Устав (рабочую группу возглавлял А.И. Лукьянов), который разрушал вертикаль власти в партии, федерализировал ее. Согласно параграфу 22 Устава, устанавливалась самостоятельность республиканских партийных организаций, им предоставлялось право разрабатывать свои программы и уставы, т.е. устранялись последние преграды на пути развала государственности. И еще одно нововведение способствовало этому: в соответствии с принятым Уставом генеральный секретарь, в данном случае Горбачев, избирался непосредственно на съезде, что дало ему возможность выйти из-под опеки Пленума ЦК и обрести полный контроль над КПСС, который он без промедления употребил в целях ликвидации партии, развала страны, политической системы.
Поэтому трудно согласиться с объяснением Лукьянова, что «тяжелая свинцовая шинель высшей власти ... была не по плечу» Горбачеву.[15] Приведенное без комментария, оно больше оправдывает незадачливого генсека, снимает с него вину за содеянное, нежели вскрывает истину. Тяжела была ему шинель, когда речь шла о защите интересов страны, убережении ее от разрушения. А для развала державы впору оказалась «свинцовая шинель», хватило для этого ума и расчета, решимости и воли. Тем более, по свидетельству А.С.Черняева, для него никаких табу не существовало: он переступал через любые каноны. Поэтому вряд ли можно согласиться с бытующим мнением, что «трусоват» был Михаил. Это была, пожалуй, не столько трусость, сколько осторожность «перестройщика», боявшегося разоблачения. Об этом свидетельствует его собственное признание, сделанное своему помощнику А.С. Черняеву: «Я обречен идти вперед, и только вперед. И если отступлю, сам погибну и дело погибнет».[16]
Сам Горбачёв, выступая 19 августа 2006 г. на радиостанции «Маяк», хвастливо заявил: «Меня называют «слабаком», но никто не говорит, что же это за слабак, который сумел развернуть (т.е. разрушить - А.Ш.) всю страну?»
Обращает внимание то, что его «поразительная трусость» проявлялась именно тогда, когда надо было укреплять государственные устои, прочность страны. Так, когда в июле 1991 года Ельцин, в целях ослабления СССР, издал указ о департизации государственной службы в России, Горбачев, несмотря на настоятельные просьбы коммунистов всех уровней, руководства Московского горкома партии издать указ, отменяющий указ Ельцина, не пошел на эту исключительной важности меру. Дело в том, что указ Ельцина не противоречил его новоогаревскому замыслу о превращении СССР в «свободную конфедерацию независимых государств». К тому же для нанесения поражения коммунистической системе нужно было развалить не только ее экономический базис, но и политическую надстройку, прежде всего КПСС.
С этой целью Горбачев предпринял широкую кампанию, начатую еще Андроповым, направленную на профессиональное и идеологическое понижение потенциала партии. Уже к началу 1987 года были заменены 70% членов Политбюро, 60% секретарей обкомов, 40% членов ЦК КПСС. За период с 1986 по 1988 год сменилось две трети секретарей республиканских организаций, 70% руководителей райкомов и горкомов. Кадровая прополка затронула и Политбюро: из его состава были выведены В.В. Гришин, Д.А. Кунаев, Г.В. Романов, В.В. Щербицкий, Г.А. Алиев –– люди, не разделявшие с Горбачевым взглядов на его «перестроечную» политику. После этого они, естественно, попали в опалу.
Антипартийный террор 1987––1989 гг. привел к потере 85% членов ЦК. Лишь только в 1989 г. было отправлено в отставку 110 членов ЦК КПСС (более трети состава) «по возрастным соображениям». Изгонялись даже те, кто еще и не подошел к 60-летнему пенсионному возрасту, но стали представлять угрозу для генсека. За шесть лет своего правления он сменил состав Политбюро, многих секретарей обкомов. Пристрастная чистка произошла и в аппарате правительства, были заменены почти все министры, многие председатели облисполкомов: принцип кадрового перетряхивания был один –– личная преданность. Из 115 членов Совета Министров к 1989 г. уцелели только 10.[17] По оценке советолога Колумбийского университета Северина Билера, Горбачев «как таран осуществил крупнейшее сокрушение партийной бюрократии».[18]
В 1988 г. Горбачев начал «омоложение» аппарата ЦК КПСС. Сотни честных профессиональных партийных работников, преданных делу, были досрочно отправлены на пенсию. Их место заняли в основном представители молодой творческой и научной интеллигенции –– без достаточного опыта и принципов, нередко с оппозиционным настроем. На ключевые посты в партии были поставлены люди, стоявшие на идентичных с Горбачевым позициях. Яковлеву, видевшему свою главную задачу в подрыве партии изнутри и устраненного в 70-е годы от идеологии из-за несоответствия, Горбачев поручил руководство идеологией, сделав его членом Политбюро и секретарем ЦК КПСС по идеологии; отдал в его руки все СМИ, где Яковлев повсюду расставил своих людей и повел информационное наступление против устоев СССР, вооруженных сил, всячески поощрял националистические, сепаратистские настроения в Прибалтике, в Закавказье. Делал все для того, чтобы очернить нашу историю, развалить существующий строй, подорвать идеологические и организационные принципы КПСС. Он продолжил линию Андропова по борьбе с русскими патриотами, поддерживал, в частности, травлю М.А. Шолохова. На У съезде «Союза кинематографистов» (май 1986 год) по инициативе Яковлева из правления «Союза» изгнали талантливых русских режиссёров: Сергея Бондарчука, Евгения Матвеева, Льва Кулиджанова, Юрия Озерова, Станислава Ростоцкого –– и причём русофоб гордился этим.
Затем Горбачев перевел Яковлева с определённым заданием на должность секретаря Варшавского договора –– и через год не стало этой организации. Яковлев был постоянно рядом с Горбачевым. После ухода из аппарата ЦК партии он стал руководителем группы консультантов при президенте. И это несмотря на то, что Яковлев с 1960 года, по свидетельству бывшего Председателя КГБ Крючкова В.А., работал на американские спецслужбы. Горбачев знал об этом и имел с ним отношения, характеризовавшиеся «высокой степенью доверительности«[19] –– разве это не свидетельство того, кем был сам Горбачёв. Меткую оценку Яковлеву и его «творческому наследию» дал профессор Капто А.С., возглавлявший в конце 80-х годов Идеологический отдел ЦК КПСС: «Это продукт перерожденческого разложения, своеобразный трупный яд, поразивший сознание многих поверивших и доверившихся ему людей».[20]
Впоследствии Яковлев не только не скрывал своей подрывной деятельности, но даже открыто гордился ею. В октябре 2004 г., находясь в Вене и выступая перед большой аудиторией в Дипломатическом центре, он раскрылся начисто, высказал то, что скрывал долгие годы. Согласно его откровениям, он был главной фигурой в связке с Горбачёвым и последний якобы выполнял только его волю, что у них был «план действий», о котором знали лишь они двое и тщательно скрывали его от всех окружающих –– поэтапный план идеологического и политического преобразования СССР.
В активном подрывном ядре состояли и другие высокопоставленные деятели, о чём свидетельствуют факты. Так, 30 ноября 2005 г. по «Народному радио» выступал политобозреватель газеты «Гудок» В.Д. Кузьмичевский, который, согласно информации, полученной 8 апреля 2005 г. от полковника КГБ (в отставке) А.С. Смирнова, поведал о том, как в начале 1990 г. Сенат США потребовал наполовину урезать финансирование ЦРУ как неэффективной организации, нерационально растачивающей деньги налогоплательщиков.[21] Тогда директор ЦРУ Уильям Уэбстер пригласил трёх наиболее авторитетных сенаторов в своё ведомство и выложил перед ними пять личных дел высоких советских руководителей, завербованных ЦРУ (самое пухлое дело было на Яковлева). После этого вопрос о финансировании ЦРУ больше не обсуждался.
Информацию с именами пяти предателей передал нашей резидентуре сотрудник, работавший в аппарате одного из названных трёх сенаторов. Председатель КГБ В.Крючков доложил об этом Горбачёву, не называя источник информации (хотя этого добивался Горбачёв), так как знал о предательстве президента и что тот мог сдать нашего информатора американским властям. Горбачёв, естественно, не разрешил Крючкову заняться разработкой Яковлева, который был приставлен к Горбачёву мировой закулисой в качестве «поводыря».
Под занавес земного бытия агент ЦРУ Яковлев в сентябре 2004 г. приехал на родину в Ярославль, чтобы отметить 80-летие среди земляков. Годы не изменили предателя –– всё тот же злобствующий, ненавидящий русский народ антисоветчик. Его и встретили подобающим образом –– пикетами с плакатами: «Яковлев –– это позор Ярославии», «Иуда всех времён» и др. и громогласное народа: «И –– у –– да!». А молодой мужчина перед зданием областной библиотеки, куда вели под руки агента влияния стражи порядка, бросил ему в лицо «30 иудиных сребренников». Такова финальная оценка народом «заслуг» предателя.
Особую ставку в своей антипартийной игре Горбачев, по рекомендации Е.К. Лигачёва («его лояльность к Горбачёву была беспредельной» –– В. Легостаев) сделал на секретаря Свердловского обкома партии Б.Н.Ельцина, человека садистского склада, властного и беспощадного к неугодным кадрам. Именно такой крутой подельник нужен был Горбачеву для расправы с ключевой в стране партийной организацией Москвы. Поэтому советы Н.И. Рыжкова, хорошо знавшего Ельцина, не брать его в Москву не возымели действия. В 1985 г. Лигачёв[22] лишний раз съездил в Свердловск, чтобы «прощупать» будущего соратника, и, довольный, звонил оттуда Горбачёву: «Наш человек, надо брать!».[23] (Примерно такую же характеристику давала Горбачёву Тэтчер). После этого Горбачев перевел Ельцина из Свердловска в Москву, сделав вначале секретарем ЦК КПСС, затем –– Первым секретарем МГК КПСС вместо В.В. Гришина и кандидатом в члены Политбюро. Направляя Ельцина в Московскую партийную организацию, Горбачёв поставил перед ним конкретную задачу: истребить наследие Гришина и разгромить партийные кадры. Ельцин преуспел в выполнении задумок Горбачева. Его самодурству и жестокости не было предела. Тасуя кадры, как карточную колоду, он доводил до сердечных приступов одних, до самоубийства других, до отчаяния третьих. Московская партийная организация всего за два неполных года была им основательно разгромлена.
Не вызвал Ельцин у Горбачёва отторжения даже после известного «бунта» на Октябрьском (1987) Пленуме ЦК. Конечно, если бы Горбачёв заботился о благополучии партии и страны, то отправил бы его, куда подальше послом (как всегда делали с опальными деятелями), однако он не сделал этого, потому что ценил разрушительный потенциал Ельцина, столь необходимый для ликвидации ненавистного им обоим социализма, воплощённого в СССР.
После произведенных чисток Горбачев сконцентрировал в своих руках столько власти, сколько не было ни у одного из его предшественников после Сталина. Но он не удовлетворялся достигнутым и постоянно добивался для себя особых полномочий. На IV съезде народных депутатов СССР (декабрь 1990 г.) был принят ряд поправок в Конституцию СССР, расширивших полномочия президента, дающих ему право объявлять чрезвычайное положение, распускать выборные органы власти, вводить президентское правление, единолично издавать указы и законы. Чрезвычайные полномочия нужны были Горбачеву для того, чтобы не позволить здоровым, консервативным силам в стране и партии легитимным путем воспрепятствовать перестроечному развалу социалистической системы и государства. Это свое особое право он и пытался использовать в смутное время ГКЧП.
Кадровая контрреволюция явилась главной предпосылкой обвала партии. А с разрушением КПСС –– стержня государственности (август –– сентябрь 1991 г.) –– Союз ССР и политическая система были обречены. Процесс, начатый Горбачевым, завершился впоследствии вроде бы вопреки его воли. Но в том и состоит хитрость Мастера –– умыть руки перед непосвященными, обмануть историю и историков.
Горбачевская «перестройка» носила тотальный характер, оказывала разрушительное воздействие на все сферы жизни общества. Её порождением явился резкий взлёт национализма, представляющего смертельную угрозу для многонациональной страны. Провокационное смещение в декабре 1986 года трезвого государственного политика, первого секретаря ЦК КП Казахстана, казаха Д.А. Кунаева и назначение на его место русского Г. Колбина, как и ожидалось, было с возмущением воспринято в республике и привело к демонстрации протеста и уличным беспорядкам в Алма-Ате, к подъёму русофобии и недовольства действиями Москвы. Горбачёв видел в этом проявление «демократизма», развивающегося в соответствии с его стратегией.
Попустительство Центра привело к росту межнациональной конфликтности в других республиках, в частности, в Азербайджане и Армении. В Нагорном Карабахе стычки между армянами и азербайджанцами превратились в повседневное явление. Драма в Сумгаите (февраль 1988 г.) свидетельствовала о том, что эскалация конфликтности принимала опасные размеры (30 пострадавших армян), становилась «неуправляемой» и необратимой. Последующие события в Грузии и Прибалтике –– подтверждение этому. Национализм был избран «перестройщиками» в качестве проверенного оружия по преднамеренному разрушению Советского Союза. Можно утверждать, что у истоков современных межэтнических конфликтов и войн стоит Горбачёв, заслуживший у Запада Нобелевскую премию и проклятие народов бывшего Советского Союза.
В разгуле национализма в союзных республиках Г. Алиев усматривал вину Горбачева. Выступая в Баку в августе 1998 года перед группой украинских журналистов, он так сказал о Горбачёве: «На его совести –– конфликт в Нагорном Карабахе между Арменией и Азербайджаном, первый конфликт в Советском Союзе. Игнорируя национальную психологию, особенности национальной политики, он принимал бездумные решения и дошел до того, что совершил военную агрессию против своего народа. Так что на Горбачёве лежит огромная вина за всё, что сегодня происходит».[24]
Оценка справедлива, выверена временем. Только слова, что Горбачёв «принимал бездумные решения» следует, очевидно, взять под сомнение: генсек необдуманных шагов не делал.
«Перестроечный» курс Горбачева, охарактеризованный им самим как политика «нового мышления», не мог не привести к национальной трагедии. Первым официальным актом в процессе гибели страны правомерно считать принятие по инициативе Б.Ельцина (и, очевидно, при активном участии заокеанских советников) Первым съездом народных депутатов РСФСР (в его составе было 86% коммунистов) 12 июня 1990 г. «Декларации о государственном суверенитете Российской Федеративной Социалистической Республики», инициировавшей начало беловежского процесса (год спустя 12 июня Ельцин был избран президентом России). Как международноправовой документ, Декларация страдает неконкретностью, односторонностью, непродуманностью в определении рассматриваемого вопроса. А ведь речь шла о выходе России из состава огромного государства, что неизбежно затрагивало территориальные интересы 14 других республик, выдвигало необходимость решения сложных проблем общегосударственной собственности, судеб десятков миллионов граждан великой державы. Прежде всего, надо было определить территорию, границы России как нового независимого государства, дать международноправовое обоснование, в соответствии с национально-исторической справедливостью, проблем Крыма, Севастополя, северных областей Казахстана, приграничных районов с Латвией, Эстонией и т.д. Однако конструктивное обсуждение названных вопросов могло отодвинуть принятие Декларации на неопределенный срок и, таким образом, поставить под вопрос осуществление государственного передела, чего Ельцин и его советники не могли допустить.
Действительно, для чего и зачем потребовалось провозглашать суверенитет России, когда ее суверенитет и других союзных республик уже был провозглашен в Конституции СССР 1977 г. (ст. 76). Ответ на этот не очень сложный вопрос помогают дать римские юристы, сформулировавшие еще две тысячи лет назад основные принципы расследования преступлений. Первым они ставили вопрос: кому выгодно?
Следуя этому принципу, нетрудно понять, что наиболее заинтересованной стороной в этом процессе были силы Запада во главе с США, стремившиеся к достижению стратегической цели –– взять верх в «холодной войне» против Советского Союза, развалить «империю зла». Их глобальные интересы на определенный момент совпали с узкокорыстными целями команды Ельцина по свержению Горбачева и стремлением возвести на державный Олимп властолюбивого истукана. Для получения полноты власти мешала Конституция СССР, которая в ст. 74 провозглашала верховенство законов СССР над законами союзных республик. Декларация (п.5) установила «верховенство Конституции РСФСР и законов РСФСР по всей территории РСФСР», а действие актов СССР, вступающих в противоречие с «суверенными правами РСФСР», приостанавливается.[25] Таким образом, разрушался союзный Центр –– основа государственной твердыни.[26] Под юрисдикцию РСФСР переводилось все, что находилось на ее территории: и Кремль, и союзные власти, и сам президент СССР. Ельцин шел к власти, повергая державу. Непроизнесенная им фраза могла звучать примерно так: «Президентское кресло дороже Отечества».
Было очевидно, что осуществлялся план развала огромного единого государства. Ведь Советский Союз лишь формально-юридически считался федеративным государством –– все вопросы решали Центр, Политбюро и генсек, союзные республики не обладали реальным суверенитетом, независимостью, суверенным был лишь сам Союз ССР, являвшийся исторической Россией. По словам Ельцина, с провозглашением суверенитета России «пробил последний час советской империи»: взрывались изнутри единство и целостность державы, объявлялась открытая война не Горбачеву, а СССР, всей тысячелетней России. Война по всему фронту: в сфере финансов, законодательства, исполнительной власти. Все это вело к нарушению государственного правления, выталкиванию союзных республик из единого государства, к инициированию сепаратизма. Республикам не оставалось ничего другого, как выходить из состава СССР –– и начался инициируемый Москвой парад суверенитетов. СССР был полон жизненных сил, но его насильственно убивали, не встречая сопротивления со стороны союзной власти, прежде всего Горбачева, до предела раскачавшего страну.
Н.А. Зенькович в книге «Тайны уходящего века» рассказывает, как накануне принятия Декларации о государственном суверенитете России Ф.Д. Бобков (первый заместитель председателя КГБ СССР) и генерал-полковник К.И. Кобец пришли к Горбачёву и доложили ему о готовящемся расчленении государства. Горбачёв, прочитав Декларацию, успокоил генералов: «Ничего страшного не вижу … Это Союзу не угрожает … Причин реагировать на это союзным властям я не вижу». И Ф.Д. Бобков пришёл к горькому выводу, что Горбачёв всё понимает, он не так наивен: «Значит, остаётся только одно: президент допускает развал страны».
А ведь случившееся можно было исправить путем созыва съезда народных депутатов СССР и принятия на нем решения о нелигитимности Декларации. Однако Горбачев не сделал этого, а пошел, как было сказано, другим путем: если Ельцин «взрывал» изнутри СССР, то Горбачев новоогаревским договором фактически попытался разрушить изнутри РСФСР, «империю Ельцина», вывести из ее подчинения национальные автономии и преобразовать их в союзные республики. В результате такой операции Россия теряла более 51% территорий с 20 миллионами населения и почти со всем объемом стратегических ресурсов и природных богатств. То есть за событиями исторического масштаба, происходившими в стране, фактически стояли мелкие эгоистические интересы двух противоборствующих партноменклатурных кланов: российского и союзного, возглавляемых, с одной стороны, Ельциным, с другой стороны, Горбачевым, за схваткой которых заинтересованно наблюдали Соединенные Штаты, не мешая её развитию. На кон была поставлена судьба великой державы, превращена в разменную карту ради личной власти, что полностью отвечало интересам США, Запада. Политические интриги, развернувшиеся в высших партийно-государственных инстанциях, отодвинули на задний план национальные, экономические, международные проблемы. Фактически оба политикана выступили против воли народа на сохранение единой державы, оба шли хотя и разными путями, но к одной цели –– развалу СССР.
Любитель длинных бессодержательных фраз, Горбачев без устали жонглировал на всех каналах телевидения и в прессе своими словесными изобретениями: «судьбоносные реформы набирают обороты», «процесс пошел» и т.п. Однако нерешительность и трусость, проявленные им в тот момент, не позволили «процессу пойти» по-горбачевски. Ельцин, ощущая поддержку США, бил его по всем швам. Горбачев был жалок и растерян, беспомощен и исчерпан.
Крутая волна последующих событий, связанная прежде всего с так называемым ГКЧП, выявила его ненужность как политика. США сделали ставку на другого. К тому же Горбачёв не нашел поддержки у значительной части московской элиты, считавшей слишком рискованной идею выхода национальных автономий из состава РСФСР. Эта социальная группа стала опорой для Ельцина. Вместе с тем набирал обороты процесс дестабилизации СССР после принятия Декларации о независимости РСФСР. Союзные республики оказались насильно вытолкнутыми в независимость, и им, фактически, не оставалось ничего другого, как выходить из состава СССР –– и этот процесс Ельцин, следуя желанию США, всячески инициировал: «Берите суверенитета столько, сколько проглотите». Прибалтика первой откликнулась на этот призыв. За ней последовали другие республики –– и пошло-поехало растаскивание исторической России всеми, кому не лень. Украинская советская социалистическая республика (УССР), несмотря на то, что фактически и юридически находилась в правовом поле СССР, проигнорировала его Конституцию и все другие правовые нормы и законы и 24 августа приняла «Акт провозглашения независимости Украины», объявила о создании самостоятельного государства –– Украины, на территории которой «имеют силу исключительно Конституция и законы Украины».
Единожды переступив Закон, украинские власти вообще перестали считаться с правовыми нормами СССР и 1 декабря 1991 г. провели референдум с вопросом: «Поддерживаете ли вы Акт провозглашения независимости Украины?» –– и тем самым ввели в заблуждение значительную часть населения. Большинство граждан, после односторонней пропагандистской обработки, восприняли этот вопрос как желание расширить права республики в составе СССР, тем более что на общесоюзном референдуме 17 марта 1991 г. высказались утвердительно (70,2%) за сохранение СССР и чтобы Украине быть в его составе. Но украинские власти, большие мастера на лукавство, сообразили, что ставить вопрос, как требует Закон –– «Вы за выход Украинской ССР из состава Союза ССР?» –– означало бы вновь получить 70% голосов от числа опрошенных за сохранение Советского Союза и, разумеется, против выхода из него Украины. Тогда они и решили сделать «ход конём» и сформулировали вопрос не напрямую, а опосредованно, так, чтобы далёкому от политических хитросплетений избирателю было трудно понять затаённый смысл «вопроса на засыпку» –– и народ был обведён вокруг пальца. Но выход Украины из состава СССР был нелегитимным, поскольку проходил вопреки Закону СССР от 3 апреля 1990 г.; незаконнорождённым оказалось и само Украинское государство, образованное в результате неправового референдума. Будущее такого государства не может быть надёжным и прочным. Нелегитимность его образования –– это тот же сейсмически опасный фактор, который надолго станет причиной бесконечных политических землетрясений.
Не только Ельцин потворствовал этому антигосударственному процессу. Горбачёв –– гарант целостности великой державы –– молчаливо одобрил развал и разграбление СССР, не объявил незаконными действия сепаратистов с применением к ним необходимых санкций и тем самым не предотвратил Беловежскую трагедию, потому что всё это не противоречило его замыслу, который он попытался воплотить в новоогарёвском союзном договоре.
Вслед за Украиной провозгласили независимость Белоруссия –– 25 августа, Молдавия –– 27 августа, Азербайджан –– 30 августа. «Беспомощность» Горбачёва не препятствовала этому процессу, а от буйного Ельцина руководители республик старались как можно быстрее укрыться за собственными границами.
Хаос суверенитетов наносил такой огромный территориальный урон России, что даже тогдашний пресс-секретарь Ельцина Павел Вощанов (очевидно, с согласия Ельцина) выступил 27 августа (1990) с жестким заявлением, в котором предупредил участников «парада», что в случае прекращения союзнических отношений «РСФСР оставляет за собой право поставить вопрос о пересмотре границ. Сказанное относится ко всем сопредельным республикам, за исключением трёх прибалтийских».[27]
По произведённому эффекту заявление можно сравнить с палкой, которой разворошили осиное гнездо. Возмутились власти Украины, Казахстана, Запад и, разумеется, российские безродные демократы. «Рыцарь на час» Ельцин дрогнул, спрятал голову в песок и направил вице-президента Руцкого в Киев, где и было дезавуировано заявление пресс-секретаря.[28]
Принятие Декларации о независимости РСФСР –– это не повод для оваций. Декларация обрекла Россию на развал, упадок, вырождение, и называть этот день праздником равносильно неуместной первоапрельской шутке. Не случайно ежегодно официально отмечаемый в Российской Федерации 12 июня День России (государственным праздником стал в 1994г.) многими воспринимается с подчеркнутым недоумением и равнодушием.
Вначале даже сами кремлевские власти не знали, какое название придумать этому нивесть откуда свалившемуся «празднику». Первым озвученным именем был «День Декларации». В определенной мере оно соответствует сути, но звучит слишком прозаично, непразднично, без фанфар и как-то по-канцелярски. За нехваткой собственных мозгов, решили, следуя демократической моде, скопировать название с кого-нибудь на Западе и нелепо назвали на американский манер «День независимости». Звучит, и фанфары слышатся, но только не ясно, о чьей независимости идет речь. Абстракция какая-то. Последовал новый вариант –– «День независимости России». Но опять вопрос: независимость от кого, от исторической России, т.е. от самой себя? Чушь какая-то. Россия после освобождения от монголо-татарского ига оставалась на протяжении пяти столетий неизменно свободным суверенным государством. Механическое копирование Америки, где название праздника обосновано конкретно-исторически, выглядело у нас очередным фарсом. В это время, вероятно, кто-то в Кремле вспомнил к месту известное детское стихотворение Агнии Барто о котенке, в котором говорится о том, как люди долго не могли придумать имя котенку и в конце концов назвали «кошку кошкой».
Российские демократы, вволю пофантазировав, тоже назвали «праздник» соответствующим именем –– Днем России. Это, бесспорно, прекрасное название, жаль только, что посвящено оно не светлому, героическому событию, наподобие дня Победы над фашистской Германией 9 Мая 1945 года или полета в космос первого на планете человека, нашего соотечественника Юрия Алексеевича Гагарина 12 апреля 1961 года, а величайшей трагедии –– разрушению исторического Российского государства. Такие даты в календаре берутся обычно в траурную рамку, а люди, если отмечают ее, пьют, не чокаясь.
Вообще новой власти не везет с праздниками и все из-за того, что в ее деяниях нет ничего высокого, светлого, достойного подлинного народного торжества. С ног сбились кремлевские идеологи и имиджмейкеры, чтобы найти замену празднику Великого Октября (7 ноября), да такую, которая радовала и сплотила бы российский народ. Припомнили «смутное время» начала 17 века, когда было покончено с польским нашествием. Спору нет, глубоко копнули и в правильном направлении, к тому же, несмотря на разность эпох, события четырехвековой давности по целому ряду моментов напоминают обстановку наших дней. Тогда –– «смутное время» с лжедмитриями и их приспешниками, ныне –– «демократическая смута», порожденная нашествием с Запада и поддержанная российской «пятой колонной»: чубайсами и гайдарами, горбачевыми и шеварднадземи, яковлевыми и немцовыми, ельциными и березовскими, абрамовичами и грефами и многими другими лицедеями, имя которым «легион».
В обоих случаях –– народные бедствия, падение нравов, несусветная преступность, беспрерывные грабежи, приход во власть своры хищников и воров с одной целью –– как можно быстрее и больше награбить и успеть вывезти награбленное. Но сходство проявляется и в другом –– в прозрении народа, росте патриотического самосознания и решимости спасать Отечество. В результате исторического подвига, совершенного под руководством великих патриотов К.Минина и Д.Пожарского, пришел конец польскому игу: 25 октября (7 ноября по новому стилю) польский гарнизон Кремля сдался русскому ополчению. Эту дату называют историки М.П.Фабрициус, Н.И.Костомаров, А.Г.Кузьмин, Л.Н.Гумилев.[29] В этот день (25 октября), пишет Фабрициус, все ворота Кремля были открыты. Впереди всех шло духовенство с крестами, иконами и хоругвями. В Успенском соборе был отслужен торжественный, благодарственный молебен.[30]
Как видим, событие совпало по времени с другим величайшим свершением –– победой Октябрьской социалистической революции, заложившей фундамент новой социально-экономической формации в истории человечества. Произвольный перенос даты капитуляции поляков и объявление 4 ноября «днем народного единства» представляются политическим заказом: в этот день казаки взяли и ограбили только Китай-город, а в Кремле всё ещё находились поляки. Новым властям может не повезти и с этим праздником –– не приживется. Но в любом случае национальный праздник 4 ноября служит напоминанием всем гражданам страны о том, что нельзя доверять судьбу России «чужим», иначе она перестанет существовать.
Чехарда с праздниками ещё будет иметь продолжение, поскольку у государства нет чётко выраженной национальной идеи, не определена долгосрочная стратегия, отсутствует заинтересованность считаться с мнением народа. Но история распорядится по справедливости, всё расставит по местам и уже начинает расставлять: руководством страны принято решение –– начиная с 2007 года, считать 9 Мая, День Победы в Великой Отечественной войне, главным государственным праздником России.
(Продолжение следует)
[1] См.: Караулов А. Русское солнце. М. «Совершенно секретно». 2001. С.47-48.
[2] Романов Г. В дефиците честность // Новый Петербург. 2001, № 10, С.5.
[3] Рыжков Н.И. Десять лет великих потрясений. М. 1995. С.101.
[4] Труд, 6 февраля 2001 г.
[5] См.: Фроянов И.Я. Указ. Соч. С.167-168.
[6] Правда, 7 февраля 1990 г.
[7] Буш Д., Скоукрофт Б. Мир стал другим. М. Международные отношения. 2004. С.145.
[8] См.: Добрецов Н. Академическая реформа или путь разрушений // НГ-Наука № 10, 22 ноября 2000; Н.С.Хрущев. Год 1964-й –– неожиданное смещение. –– Аргументы и факты, № 27, 1988, С.6.
[10] Цит. по: Кузьмин И.Н. Поражение. Крушение ГДР и объединение Германии. М., 2002, С.40-41.
[12] Легостаев В. Гиблый съезд.// Завтра, № 29(346), 2000 г.
[13] Черняев А.С. Шесть лет с Горбачевым. По дневниковым записям. М., Издательская группа «Прогресс« –– «Культура«, 1993. С. 319.
[15] Земляной С. О крутых поворотах истории и об истории крутых поворотов.// Фигуры и лица, №20, 30 ноября 2000 г.
[17] См.: Фроянов И.Я. Погружение в бездну. С.110, 111.
[18] Цит. по: Капто А.С. На перекрестках жизни. С.203.
[19] Крючков В.А. Посол беды // Советская Россия, 13 февраля 1993 г.
[20] Капто А.С. На перекрестках жизни. С.618.
[21] Бюджет ЦРУ в то время составлял примерно 4 млрд. долл. – Даллес А. Указ. соч., С.260.
[22] Андропов после своего избрания на пост Генерального секретаря сразу же уволил И.В.Капитонова, а на его место усадил своего человека –– Е.К.Лигачёва.
[23] Правда, потом Лигачёв стремился всячески скрыть свою роль во взлёте Ельцина и серчал, когда ему напоминали об этом.
[25] Хрестоматия по отечественной истории (1946-1995). М., 1996. С.335.
[26] За принятие Декларации голосовали 907 депутатов (против 13, воздержались 9) // Независимая газета, 16.05.2001.
[27] Цит.по: Леонов Н.С. Крестный путь России 1991-2000. Русский Дом. М., 2002. С.42.
[29] В монографии М.П.Фабрициуса «Кремль в Москве» написано: «25 октября русские торжественно вступили в Кремль». См. также: Костомаров Н.И. Исторические монографии и исследования. М., Книга, 1989, С.83.
[30] Фабрициус М.П. Кремль в Москве. М. ЗАО «СВАРОГ и К». 1997. С.70.
•
Отправить свой коментарий к материалу »
Комментарии: