04 ноября 2010 11:33
Автор: Анатолий Шутов (г. Москва)
Россия в жерновах истории
Глава первая
1.4. За кулисами дворцовых тайн
В России всё окружено тайной, но ничто не является секретом…
Анализ событий, связанных с развалом СССР, был бы неполным, если не заглянуть за кулисы дворцовых тайн, с происходящей там беспощадной борьбой различных лиц и группировок, не всегда являющихся носителями державных интересов, а чаще всего корыстных устремлений и даже чуждых политических ценностей.
В предыдущем разделе была затронута личность Ю.В.Андропова в связи с взлётом на партийный Олимп М.С.Горбачёва. Однако сказанного явно недостаточно для понимания роли этого человека в происходящих тогда событиях. Чтобы избежать возможных упрёков читателя в свой адрес, я решил устранить этот пробел и посвятить специальный раздел колоритной личности Ю.В. Андропова, в деятельности которого сохранилось немало тайн, как в детективе с неразгаданной концовкой.
Серьёзными публикациями, дающими представление о его роли в жизни КПСС и Советского государства, являются книги С. Семанова «Юрий Андропов» (2003), В. Казначеева «На перекрёстках судьбы (2003), Н. Богданова «Роль врачей в убийстве царей» (2004), работы В. Болдина, О. Греченевского, В. Крючкова, В. Легостаева, Е. Чазова, Ю. Чурбанова, М. Бублеева. И всё равно «белых пятен» ещё немало, так что будущим исследователям предстоит ответить на целый ряд вопросов, хотя в целом, по замечанию С. Семанова, наследство его отчётливо видно во всех делах «перестроек» и «реформ».[1] О многом говорит и его ближайшее окружение, состоящее в основном из людей с прозападным настроем и приверженностью к «общечеловеческим ценностям».
Внутренние пружины этого человека –– собранность и воля, осторожность и скрытность, честолюбие и холодная жестокость в сочетании с умением тонко льстить и приспосабливаться, способностью вычислить верные средства для достижения поставленной цели (мораль не в счёт), и, что особенно важно, обладание инстинктивным чутьём в выборе нужных людей и умением подчинить их своей воле.
Некоторые авторы уделяют внимание вопросу об этнических корнях Андропова. Г. Климов, Ю. Козенков, С. Семанов отмечают его семитское происхождение, тщательно скрываемое им самим.[2] Первые два автора считают его полуармянином, полуевреем. М.С. Горбачёв называл его «полукровком». Мать Юрия Владимировича Евгения Карловна Файнштейн, еврейка по рождению, рано лишилась родителей и была удочерена русской семьёй. Согласно воле новых родителей, она по всем документам числилась русской, и никто не желал распространяться на эту тему. Вероятно, на этом основании и Юрий Владимирович счёл возможным относить себя к русским. По профессии Евгения Карловна –– учительница музыки.
Отец, о чём поведал в одном интервью бывший первый секретарь Краснодарского крайкома партии С.Ф. Медунов, был польским евреем по фамилии Либерман, служил телеграфистом на железнодорожной станции Нагутская Курсавского района Ставропольского края (родина Юрия Владимировича) вместе с отцом С.Ф. Медунова. После революции 1917 года Либерман поменял свою фамилию на Андропов.[3]
Судить о человеке, разумеется, надо не по этническому происхождению, а по его делам. У Юрия Владимировича были трудное детство и отрочество. Начал трудовую жизнь с должности рабочего на телеграфе, затем поступил в Рыбинский техникум водного транспорта, подрабатывал на жизнь в качестве матроса на волжских судах. Техникум (1932––1936) дал ему базовое образование, учиться дальше не было возможности. И лишь потом, будучи председателем КГБ, он закончил экстерном ВПШ при ЦК КПСС.
В 1938 г. Андропов –– уже секретарь Ярославской областной комсомольской организации, в 1940 –– руководитель комсомола Карело-Финской республики. В 1944 г. после освобождения республики от немецких оккупантов становится вначале вторым секретарём Петрозаводского горкома партии, затем в 1947 г. вторым секретарём республиканской партийной организации. Благодаря своим деловым качествам и умению входить в доверие, близости к председателю Президиума ВС Карело-Финской ССР Отто Вильгельмовичу Куусинену (социал-демократ по убеждениям и близкий к шведским масонам человек, один из лидеров Коминтерна, ставший вскоре (1957 г.) секретарём ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями) Юрий Владимирович быстро продвигался по служебной лестнице.
Политическим трамплином для него стал 1950-й год, когда круги от известного «ленинградского дела» докатились и до Петрозаводска. Само «ленинградское дело» явилось следствием острой закулисной борьбы в партийно-государственной верхушке между русскими патриотами и их противниками. Во главе фракции русских государственников стоял А.А. Жданов, с 1944 г. работавший секретарём ЦК ВКП (б) по идеологическим вопросам, а до этого совмещал работу в ЦК с руководством Ленинградской партийной организацией, пользовался широкой популярностью в народе и партийных низах, был одним из наиболее влиятельных советских деятелей. С его именем связано признание и торжество русского национального самосознания и осуждение в 1946 г. «безродных космополитов» –– проводников даллесовских идей, принятие Центральным Комитетом ряда постановлений, направленных на преодоление проявлений космополитизма и низкопоклонства перед реакционной культурой буржуазного Запада. Однако неожиданная кончина Жданова вызвала временное ослабление в рядах патриотов и даже растерянность, чем воспользовался ярый русофоб Берия, мастер тайных закулисных интриг. Со своими сообщниками Маленковым и Хрущёвым он сумел сфабриковать в Ленинграде –– главном оплоте русского патриотизма –– грандиозный процесс против видных деятелей партии и Советского государства, русских патриотов, соратников Жданова: зам. предсовмина и председателя Госплана СССР, члена Политбюро академика Н.А. Вознесенского (47 лет); секретаря ЦК КПСС А.А. Кузнецова (45 лет); первого секретаря Ленинградского обкома и горкома партии П.С. Попкова (47 лет) и ряда других с целью осуществить чистку партийного аппарата от «перерожденцев-националистов», взять реванш за поражение, которое нанёс им Жданов. Последовали судилища и репрессии: 16 человек, как «враги народа», были расстреляны, несколько тысяч исключены из партии.
Их обвинили в политических преступлениях, сепаратистских действиях, направленных на ослабление страны. Они же хотели одного –– повысить роль РСФСР в ряду других национальных республик и делали это не в противовес, а в соответствии с линией Сталина, выделявшего среди других народов СССР русскую нацию, вынесшую основные тяготы войны по спасению страны от гитлеровского ига.
Однако названная тройка попыталась использовать это как повод для расправы над неугодными ей людьми, раздув «дело» до уровня заговора против Сталина и конституционных устоев государства. Конечно, интриганы радели больше всего за свои шкурные интересы, опасались понести ответственность за содеянное в случае прихода к руководству партией и страной новых людей –– твёрдых и убеждённых сторонников социалистической законности, пользовавшихся в период войны и в первые годы после её окончания доверием Сталина.
Особый интерес проявлял Сталин к секретарю Ленинградского горкома партии А.А. Кузнецову –– одному их наиболее активных организаторов обороны Ленинграда. В 1946 г. он был переведён в Москву на должность секретаря ЦК КПСС по кадровым вопросам (вместо Маленкова) –– второго лица в партии, поскольку для Сталина кадры были главным приоритетом. В обязанности нового секретаря ЦК вменялось также кураторство над органами безопасности –– неприкасаемого ведомства Лаврентия Берия, произвол которого доходил до того, что он даже вознамеревался построить в Москве тюрьму типа Бастилии или Петропавловской крепости, в которой содержались бы безымянные узники под номерами. Его соратник Н. Хрущёв только лишь на Украине, будучи председателем «тройки», санкционировал уничтожение 54 тысяч человек.[4] Лаврентию Павловичу и Никите Сергеевичу было трудно ожидать снисхождения от неподкупного куратора. В результате Кузнецов стал ненавистным человеком для Берии, Маленкова, Хрущёва, и ненависть усиливалась по мере возрастания авторитета нового секретаря ЦК.
Примечателен эпизод, произошедший в 1947 г., когда ряд членов Политбюро, в том числе А.А. Кузнецов с семьёй, отдыхали на Кавказе на озере Рица. Однажды Сталин в присутствии всего окружения посетовал, что годы бегут, приближается старость и надо думать о преемниках. Наиболее достойным руководителем партии он назвал А.А. Кузнецова –– проверенного и преданного Родине человека, а председателем Совмина –– Н.А. Вознесенского. Помощник Сталина А.Н. Поскрёбышев тщательно запротоколировал поднятые Сталиным вопросы кадровой стратегии.
По мнению Валерия, сына А.А. Кузнецова, высказанное Сталиным мнение представлялось прецедентом в духе восточной хитрости, означавшим перемену в отношении вождя к кандидатам на «повышение». Для «смышлёных» Берия, Кагановича, Маленкова, Хрущёва, присутствовавших здесь, этого было достаточно, чтобы активизировать уже начавшийся ими сбор компромата для организации громкого дела.
Некоторые историки и политологи с сожалением пишут, что Сталин, придавая первостепенное значение кадровой политике, в то же время не оставил после себя достойных руководителей; указывают на объективные причины этого, но подчас обходят молчанием устранение талантливых русских людей, которые в послесталинский период могли стать крупными личностями, продолжить линию по укреплению могущества страны. Неправомерно думать, что «ленинградское дело» было организовано «за спиной Сталина»: такие дела без его ведома не совершались, и он, бесспорно, был в курсе происходящего. В 1949 г. была расчётливо введена смертная казнь (отменённая в 1946 г.), чтобы на «законном основании» ликвидировать целую организацию «врагов народа».
Удивляет другое. Как можно отправлять на эшафот людей, которые в годы войны и в послевоенный восстановительный период делом доказали преданность Родине? Отправлять, даже не пытаясь разобраться в обвинениях, может означать только одно –– преднамеренную заинтересованность в подготовленном процессе. Об этом свидетельствуют факты, о которых поведал сын А.А. Кузнецова Валерий. Так, в начале 1949 г., вернувшись в Москву после краткосрочного служебного отсутствия, Алексей Александрович узнал о своём освобождении от должности секретаря ЦК КПСС.
Полученное новое назначение на должность секретаря Дальневосточного бюро ЦК вскоре было отменено (для удобства ареста?) и было предложено, как генералу, перейти на армейскую работу. В конце августа он был направлен в Перхушково на высшие военные курсы. Но всё это представлялось камуфляжем, не более: у Сталина созревало решение судьбы ставшего опальным человека. Вскоре оно созрело, и по звонку председателя КПК Шкирятова генерал Кузнецов был вызван в ЦК, где ему сказали о необходимости повстречаться с Маленковым в его кремлёвском кабинете.
От Старой площади до Кремля рукой подать, десять-пятнадцать минут ходьбы неспешным шагом, и Алексей Александрович, ни о чём не подозревая, в последний раз прошёл эту до мелочей знакомую дорогу: в Кремле, в кабинете Маленкова, его арестовали.
… Профессионалы на Лубянке знают своё дело. Сын Валерий накануне столетия отца, которое было торжественно отмечено 17 февраля 2005 года в Колонном зале Дома Союзов, познакомился с материалами следствия, и его больше всего поразила тюремная фотография отца, на которой запечатлелась его внутренняя опустошённость («душу вынули и растоптали», по определению сына), страшная подавленность и какая-то потусторонняя, чёрная обречённость. Довели до такого психического состояния, в котором человек полностью теряет волю и контроль над собой и может поставить подпись, не читая, под любым криминальным бредом, сочинённым следователем, в том числе и под тем, в котором говорилось, что он, А.А. Кузнецов, «затаил злобу против советского режима, лично тов. Сталина» и что является «врагом народа».[5]
В печати о происходящем процессе, разумеется, ничего не сообщалось: верхи понимали, что ленинградцы не могут поверить в измышления, чтобы один из выдающихся организаторов обороны Ленинграда был «врагом народа».
Судебное заседание военной коллегии проходило 1 октября 1949 г. на Литейном проспекте в здании КГБ. Длилось три часа. В 12.30 ночи «врагам народа» Кузнецову, Капустину, Попкову, Соловьёву вынесли смертный приговор, не подлежащий обжалованию, который был сразу приведён в исполнение.
Только три месяца спустя дети Кузнецова узнали о случившемся: А.И. Микоян сообщил его дочери Алле –– жене своего сына Серго. Супруга Кузнецова Зинаида Дмитриевна тоже была арестована. Чтобы добиться от неё необходимых показаний, её содержали в нечеловеческих условиях: в бетонном кубе, приковывали к железной кровати, двое суток не давали воды и т.п. Стойкая женщина вынесла всё, но сфабрикованных показаний не подписала. Это, очевидно, и спасло ей жизнь. Её сослали во Владимирский централ, где она сидела в одной камере с замечательными русскими женщинами: Лидией Руслановой, Зоей Фёдоровой, писательницей Галиной Серебряковой, которые морально помогли ей в то тяжёлое время.
Хотели депортировать и сына Валерия. Спас А.И. Микоян, вывез его на свою дачу и спрятал там от ищеек Берия. Затем Микоян сумел убедить Сталина о невиновности 13-летнего подростка. И Сталин изрёк известную фразу: «Сын за отца не отвечает». После этого Валерий стал легально посещать школу.
«Ленинградское дело» наводит на серьёзные размышления, особенно с учётом происходящей ныне со страной трагедии. Что заставило Сталина с такой жестокостью относиться к людям, наиболее подходящим по своим качествам для того, чтобы стать достойными преемниками, способными совершенствовать социалистическую систему, развивать и укреплять мощь страны? Ведь к началу 1950-х годов становилось очевидным, что режим нуждается в модернизации, что без строительства правового государства, соблюдения социалистической законности, без реального повышения роли русского народа в управлении страной невозможно успешно двигаться вперёд.
Сталин понимал необходимость перемен и, как увидим далее, выстраивал свою концепцию совершенствования механизма государственного правления, в то же время нетерпимо относясь к мнению людей, искренне заботящихся об одном и том же. Этот максимализм вождя и послужил идеологической предпосылкой организации «ленинградского дела» и гибели преданных Родине коммунистов.
Как трезвый политик, жёсткий и беспощадный державник, унаследовавший в своём характере элементы восточной деспотии, усиленной «революционной логикой», Сталин фактически не имел привязанностей к отдельным личностям –– винтикам в государственной машине, и воспринимал народ как «общность», используя его в качестве инструмента для укрепления государства, не щадя отдельных винтиков. В мыслях «ленинградцев» о реальном повышении роли русского народа, РСФСР, как ядра великой державы, Сталин усмотрел криминал, умело подкреплённый сфабрикованными «конкретными фактами» и лжесвидетельствами известных мастеров подобных дел, сыгравших на державности Сталина. Они представили Кузнецова и других честных патриотов как сепаратистов, намеревавшихся создать Компартию РСФСР, сделать Ленинград столицей Российской Федерации и пр.
Действительно, Сталин был нетерпим к самой мысли о создании Коммунистической партии России, её вычленении из КПСС, потому что это означало бы конец единой партии: все её члены оказались бы разведёнными по национальным квартирам, поскольку КПСС была партией всех российских коммунистов, они были её ядром. Жизнь подтвердила эту очевидную истину: создали в 1989 г. Коммунистическую партию Российской Федерации (КПРФ) –– не стало единой КПСС; вывели в 1990 г. РСФСР из состава СССР –– и через 18 месяцев был ликвидирован СССР. Выходит, Сталин далеко смотрел, через десятилетия, понимал угрозу сепаратизма и стремился уничтожить самые малейшие её ростки. По воспоминаниям видного деятеля коммунистического и рабочего движения Г. Димитрова, Сталин 7 ноября 1937 года на торжественном обеде у К.Е. Ворошилова, положительно отзываясь о царях, создавших великую и неделимую Россию, высказал своё нерушимое кредо относительно целостности СССР: «Каждая часть, которая была бы оторвана от общего социалистического государства, не только нанесла бы ущерб последнему, но и не могла бы существовать самостоятельно и неизбежно попала бы в чужую кабалу. Поэтому каждый, кто попытается разрушить это единство социалистического государства, кто стремится к отделению от него отдельной части и национальности, он враг, заклятый враг государства, народов СССР. И мы будем уничтожать каждого такого врага … Каждого, кто своими действиями и мыслями (да, и мыслями) покушается на единство социалистического государства, беспощадно будем уничтожать».[6]
Разумеется, у Кузнецова, Вознесенского, Попкова даже в мыслях не было таких планов, и нет никаких документальных свидетельств, чтобы утверждать противное, однако подозрительность Сталина, усиленная наветами ловких интриганов, возымела действие: с честными и нужными стране и партии людьми поступили так же, как с врагами Троцким и Зиновьевым.
Бесспорно, в этом драматическом событии проявились субъективные черты характера Сталина как авторитарной, с восточным менталитетом личности, не терпевшей инакомыслия и самостоятельности своего окружения. Это особенность не только одного Сталина, а всех диктаторов, проявляющаяся как закономерность. История подтверждает данное наблюдение. В силу этого в ближайшем окружении любого авторитарного деятеля не было самостоятельных и принципиальных, выдающихся по своему интеллекту людей, а если объявлялись таковые, их или изгоняли, или устраняли другим путём. Не прижились они и в сталинском окружении. Зато толпа лакеев и интриганов, соревнуясь друг с другом в верноподданничестве, окружала пьедестал, ещё зримее подчёркивая величие Сталина как выдающейся исторической личности. Зная истинную цену этим людям, он всё же держал их при себе в качестве политических статистов.
Великие личности диктаторского склада были, как правило, трагически одинокими, у них не было и не могло быть ни друзей, ни настоящих наследников, способных продолжить их дело. В конце жизни, вглядываясь в смутное будущее страны и предвидя неизбежные катаклизмы, Сталин изрёк горькую фразу о своих наследниках, назвав их «слепыми котятами», которые могут завести страну в тупик и даже погубить её. Поэтому он и хотел при жизни кардинально перестроить управленческий механизм в государственной машине.
В этой связи представляется уместным высказать здесь по этому поводу некоторые соображения, связанные с историей создания СССР и позицией Сталина. Как государственник-националист, постепенно становившийся русским патриотом, Сталин превосходил Ленина по этим качествам, и СССР избежал бы трагической судьбы, если его история развивалась бы по Сталину, а не по Ленину. Если бы СССР создавался как федерация без права выхода из неё республик, на чём настаивал Сталин, а не как Союз республик с конституционным правом выхода, то первое социалистическое государство существовало бы и поныне как первоклассная мировая держава. Но Ленин настоял на конституционном праве выхода из СССР: вообще его концепция –– принести Россию в жертву мировой революции была ущербной; курс Сталина –– укрепить, сберечь и расширить социалистическую державу при опоре на русскую нацию был исторически оправданным и великим делом.
Заботясь о повышении дееспособности СССР, Сталин постоянно искал пути и средства решения этой проблемы. Ещё накануне войны он пришел к мнению, что партия не должна подменять функции государства и ставить его судьбу в зависимость от интернациональной стратегии: в этом ключе следует рассматривать и инициативу Сталина по роспуску в 1943 г. Коминтерна. Не случайно также произошёл большой разрыв во времени между 18 и 19 съездами партии (13 лет), поскольку активно и бесперебойно работала государственная машина, подтверждая свою приоритетную роль. Но это не значит, что Сталин умалял значение партии. Отнюдь. Просто в новых условиях он видел в ней иные функции, чем накануне 1917 года, –– не разрушать, а созидать, быть организатором, воспитателем, вдохновителем масс. Накануне и в период Великой Отечественной войны, а также в послевоенные годы она успешно выполняла именно эти функции.
От диктаторов всех времён Сталина отличала одна черта: он не стремился к укреплению личной власти ради собственных амбиций. Воля вождя и его огромный организаторский талант были направлены на совершенствование политической системы ради укрепления державы, создания надёжного будущего для народа. Окружённый льстецами и карьеристами, которых не мог не плодить однопартийный режим, он понимал неотвратимость загнивания бесконтрольной верхушки партии, что при обладании ею всей полнотой власти могло привести к ослаблению государства, другим нежелательным последствиям. Бесспорно, бездарное окружение, претендовавшее после него на высшую власть, сильно волновало его, и он понимал, что надо было создать такую систему, которая исключала бы возможность всплытия наверх ничтожных людей типа хрущёвых, горбачёвых, ельциных. Поэтому он выстроил новую, продуманную в течение ряда лет концепцию по укреплению государственного аппарата, препятствующую проникновению в его структуры чванливой и ограниченной партийной бюрократии с её теоретическим кретинизмом и безмерными личными амбициями. На 19 съезде по инициативе Сталина был принят новый Устав партии, менявший её статус: из «ВКП(б) –– секции Коммунистического Интернационала» превратилась в «Коммунистическую партию Советского Союза» –– политическую партию с национальными интересами; вместо Политбюро ЦК создавался Президиум ЦК партии только для руководства организационной работой в партии в промежутках между пленумами ЦК –– и что характерно: новым Уставом не предусматривался председатель этого органа, что оздоровляло моральный климат в партии, умеряло карьеристский пыл ретивых партократов. По сравнению с Политбюро был значительно расширен состав Президиума –– 25 членов и 11 кандидатов, причём в качестве членов Президиума было предложено только малое число партийных функционеров; приоритет был отдан государственным деятелям, находящимся в подчинении Предсовмина и Верховного Совета. В результате партийная номенклатура лишалась полноты власти.
Довольно глубоко и убедительно, на широком документальном материале исследован этот процесс известным политологом Ю.И. Мухиным.[7] «Сталин,- пишет исследователь,- подчинив партию Советской власти, восстановил действие Конституции СССР в полном объёме».[8]
Именно Президиум ЦК становился важным механизмом обеспечения взаимодействия партийно-государственных структур, отдавая приоритет Совету министров и Верховному Совету. По проекту Сталина, состав Президиума должен был включать в себя в меньшей мере «традиционных» партийных функционеров, а прежде всего представителей Советской власти, проявивших себя делом. При таком подходе расширенный состав Президиума мог обеспечить необходимую ротацию кадров, подлинный государственный стиль в работе, тесную и оперативную связь с массами трудящихся, чего не было и не могло быть при прежнем «монолитном» составе Политбюро (9 –– 11 человек), удобном для групповщины по личным интересам.
Мне представляется, эта сталинская идея возникла на базе преемственности с ленинскими взглядами на повышение роли органов управления партией и страной, изложенными им в его последней работе «Как нам реорганизовать Рабкрин» (23 января 1923 г.), в которой Ленин пишет, что «вопрос о нашем госаппарате и его улучшении представляется очень трудным, далеко не решённым и в то же время чрезвычайно насущным вопросом».[9] Органы власти должны иметь «особо проверенных по части добросовестности и по части знания нашего госаппарата», научной организации труда и особенно труда управленческого. Управленческие кадры, по Ленину, «должны быть высоко квалифицированы, особо проверены, особо надёжны», способные «сосредоточиться всецело на организации работы», «неуклонном повышении её качества», обеспечении «известной самостоятельности каждого» из госучреждений, что не может не повысить связи с массами, уменьшить «влияние чисто личных и случайных обстоятельств».[10]
В 1953 г. Сталин, судя по фактам, определился с преемником на высший государственный пост: выбор пал на сильную личность, проявившую себя и в годы войны, и в мирное время, вдумчивого хозяйственника и твёрдого политика –– Пантелеймона Кондратьевича Пономаренко, руководителя Белоруссии. По свидетельству секретаря ЦК КПСС М.В. Зимянина, Сталин ознакомил членов Президиума ЦК КПСС с документом о назначении Пономаренко Председателем Совета Министров СССР, которым с 1941 г. являлся сам Сталин. Но внезапная смерть Сталина помешала этому. Он умер 5 марта 1953 г. в 21 час 50 минут (согласно официальному сообщению). Но уже за один час 50 минут до кончины вождя сталинские соперники, т.е. при живом Сталине (они знали его состояние) –– Хрущёв, Маленков и Берия –– созвали совместное заседание Пленума ЦК, Совета Министров и Президиума Верховного Совета и по предложению Берии назначили Маленкова Председателем Совета Министров СССР. А Пономаренко срочно был освобождён от обязанности секретаря ЦК КПСС и назначен министром культуры СССР.
Хрущёв и компания, придя к власти, сбросили Сталина с пьедестала, оклеветали и унизили, безмерно вылили помоев на социалистическую систему, положив тем самым начало постепенному разложению СССР, ослаблению его жизненного иммунитета. А будь у власти А.А. Кузнецов, Н.А. Вознесенский или «отодвинутый в сторону» П.К. Пономаренко, никогда не стоять бы у государственного руля мелким людишкам, не обладавшим для этого необходимыми качествами, прожжённым интриганам с низкими страстями, приведшими страну к трагедии.
Круги от «ленинградского дела» докатились и до Карелии, где первым секретарём ЦК партии был Геннадий Николаевич Куприянов, возглавлявший в годы войны партизанское движение на территории республики и всю работу по организации здесь борьбы с фашистами. Он был награждён пятью высшими орденами Родины, удостоен воинского звания генерал-майора; Андропов с подчёркнутым почтением относился к нему, часто в присутствии товарищей называл его «своим учителем».[11] Руководитель подпольных райкомов Карелии И.В. Власов неоднократно предлагал Куприянову послать молодого, здорового Андропова на подпольную работу, чтобы он, как секретарь республиканского комитета комсомола, возглавил комсомольский партизанский отряд, тем более что в комсомоле республики и работать-то фактически было не с кем, остались одни девочки пионерского возраста. Но комсомольский вожак цепко держался «за номенклатурную бронь», находил целый ряд отговорок, в том числе семейного свойства, что у него в Беломорске только что родила его вторая жена, требует к себе внимания, а первая живёт в Ярославле с двумя детьми и тоже нуждается в материальной помощи и пр. Куприянов, по его собственному признанию, оберегал Андропова, проявлял к нему жалость и считал как-то неудобным послать его в партизаны.
Впоследствии у знавших Андропова людей вызывало недоумение отсутствие у карельского партизана боевых наград и создавшего о себе мнение, что занимался в тот период подготовкой и заброской диверсионных групп за линию фронта.[12] Осторожный и предусмотрительный, Юрий Владимирович всегда стремился устранить всё, что могло бы бросить тень на его карельский этап деятельности.
Так, секретарь ЦК КПСС М.В. Зимянин говорит о жёсткой позиции Андропова при обсуждении в ЦК КПСС (в это время он был уже Генеральным секретарём ЦК КПСС) подготовленной к печати книги П.К. Пономаренко «Всенародная борьба в тылу немецко-фашистских захватчиков. 1941––1944 гг.». Андропов резко выступил против её опубликования. Дело в том, что автор ни словом не обмолвился о партизане Андропове (его имя вообще ни разу не названо в книге), что не могло не вызвать сомнений насчёт заслуг Андропова в период партизанского движения в Карелии.[13] Сам Андропов всегда избегал говорить о своей партизанской деятельности.
Но вернёмся к событиям 1950 года, когда Андропову, в связи с наветами на Куприянова и Власова надо было занять принципиальную позицию и подтвердить их преданность партии и Родине. Юрий Владимирович не выдержал экзамена на мужскую честь, струсил и стал действовать, как говорил Салтыков-Щедрин, «применительно к подлости». Присланная в Петрозаводск по инициативе Маленкова комиссия из ЦК КПСС и КГБ абсолютно необоснованно обвинила руководителей республиканской партийной организации в «политической близорукости», в потворстве подпольщикам и партизанам, которых стали выдвигать на руководящие посты, тогда как «кое-кого из них и арестовать надо» и пр.[14]
На январском (1950) Пленуме ЦК республики Юрий Владимирович, увидев, куда клонится дело, вдруг «прозрел», поспешил отмежеваться от своего учителя и сделал такие заявления, в которых была заинтересована высокая комиссия. «Я не хотел верить своим ушам, –– вспоминает Куприянов, –– и только сказал: «Юрий Владимирович, я не узнаю вас!»[15] А ведь до этого в течение десяти лет у них, казалось, не было разногласий ни по одному вопросу. Но, очевидно, это только казалось: Андропов умел скрывать свои подлинные мысли, и моральным для него было то, что гарантировало ему самосохранение и карьеру.
Куприянов был арестован 17 марта 1950 г. и отправлен в Москву в Лефортовскую тюрьму. 17 января 1952 г. Военная коллегия Верховного суда СССР вынесла Куприянову приговор: 25 лет лишения свободы в ИТЛ (исправительно-трудовой лагерь) с поражением в правах на 5 лет после освобождения и конфискацией всего имущества.[16]
После ареста Куприянова Андропов быстро приспособился к «новой» обстановке, начал решительно выкорчёвывать «куприяновщину», разоблачать приверженцев Куприянова: некоторые были арестованы, другие сняты с работы. В результате разоблачения «вредителей» Андропов заслужил доверие Маленкова, Берия, пошёл на повышение. В 1951 г. он был переведён в Москву, в аппарат ЦК КПСС, вначале на должность инспектора, затем на более высокие посты. После расстрела Берии перешёл на работу в МИД, а в 1954 г. был назначен послом в Венгрию; в 1962 г. –– уже секретарь ЦК КПСС, в 1967 г. –– Председатель КГБ, а через 15 лет, в 1982 г., главный чекист страны достигает высшей цели своих политических мечтаний –– становится Генеральным секретарём ЦК КПСС.
Вполне очевидно, что пост председателя КГБ стал для Андропова тем архимедовым рычагом, с помощью которого он возвысился над партией и страной. Правда, до сих пор является тайной, под влиянием какого скрытого фактора и каких политических соображений Брежнев, вопреки воле имевших тогда огромный вес А.Н. Косыгина и Н.В. Подгорного, фактически единолично назначил физически нездорового человека на пост председателя КГБ. К тому же, если проанализировать факты, и у самого Брежнева Андропов вызывал не только инстинктивные сомнения, но и определённое политическое недоверие. По свидетельству бывшего председателя КГБ Семичастного, Брежнев располагал двумя «тяжёлыми карельскими тетрадями» Куприянова об усердии Андропова в расстрельном «ленинградском деле».[17] Однако ход мыслей Брежнева мог быть хотя и своеобразным, но в то же время традиционным и, как, очевидно, казалось ему, безотказным. Ознакомив Андропова с содержанием тетрадей, он посчитал, что теперь он у него всю жизнь будет «на крючке» и должен служить ему верой и правдой, поэтому и остановил свой выбор на нём. И всё же Леонид Ильич приставил к нему в ранге заместителей своих верных людей: генерала армии Семёна Кузьмича Цвигуна и Георгия Карповича Цинева.
В свете приведённых фактов трудно понять, почему Брежнев так упорно поддерживал Андропова, укреплял его позиции, тогда как, по оценке В. Легостаева, весь состав Политбюро (Косыгин, Суслов, Кириленко, Мазуров, Подгорный, Пельше, Полянский, Шелепин, Шелест) относился к нему с явным недоброжелательством. При покровительстве Брежнева Андропов вскоре стал кандидатом в члены Политбюро: это первый случай в истории партии оказания такой высокой чести начальнику охранного ведомства. А в 1976 г. он сумел добиться превращения КГБ в самостоятельный, независимый от Совета Министров СССР орган. КГБ превратился в мощную силу и по численности, и по политической роли, а Андропов в наиболее влиятельную фигуру после генсека.
Имеется информация о супруге Брежнева Виктории (в «девичестве» Пинхусовна), в связке с которой, начиная с середины 70-х годов, Юрий Владимирович влиял на Леонида Ильича по важнейшим кадровым вопросам, что определяло незыблемость позиций и самого Андропова. [18] Опять Бальзак с его «cherche la femme!»
Наступил период в жизни и деятельности Юрия Владимировича, когда стали раскрываться его стратегические цели и задачи. В то время партийные чиновники называли его «верным ленинцем». Насколько это справедливо, трудно судить, но в одном они, безусловно, правы. Как и вождь революции, Андропов с неприязнью относился ко всему русскому: народу, православию, русской культуре, исторической России. И ведь не случайно в это время сфера русской культуры была отдана в ведение Г. Алиева, выходца из Закавказья. По словам В.Н. Ганичева, Андропов был «яростный русофоб». Его отношение к диссидентам не было лишено определённой доли либерализма, потому что они были заражены космополитизмом, атеизмом и символизировали собой антирусское и антиправославное начала, которым симпатизировал и сам глава КГБ, и, наоборот, к патриотически настроенной русской интеллигенции он был непримирим. В 1969 г. лишились своих постов русские патриоты: зав. Отделом пропаганды ЦК КПСС Степаков и председатель Госкомиздата Михайлов. В 1980-81 гг. были уволены с занимаемых должностей патриотически настроенные люди: главный редактор «Комсомольской правды» В. Ганичев; директор издательства «Современник» Ю. Прокушев и его главный редактор Сорокин; главный редактор журнала «Человек и закон» С.Семанов, ряд работников журнала «Наш современник» и др.
Андропов всячески глушил начавшееся в культурной среде возрождение русского национального самосознания. Эта тема послужила предметом взаимной неприязни и противостояния между Андроповым и К.У. Черненко. Не просто было работать в тех условиях людям с гражданскими позициями, не скрывающими своих симпатий к русскому народу, его истории, культуре, великому духовному наследию.
Давление антирусских сил проявлялось повсюду, в том числе и в аппарате ЦК КПСС. Очагом неафишируемого несогласия с этой линией был Общий отдел, долгое время возглавлявшийся К.У. Черненко. Его заместителя Ивана Петровича Кириченко я иногда встречал, чисто случайно, по пути на работу и вместе шли от Миусской площади до Старой площади. За это время успевали о многом поговорить в «неформальной обстановке». Иван Петрович всегда интересовался микроклиматом в Отделе пропаганды ЦК, настроениями интеллигенции, особенно в научной среде, над чем работает мой друг и близкий ему по духу историк Аполлон Григорьевич Кузьмин. Некоторые его статьи (иногда благодаря мне) он читал до их появления в печати. Одобряя их, Иван Петрович советовал «опальному» историку быть осторожнее, «не подставляться», ведь в андроповском досье Кузьмин был в «чёрном списке» как «русский националист». [19]
Идеологическая «специфика» в поведении Андропова проявлялась и в подборе круга советников, и в недопущении, путём всевозможных мер, продвижения талантливых русских людей на высокие посты, и в проталкивании вместо них людей, как правило, с «затемнённым» прошлым и повёрнутых лицом на Запад. Некоторые из его ближайших советников принимали впоследствии участие в подготовке «перестройки».
Вторая половина 1970-х годов в жизни Советского государства совпала с активизацией деятельности ЦРУ США по вербовке «агентов влияния» в ключевых сферах страны, прежде всего в управлении политикой, экономикой и наукой. И, что поражает: с нашей стороны не было организовано надёжного заслона на пути этой враждебной кампании. Правда, в 1977 г. Отдел внешней разведки КГБ (ПГУ), которым руководил лично Андропов, направил по этому поводу записку в ЦК КПСС,[20] однако после этого Комитетом госбезопасности не было предпринято действенных мер для выявления и нейтрализации «агентов влияния». Более того, по инициативе Андропова было принято решение Политбюро не заниматься разработкой (проверкой по спецканалам) лиц, берущихся на руководящие должности в партийный аппарат. В результате был создан облегчённый режим для проникновения в центральные органы подчас тёмных личностей, нередко двурушников. Не случайно «агенты влияния» объявились в Политбюро.
Нельзя исключать и того, что «агенты влияния» (и не только они) могли входить в круг общения самого председателя КГБ. Так, в 70-е годы (об этом писалось в нашей печати) начальником Управления «К» (контрразведка) в ведомстве Андропова работал генерал Олег Калугин, завербованный агент ЦРУ США. Факт из ряда вон выходящий. Но его не арестовали, не лишили генеральского звания, а после отеческой беседы с ним Андропова (по словам В. Легостаева) отправили подальше, с глаз долой, в Ленинград, одним из руководителей УКГБ. И только в 2002 г. Московский городской суд квалифицировал действия Калугина как измену Родине.
В те же 70-е годы подписание Брежневым «третьей корзины» Хельсинкских соглашений с её «правами человека» и «общечеловеческими ценностями» (столь полюбившимися Горбачёвым) было одобрено Андроповым. После этого в СССР стали возникать всевозможные «хельсинкские группы» по правам человека, фактически подрывные организации, финансируемые Западом.
А в 1983 г., накануне «перестройки», Андропов, уже в ранге Генерального секретаря ЦК КПСС, вернул из Канады в Москву («по просьбе Арбатова») А. Яковлева, очевидно, для координации намечавшихся «перестроечных мероприятий». Андропов знал, конечно, как никто другой, всю подноготную Яковлева и кому он служит. Руководимое им ведомство давало ему возможность безошибочно определять людей, которым нет пути назад. Таковыми, в частности, и были Яковлев с Горбачёвым, повязанные с «мировым мозговым центром» и выполнявшие его конкретную программу «перестройки», одним из ведущих «архитекторов» которой был американский президент. Горбачёв выполнял роль «прораба перестройки». Яковлев, по мнению В. Крючкова, служил передаточным звеном, посредником между закордонным центром и Горбачёвым, которому он передавал получаемые инструкции и помогал в их реализации. Правда, Яковлев пытался приписать себе роль «архитектора»: по амбициозным соображениям и, видимо, по аналогии с Троцким, который тоже величал себя «архитектором революции». В ноябре 2004 г., находясь в Вене, в одном из публичных выступлений он рассказал о существовании у них с Горбачёвым тайного плана действий, в который они никого не посвящали и где первую роль играл он, Яковлев.
Очевидно, прежде всего советских «агентов влияния» имел в виду Д. Буш (старший), когда, подводя итоги уничтожения СССР, подчёркивал их особенно великую роль в этом акте: «У нас в нужное время в нужных местах были нужные люди».[21] Конечно, более нужных для Америки людей, чем Горбачёв, Яковлев и Шеварднадзе, в то время не было. Спустя годы, бывший американский президент начал говорить об этом открыто: «Роль Горбачёва, Шеварднадзе и других мужественных реформаторов из их окружения была здесь заглавной».[22]
Обращает внимание загадочная смена тональности западных средств массовой информации и государственных деятелей в оценках КГБ и его руководителей, переход от обличительных, бранных выпадов во все времена существования советского государства («душители свобод», «коммунистические ищейки» и пр.) фактически к толерантному восприятию деятельности этого учреждения в период председательства Андропова, т.е. в течение 15 лет. А ведь именно в это время создавались и «психушки» для инакомыслящих, и насаждались, в целях повышения трудовой дисциплины, охота за людьми, и облавы в банях, магазинах, кинотеатрах, стадионах, и т.п., и участившиеся случаи ухода из жизни видных партийно-государственных деятелей при невыясненных обстоятельствах. Всевидящее око КГБ пронизывало страну вдоль и поперёк, увеличился штат Комитета до непомерно высокой численности –– 480 тыс. человек, не считая массы нештатных осведомителей. Для сравнения: накануне Великой Отечественной войны штат НКВД, совмещавший обязанности КГБ и МВД (внешние охранные функции, внутренний порядок, регулирование уличного движения, противопожарная деятельность), насчитывал немногим более 32 тыс. человек. Но сколько критики было в адрес этой организации! При Андропове же Запад словно заключил перемирие с КГБ: наступила своего рода оттепель. А на похороны Юрия Владимировича, чтобы почтить память генсека-гебиста, склонить перед ним в поклоне голову, приехала сама «железная леди» Великобритании Маргарет Тэтчер. «Голос Америки» поставил его по уму и культуре в один ряд с Лениным.
Андропов мыслил стратегически и заранее заботился о подготовке нужных руководящих кадров. Ещё при жизни Л.И.Брежнева он «положил глаз» на человека с «притемнённым» прошлым –– ставропольского лидера Горбачёва. Весной 1977 г., когда его никто и нигде толком не знал, Андропов в одной из откровенных бесед со своим советчиком Г. Арбатовым впервые произнёс вслух имя «судьбоносного» Горбачёва, связывая с ним свои «надежды на будущее».[23] Примечательно, когда Ф.Д. Кулаков (секретарь ЦК КПСС) распознал низкую душу Горбачёва и, чтобы приостановить его партийную карьеру, предложил Брежневу отправить ставропольского секретаря на дипломатическую работу, то спас нечистоплотного карьериста Андропов, хотя пришлось ему ради этого уговаривать М.А. Суслова, а Кулаков стал для Андропова препятствием в осуществлении задуманных планов.
С. Семанов приводит в своей книге конкретные факты о разработке и осуществлении Андроповым программы прихода к власти путём выключения из игры опасных конкурентов и использования Л.И. Брежнева как своего рода «заложника». Сам Брежнев его не пугал: был болен, и болезнь находилась под контролем бдительного «целителя» Е.И. Чазова, тайного соратника в секретных делах Андропова. Чазов пишет, что был связан с Андроповым «не просто работой, а дружескими отношениями и сложными перипетиями жизни» –– точнее и вместе с тем обтекаемее трудно определить характер «специфических» отношений этих двух людей. Обращает внимание признание В.А. Голикова, более четверти века проработавшего помощником Л.И. Брежнева, сделанное им В.И. Болдину (заведующему Общим отделом ЦК КПСС), что Чазов «фигура зловещая, не врач он, а Бог знает кто ещё, иначе бы не допустил такого лечения и смерти Леонида Ильича. Коля Родионов, который непосредственно лечил, не дожил, он умер. И врач Суслова помер. Так что есть о чём задуматься. Он всю информацию тащил в КГБ. И там решали, как лечить больного, что рекомендовать».[24]
Могли спутать планы Андропова выдвиженцы Брежнева –– умные, волевые, решительные: Ф.Д. Кулаков, П.М. Машеров, Г.В. Романов, В.В. Щербицкий и некоторые другие. Брежнев ценил этих людей, и они имели хорошие перспективы восхождения на партийный верх. Случись по Брежневу –– и Андропов утрачивал шансы. Здоровые физически и духовно, в полном расцвете сил, лишённые односторонней этнической ориентации в подборе кадров, в случае прихода к власти могли кардинальным образом изменить правила игры и первым делом переместить слишком долго засидевшегося на посту председателя КГБ Андропова. Сам Леонид Ильич, потерявший из-за болезни политическую активность, не мог в полной мере влиять на протекание «шахматной партии», в процессе которой с доски убирались не устраивавшие партнёра фигуры. Брежнев стал напоминать голого короля, лишённого опорных фигур, без которых исход партии не вызывал сомнений.
Активизировалось наступление на «русскую партию» внутри Политбюро ЦК –– против Шелепина, Мазурова, Машерова, Полянского. С шахматной доски стали исчезать при весьма сомнительных обстоятельствах влиятельные члены Политбюро, считавшие нецелесообразным поддерживать амбиции Андропова в его дальнейшем продвижении по партийно-государственной линии.
В 1975 г. был подвергнут политической дискредитации и выведен из Политбюро Председатель ВЦСПС СССР Шелепин, затем отправили в отставку Воронова. В апреле 1976 г. не стало министра обороны СССР А.А. Гречко. В мае 1977 г. без объявления причин был выведен из Политбюро Председатель Президиума Верховного Совета СССР Н.В. Подгорный.
В июне 1978 г. скоропостижно ушёл из жизни секретарь ЦК КПСС по сельскому хозяйству Ф.Д. Кулаков –– умный, преданный стране и народу человек. По этому поводу в коридорах центрального аппарата партии шептались его работники и под «большим секретом» сообщали друг другу о «загадочной», почти беспричинной смерти перспективного, физически крепкого человека.
В.А. Казначеев, занимавший в то время пост первого секретаря Пятигорского горкома КПСС, рассказывает, как однажды, в пятницу, позвонил ему Ф.Д. Кулаков и просил прислать розы (в кисловодском розарии они особые, таких роз больше нигде нет) для Н.И. Лебедева, ректора МГИМО, куда поступил учиться внук Фёдора Давыдовича. В субботу прислали ему розы, и Ф.Д., весёлый, довольный, жизнерадостный позвонил Казначееву, поблагодарил за любезность, а в воскресенье его не стало…
На освободившееся место Андропов, пользуясь влиянием на Брежнева, в декабре 1978 г. продвинул из ставропольской периферии Горбачёва. Необходимая поддержка была получена и от М.А. Суслова. Разумеется, Андропов в то время не помышлял видеть Горбачёва на вершине власти: к этой цели он стремился сам. Ему надо было подобрать под себя идеологически близкую команду, присмотреться к людям, а для этого они должны быть рядом и на виду. Эта задача была в значительной мере решена, его окружала целая когорта единомышленников: Арбатов, Вольский, Шахназаров, Бовин, Вадим Медведев, Бурлацкий, Алиев, Яковлев, Зайков, Разумовский, Чазов, Бобков. Такая «зондеркоманда» нужна была ему, по мнению бывших сотрудников КГБ М.П. Любимова и Вольфа Маркуса, для постепенного осуществления планов по коренному изменению общественной и политической системы СССР (та же «перестройка»).[25] Словом, почва для даллесорейгановской экспансии путём расстановки чужеродных кадров в жизненно важных точках нашей страны в немалой степени была фактически расчищена Андроповым.
Шельмовались с целью дискредитации и устранения с пути все реальные претенденты на пост генсека. Опорочен был с помощью распускаемых сплетен (1976) реальный кандидат на эту должность член Политбюро, первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Григорий Васильевич Романов –– умный и принципиальный организатор, разделявший взгляды А.Н.Косыгина о необходимости проведения реформ по совершенствованию социалистической экономики (Алексей Николаевич протежировал его на должность генсека). Изгалялись даже над его фамилией: мол, выдвижение Романова будет означать попытку реанимировать осуждённую историей царскую династию, что общественность не поймёт это и не поддержит. Липкой ложью, рассчитанной на обывателя, оплели свадьбу его дочери, которая якобы проходила в Таврическом дворце с использованием взятого из Эрмитажа сервиза самой Екатерины Великой. Но удивительно то, что никто в верхах не выступил с опровержением этих домыслов, отмолчался в связи с этим и директор Эрмитажа.
Несправедливо ошельмовали В.В.Гришина, оплели ложными слухами о его якобы причастности к коррумпированным кругам Москвы, тогда как у него не было абсолютно никаких накоплений, ни дачи, ни машины, и умер впоследствии фактически в бедности, в очереди в собезе, чтобы добиться решения вопроса о получении общегражданской пенсии.
По всему чувствовалось, что теневой мировой центр занимался долговременной подготовкой по разрушению советского «монолита», чтобы обеспечить воцарение своего человека на судьбоносном престоле. Велась «осада» и самого Брежнева путём шельмования его семьи, в частности, дочери Галины, друзей генсека, что выбивало его из нормального состояния, подкашивало без того слабое здоровье.
Естественно, не мог без неприязни относиться к Андропову А.Н. Косыгин, светлая личность, мудрый, честный человек. Открытое столкновение между ними произошло ещё в 1968 г., когда Алексей Николаевич предлагал без военного вмешательства решать чехословацкий вопрос, Андропов же был иного мнения. Вскоре Косыгин оказался в одиночестве и в опале, не нашла поддержки разработанная им экономическая реформа. С ним стали происходить необъяснимые случаи: то дорожное «происшествие», то ещё кое-что. Летом 1980 г. на даче в Архангельском, на излучине Москва-реки, произошло печальное событие. Будучи отличным байдарочником, он после обеда сел в байдарку и быстро оставил позади себя охрану. Когда же подплыли к остановившейся лодке Косыгина, то увидели, что он без сознания, голова свесилась на борт байдарки…
После этого здоровье Председателя Совета министров стало быстро ухудшаться. С инфарктом очутился в больнице, и в это время, в его отсутствие, его вывели из Политбюро, отключили спецсвязь, лишили охраны, а Брежнев по телефону предложил ему уйти в отставку и освободить госдачу. 19 декабря 1980 г. А.Н. Косыгина не стало. Прощались с ним не в Колонном зале, а в Центральном доме Советской Армии; 25 января 1982 г. неожиданно скончался М.А. Суслов в процессе прохождения в ЦКБ плановой диспансеризации.
Одно время в печати промелькнуло несколько сообщений о «спецкабинете» (токсикологическая лаборатория) для «тихого» устранения «врагов революции», созданном лично при председателе Совнаркома Ленине в 1920г.[26] По существующей версии, тяжело больной Ленин просил Сталина принести ему яд именно из этой лаборатории. «Спецкабинет» находился в Варсонофьевском переулке (здание сохранилось до сих пор), примыкало к внутренней тюрьме НКВД по Б. Лубянке. 2 Под руководством доктора Г. Майрановского, с 1937 г. руководившего лабораторией, был создан яд, после отравления которым в организме жертвы не обнаруживается никаких следов отравления. Таким бесследным ядом Майрановского стал К––2 (карбиламинхолинхлорид). Достаточно 0,2 мг инъекции, чтобы через 15 минут человека не стало.[27]
С помощью яда в 1959 г. в Мюнхене был убит Ст. Бандера. В 1978 г. генерал-изменник Калугин (позже заочно приговорённый российским военным трибуналом к расстрелу), по его признанию, участвовал в убийстве болгарского писателя-диссидента Маркова в Лондоне (укол (случайно) наконечником зонта).
Немало подозрений на уровне догадок связано с трагической гибелью в автомобильной катастрофе кандидата в члены Политбюро, первого секретаря ЦК Компартии Белоруссии Петра Мироновича Машерова. Это был человек, отличавшийся умом и высоким державным патриотизмом. Звезду Героя Советского Союза за умелую организацию партизанского движения в годы войны он получил из рук Сталина. Символичен памятник на могиле Петра Мироновича, сделанный из белого мрамора, как символ чистоты и верного служения Родине.
Но вернёмся к трагедии, случившейся с ним 4 октября 1984 г. Вызывают вопросы и одновременные замены накануне драмы руководства Белорусского КГБ, и начальника личной охраны Машерова, и замена мощного машеровского бронированного ЗИЛа на хрупкую «Чайку», и недостаточно чёткие (а может быть, даже халатные) действия служб охраны (машины сопровождения), и страдающий радикулитом пенсионер-водитель «Чайки» (как будто в Белоруссии существовал дефицит на людей этой профессии), и неосмотрительные действия шофёра самосвала, ставшего причиной катастрофы, и то, что после аварии находящегося в тяжёлом состоянии Машерова отвезли в райцентр Жодово, где он в течение 40 минут лежал без врачебного присмотра, и т.п. Следователь Игнатович, расследовавший это происшествие, в 1991 г. стал Генеральным прокурором Республики Беларусь, а водитель самосвала Пустовойт отсидел половину вынесенного ему срока лишения свободы (15 лет исправительно-трудовой колонии общего режима) и был освобождён.
Близко знавший Петра Мироновича генерал КГБ Нордман Э.Б. в беседе с автором книги отмечал, что у Машерова было немало недоброжелателей и соперников, которым он мешал, словно стоял поперёк дороги в продвижении на высокий пост. Естественно, они были бы рады убрать его и, конечно, обрадовались, что он ушёл из жизни. В своей книге «Штрихи к портрету» (2004) генерал рассказывает о своём участии в телепередаче «Как это было» на ОРТ. На вопрос ведущего: «Был ли заговор, не преднамеренно ли убили Петра Мироновича?» генерал дал обстоятельный ответ, однако запись в телепередачу не попала. Своей книгой Нордман дает информацию к размышлению: «Пусть читатель судит сам. Пусть сам выстраивает цепочку роковых случайностей. Любой из нас имеет право думать…»
Гибель Машерова произошла незадолго до очередного Пленума ЦК КПСС, который должен был решить вопрос о его назначении на должность Председателя Совмина СССР (на место А.Н. Косыгина). Как говорит об этом его дочь Наталья, «всё было решено», и она не верит «в случайность происшедшего, хотя прямых доказательств нет». По её мнению, даже дилетанту были видны «натяжки и издержки» в следственном деле, и именно тогда, в октябре 1980 года «взошла звезда Горбачёва».[28]
Скрытая борьба за верховную власть в партии и стране велась противоборствующими силами с использованием разведок и контрразведок, как в противостоянии враждующих друг с другом государств. Исследователь этих процессов О. Греченевский пишет, что Андропов в целях оперативной разработки высших партийных функционеров и подготовки почвы для захвата власти создал свою личную разведку из профессионалов высокого класса (Завтра, №42 (569) 2004).
А почему не предположить, что и у брежневских наблюдателей в КГБ, в частности, у Цвигуна была своя личная разведка, контролировавшая разведку Андропова и пополнявшая содержимое бронированного секретного портфеля Брежнева информацией, которая раскрывала тайные комбинации Юрия Владимировича по достижению известной цели? Если предположение верно и что-то особенно серьёзное стало известно Андропову, то, возможно, иных причин и не было для «самоубийства» Цвигуна 19 марта 1982 г. и поспешного овладения Андроповым, оказавшимся первым 10 ноября у постели только что скончавшегося Л.И. Брежнева, секретнейшим бронированным портфелем.
По мнению В.А. Казначеева, «странное самоубийство Цвигуна», доверенного человека Брежнева, могло означать попытку Андропова выйти из-под контроля. С этим, конечно, нельзя не согласиться. К тому же Цвигун, как первый заместитель председателя Комитета и близкий человек Брежнева, мог возглавить КГБ после перехода Юрия Владимировича в ЦК КПСС на должность, занимаемую ранее М.А. Сусловым. Цвигун слишком много знал об Апдропове и мог создать для него непредсказуемую ситуацию.
Материалом для размышления служит передача по второму телеканалу (24 июля 2007 г.), называвшаяся «Генерал Цвигун». Жена генерала Роза Михайловна, давая оценки причин смерти мужа и беря под сомнение его самоубийство, с внутренней убеждённостью произнесла и в то же время как будто что-то не договаривая: «Как мог такой сильный человек уйти из жизни?» Физически здоровый, ничем не болевший (и врачи это подтверждали). И почти без сомнения, с твёрдой убеждённостью, рассчитывая на умных телезрителей: «Сам так решил или кто-то за него решил…».
Дочь Цвигуна Виолетта более определённа: «Это убийство». Говоря о его последних днях жизни, она отмечает: «Он был психически подавлен, перестал быть жизнерадостным, пропал блеск в глазах». Загадочна и брошенная фраза приехавшим на место происшествия Андроповым (в передаче сына Цвигуна): «Я им Цвигуна не прощу». Кому им и почему простил, а может быть, чтобы отвести от себя подозрения …
Андропов был великолепным стратегом, выстроил чёткую многоходовую схему для занятия поста Генсека. Он умел терпеливо ждать и осторожно идти к цели, не минуя каждой обозначенной им ступени. Традиционные нормы и неписаные законы партийной жизни исключали возможность превращения чиновника охранного отделения в вождя крупнейшей коммунистической партии. Это было бы нонсенсом и означало, с одной стороны, падение доверия к КПСС в мировом коммунистическом движении, которое и без того значительно поблекло при утратившем жизнедеятельность Брежневе. С другой стороны, это было бы опасным и ненадёжным для самого Андропова шагом: могла повториться судьба Хрущёва. Но после того, как 25 января 1982 года «неожиданно» ушёл из жизни Суслов, секретарь ЦК по идеологии («серый кардинал»), второе лицо в партии,[29] эти проблемы нашли логичное и объяснимое решение. В мае 1982 г. Андропов сменил высокий пост в КГБ на должность секретаря ЦК, занимаемую ранее М.А. Сусловым. Всё. От ступени секретаря ЦК по вопросам идеологии до ступени генсека оставался один шаг. Главная интрига жизни, казалось, перестала быть журавлём в небе.
Однако Л.И. Брежнев думал иначе. В то время работники ЦК Компартии Украины «по секрету» сообщали (и по-доброму радовались), что вскоре генеральным секретарём ЦК КПСС будет их земляк В.В. Щербицкий. Об этом «секрете» говорили даже на уровне инструкторов ЦК КПСС. Подтверждает это и бывший Первый секретарь МГК КПСС В.В.Гришин в книге «От Хрущёва до Горбачёва», и секретарь ЦК по организационно-партийной работе И.В.Капитонов, и другие. В частности, Капитонов вспоминает, как в октябре 1982 г. Леонид Ильич, пригласив его в свой кабинет, твёрдо сказал, указав на своё кресло: «Через месяц в нём будет сидеть В.В. Щербицкий. Все кадровые вопросы решай с учётом этого» и что вопрос должен решиться на ближайшем Пленуме ЦК.[30] В гараже особого назначения Девятого управления КГБ (обслуживал высших лиц партии и государства) готовилась машина для Щербицкого, нового Генерального секретаря ЦК КПСС. На заседании Политбюро уже было принято решение о созыве Пленума, по решению которого сам Брежнев должен был стать Председателем КПСС, а Андропова отправить в отставку по состоянию здоровья. Однако ближайший Пленум проходил уже без Брежнева: за несколько дней до его созыва он неожиданно скончался. Как важно не рассекречивать до времени секреты…
Умер Л.И. Брежнев 10 ноября 1982 г. 7 ноября был на параде на Красной площади, затем уехал в Завидово, где 8 ноября ходил на охоту. А 9 ноября, бодрый и весёлый, в одиннадцатом часу утра вернулся в ЦК КПСС, т.к. у него в 12 часов была назначена встреча с Андроповым. Во время встречи, по весьма реальному предположению В. Легостаева, Брежнев поручил Андропову провести необходимую организационную работу по созыву в конце ноября Пленума ЦК, на котором должен решаться вопрос об избрании В.В. Щербицкого на пост Генерального секретаря, а Брежнева –– на новую должность почётного Председателя партии. После этого Леонид Ильич уехал на свою тихую дачу в Заречье (Кунцево). Мысли его были заняты подготовкой к предстоящему Пленуму. Посмотрел телепрограмму «Время» и сразу отправился спать, чтобы в 8 утра встать и ехать в ЦК работать над материалами Пленума. Как пишет в своих воспоминаниях Ю. Чурбанов, зять Брежнева, перед сном Леонид Ильич принял таблетки, которые дала ему медсестра Нина Александровна Коровякова («комитетский человек»), а утром его обнаружили мёртвым. Первым приехал Андропов, забрал из спальни уже упоминавшийся особо охраняемый «бронированный» портфель со сложными шифрами (Брежнев доверял его лишь одному начальнику охраны) и уехал.[31] Затем приехал второй раз, «официально», делая вид, что не был здесь. Что было в портфеле? Виктория Петровна говорила, что, по словам Леонида Ильича, которые он подавал в виде шутки, в нём «компромат на всех членов Политбюро». Начальник охраны Владимир Медведев в книге «Человек за спиной» пишет, что в спальню к Брежневу он вошёл вместе с дежурным Собаченковым в 9 часов и первыми узнали о случившемся –– но как Андропов и Чазов уже в 8 часов узнали об этом? На пост Генсека Андропов заступил 12 ноября 1982 г. За всё время генсекства Андропова Щербицкий ни разу не бывал в его кабинете.
Для понимания личности Андропова и его роли в трагедии СССР имеют важное значение оценки, которые дал ему А.А. Проханов. Он отмечает, что руководимый им КГБ захватил власть в стране, одолел КПСС. При Андропове «началась «конвергенция разведок» СССР и Америки, в недрах которой возник проект устранения социализма с мировой арены». Он же нашёл и исполнителя этого проекта –– ставропольского карьериста, «который стал агентом двух объединённых спецслужб».[32]
И хотя Андропов недолго находился на гребне власти (15 месяцев), однако сумел сделать важные заделы, в том числе обдуманно расчистил дорогу Горбачёву. Из секретаря ЦК по сельскому хозяйству сделал его вторым после себя человеком в партийной иерархии и склонен был считать его своим преемником.[33] Это подтверждает и обращение Юрия Владимировича (из больницы) к участникам декабрьского (1983) Пленума ЦК КПСС с просьбой «рассмотреть вопрос и поручить ведение Политбюро и секретариата ЦК КПСС Горбачёву Михаилу Сергеевичу».[34]
Горбачёву льстило высокое покровительство, и, чтобы показать свою значимость, он подчёркивал близость к Андропову и даже пытался во всём походить на своего кумира: по его подобию более чем закамуфлировал своё прошлое, сокрыл его, став человеком без анкеты. Своему ближайшему окружению говорил о доверительных отношениях с Андроповым, о старой дружбе с ним («дружим семьями»), о совпадении взглядов по оценке ситуации в партии и стране. Да и не только Болдину. Об этом он рассказывал и другим товарищам по партии. А после Пленума ЦК, на котором Андропов был избран генсеком, Горбачёв ходил весёлый и торжественный, будто его самого избрали на этот пост, достижение которого тоже входило в его планы.
Благодаря Е.И.Чазову Горбачёв знал состояние своего кумира как нежильца на этом свете, и, чувствуя благоприятную конъюнктуру, очень хотел ускорения событий в нужном для себя направлении. Причём нетерпение совпадало и с интересами Запада, для которого Андропов мог представлять препятствие в развале СССР и восточного блока. Для этой роли больше подходил ставший очень покладистым Горбачёв, обладавший к тому же, в отличие от Андропова, «долгосрочным» здоровьем. Поэтому выбор пал именно на него, и его начали «раскручивать» ещё при жизни Андропова. Для Юрия Владимировича это было тяжёлым психологическим и физическим ударом: все его инициативы и наработки по продвижению Горбачёва оборачивались против него самого, и не случайно он с большой подозрительностью и неприязнью встречал каждый визит Горбачёва к себе в больницу. Да и Горбачёв, очевидно, исходя из получаемой с Запада информации, резко изменил оценки своего недавнего кумира. В беседах с Болдиным он уже подчёркивал «незначительность» Андропова, говорил о преследовании им инакомыслящих с использованием психушек и пр. и что западные средства массовой информации оставляли его в покое только потому, что «он полукровок, а они своих в обиду не дают».[35] Д.Буш, бывший директор ЦРУ США, был в курсе дела относительно Горбачёва, знал об этом и наш министр Громыко. Признание впоследствии М. Тэтчер, что они (Запад) сделали Горбачёва генеральным секретарём –– не плод фантазии, и не без гордости вспоминала, что она первой разглядела в Горбачёве потенциального клиента Запада и не ошиблась в своём выборе.
Однако не Горбачёв в феврале 1984 г. принял бразды правления после Андропова, а выживший после необъяснимого тяжелейшего отравления К.У. Черненко. Чтобы читателю была понятна суть случившегося, очевидно, целесообразно сделать небольшое пояснение.
В августе 1983 г. К.У. Черненко с семьёй отдыхал в Крыму. Министр внутренних дел В.В. Федорчук, отдыхавший по соседству, принёс Константину Устиновичу ставриду собственного копчения. Все с удовольствием ели и расхваливали деликатес, но тяжелейшее отравление, едва не закончившееся летальным исходом, получил один Черненко. Уж не является ли это чем-то адресным, сработанным «под ставридку», неким точечным попаданием? Может быть, недостаточно обоснованное, но во всяком случае смелое соображение на этот счёт высказал В. Прибытков, помощник К.У. Черненко: «Как тут прогнать нехорошие мысли? Скажу больше –– подозрения. Я, например, не мог избавиться от них тогда, не получается и теперь. Бередит душу вопрос –– кому так сильно мешал Черненко? Кому нужно было спешно убрать его с дороги? Ещё тогда, когда у руля стоял, точнее, лежал одолеваемый недугом Андропов … А что, если … Нет, эту мысль я заканчивать не буду. Но допускаю, что «претендент» не хотел терять лишнего года, его снедало нетерпение обладать властью, взять бразды правления сразу же после Андропова. Но Черненко, несмотря на щедрое «угощение» из рук бывшего председателя КГБ и министра внутренних дел Федорчука, чудом выкарабкался. Сразу же после того, как Горбачёв добился вожделенного поста, Федорчука отстранили от дел и отправили в политическое небытие. Словно основного свидетеля спрятать старались …»[36]
Конечно, для больного К.У. Черненко обязанности Генсека были нелёгким грузом, однако за 13 месяцев его правления внутренняя стабильность СССР и его международные позиции оставались надёжными.
Представляются неадекватными советы Чазова и Горбачёва, сделанные больному эмфиземой лёгких Генсеку осенью 1983 г. поехать подлечиться в Кисловодск в горный санаторий «Сосновый бор» (свыше 1000 м. над уровнем моря), где разреженный, холодный и влажный воздух (таких условий не каждый молодой организм может выдержать). Эффект известен: через 10 дней Черненко привезли в Москву на носилках, а 13 марта 1985 г. состоялись похороны.
***
Если бы русские патриоты оказались у власти вместо Андропова и его лукавого протеже Горбачёва, то СССР сохранился бы как великая и могучая держава, гарант международной безопасности и социальный светоч для задавленных нуждой народов мира и не было бы на бывших советских территориях горьких бед и трагедий, которые наблюдаются по сей день и ещё будут вершиться в недалёком и отдалённом будущем. Сербия и Ирак –– это не конец международному разбою США. Это только начало, его экспериментальная фаза по усмирению непокорных народов с целью установления безраздельного контроля над их территориями, богатыми ресурсами.
Вместе с тем «эксперименты» (особенно иракский) показали уязвимость завоевания сфер влияния с помощью оружия. Огромные разрушения и людские потери, нарастание тотального антиамериканизма стали следствием тактики открытого международного разбоя. Поэтому США ищут новые методы подчинения мира. «Цветные» революции (внутренние перевороты) стали главным звеном «цивилизованных» технологий по расширению американской экспансии.
Связь Ю.В.Андропова с этими событиями хотя и опосредованная, но очевидная. Без него не было бы у власти главного разрушителя Родины –– Горбачёва, а Советский Союз оставался великой процветающей державой.
(Продолжение следует)
[1] Семанов С. Юрий Андропов. М. «Алгоритм». ЭКСМО. 2003. С.107.
[2] В анкетах Юрий Владимирович писал о себе, что он «русский», «сирота».
[3] По мнению В.Легостаева, именно это откровение о «нюансах» биографии Андропова так дорого обошлось С.Ф.Медунову. В июне 1983 г. на Пленуме ЦК (председательствовал генсек Ю.В.Андропов) Сергей Фёдорович по надуманным причинам был выведен из состава ЦК и исключён из партии, затем снят с работы. В обстановке коллективной непорядочности началось шельмование его имени. И только в 1990 г., несмотря на препятствия Горбачёва, Прокуратура СССР признала необоснованными обвинения против Медунова. Ему вернули все государственные награды, восстановили в партии (правда, в газетах не сообщили об этом). Умер С.Ф.Медунов в 1999 г.
[4] См.: Семанов С. Указ. соч. С.508, 510.
[5] Слова из Архива ФСБ, переданные В.А.Кузнецовым.
[6] Вопросы истории. 2000, №7.
[7] См.: Мухин Ю. Убийцы Сталина. М. «Яуза-Пресс», 2007. С.319-341.
[9] Ленин В.И. Сочинения. Издание третье. Партизат ЦК ВКП9б). 1936. Том ХХУ11. С.402.
[10] Там же. С.403, 404, 405.
[11] В 2004 г. через Интернет прошла информация о рукописи Г.Н.Куприянова «Партизанская война на Севере», в которой автор рассказал о своей работе в Карелии и взаимоотношениях с Андроповым. Некоторые выдержки из рукописи и комментарии к ним, которые используются нами, журналист Б.Никаш опубликовал в статье «Куприянов свидетельствует» в газете «Дуэль» №49(397), 7 декабря 2004 г.
[12] См.: Бублеев М. Непобеждённый. Ихтиос. М. 2005. С.33
[13] См.: Бублеев М. Указ. соч.
[14] См.: Куприянов Г.Н. Указ. соч.
[16] Однако, ввиду несостоятельности обвинения, Куприянов был впоследствии освобождён, полностью реабилитирован и в 1957 г. восстановлен в партии. Работал директором дворцов-музеев и парков гор. Пушкина. Умер 28 февраля 1979 г. Представляет интерес состоявшаяся его встреча с Андроповым, о которой написано им в рукописи. К сожалению, сохранилась только фраза: «И ещё расскажу о нашей с Ю.В.Андроповым встрече в 1957 году –– если, конечно, это можно назвать встречей…» Самих страниц с описанием встречи в рукописи нет. Кто-то предусмотрительно изъял.
[17] См.: Огонёк, 2001. №3.
[18] См.: Завтра, декабрь, 2006, №51 (683).
[19] И.П.Кириченко неожиданно скончался прямо за рабочим столом.
[20] См.: Крючков В.А. Личное дело. Ч.11. М. 1997. С.389-390.
[21] Буш Д., Скоукрофт Б. Мир стал другим. М. Международные отношения. 2004. С. 501.
[23] См.: Семанов С. Указ. соч. С. 152-153.
[24] Генсек Брежнев. Беседа Валерия Болдина с Виктором Голиковым. \\ Завтра, № 48(471).
[25] См.: Фроянов И. Погружение в бездну. С. 84-85.
[26] Впервые об этом написал генерал-лейтенант госбезопасности Павел Судоплатов в своей книге «Спецоперации». М. 1996. Довольно подробно о работе этой лаборатории написано Ю.Мухиным в его книге «Убийцы Сталина».
[27] См.: Георгиев В. Отравители с Лубянки. // Твоё здоровье.№3, 2005. С.71-74.
[28] Цит. по: Зенькович Н.А. Покушения и инсценировки. М. «ОЛМА-ПРЕСС.» 1998. С. 441-442.
[29] М.А.Суслов строго охранял высокий пьедестал генсека, и можно было подняться на него только через его труп. Поэтому в конце 70-х годов Андроповым делалось всё возможное, чтобы ослабить его влияние. По словам дочери Михаила Андреевича Майи (по мужу Сумарокова), «в последние годы жизни всё неслось мимо отца».
[30] Бублеев М. Указ.соч. С.55.
[31] Михаил Бублеев в своей книге «Непобеждённый», посвящённой М.В.Зимянину, пишет, что после кончины Андропова было распространено мнение о его причастности к уходу из жизни Ф.Д.Кулакова, А.А.Гречко, Д.Ф.Устинова, М.А.Суслова, Л.И.Брежнева.
[32] Проханов А.А. КГБ и ГКЧП // Завтра, август, 2007, №34 (718).
[33] См.: Чазов Е.И. Здоровье и власть. Воспоминания «кремлёвского врача». М. 1992. С.193.
[34] См.: Неделя. 1990 г., 7 сентября.
[35] Болдин В.И. Крушение пьедестала. М. 1995. С.135.
[36] Цит. по: Зенькович Н.А. Покушения и инсценировки. С.455-456.
•
Отправить свой коментарий к материалу »
Комментарии: