«Не туман меня тумит…» : [an error occurred while processing this directive] <div id=page> <h1><a href='/litera/public/index.shtml'>Публицистика</a> » <a href='/litera/public/berdnikova/index.shtml'>Антонида Бердникова</a></h1> <img id='mainimg' src="/files/29455/berd145.jpg" width="145" height="113" alt="«Не туман меня тумит…»"></a> <span class="date"><span>11 августа 2008 11:37</span></span> <h3><i>Автор:</i> Антонида Бердникова (г. Нефтегорск Самарской области)</h3> <h2>«Не туман меня тумит…»</h2> <P>- <B>Ну, </B><B>племянница, </B><B>собирайся </B><B>в </B><B>дорогу, </B><B>у </B><B>нас </B><B>лето </B><B>погостюешь, </B><B>а </B><B>к </B><B>школе </B><B>обратно </B><B>домой </B><B>привезем,- </B><B>скороговоркой </B><B>умащивала </B><B>Таню </B><B>отцова </B><B>сестра, </B><B>а </B><B>проще </B><B>говоря, </B><B>тетя </B><B>Фрося, </B><B>прибывшая </B><B>повидаться </B><B>с </B><B>родными </B><B>сестричками </B><B>Прасковьей </B><B>и </B><B>Анной, </B><B>единственным </B><B>братом </B><B>Митькой. </B><B>Одарив </B><B>ребятишек </B><B>конфетами, </B><B>расспросив </B><B>про </B><B>житье-</B><B>бытье, </B><B>испив </B><B>чаю, </B><B>отругав </B><B>мужа </B><B>Илью </B><B>за </B><B>то, </B><B>что </B><B>вовремя </B><B>не </B><B>напоил </B><B>лошадь, </B><B>гостья </B><B>засобиралась </B><B>в </B><B>обратный </B><B>путь. </B></P> <P>Мать уложила в брезентовую сумку немудреные Танюшкины пожитки и, пригладив ее шелковые русые косы, сказала:</P> <P>- Слушайся там, старайся и всему учись. Да не затоскуй отчаянно, я тебя знаю…</P> <P>И вот легкий тарантас, выстланный мягкой травяной подстилкой, покрытый сверху брезентовым плащом, застучал, загремел по дороге, увозя девятилетнюю Танюшку куда-то в сторону неведомой деревни Юлдаш. А оттуда, как рассказал дядя Илюша, до их хуторка рукой подать. Вернее, только через речку переехать, и будет как раз загадочный «Заготскот». Девочка удивлялась незнакомым названиям, особенно последнему. Но и тут ей разъяснили, что в этом небольшом селеньице живут гуртоправы, которые все лето пасут молодых бычков на вольных лугах да по лесным полянам, а осенью откормленный скот своим ходом гонят в Мраково, на мясокомбинат. </P> <P>Такой суровой прозе жизни своих близких родственников их начитанная племянница нисколько не удивилась. Только спросила, есть ли у них там какие-нибудь дети, с которыми она могла бы играть. </P> <P>-А как же, Магира – нашего соседа дочка, - охотно пояснила тетя Фрося. – Ты чуть постарше будешь, вот как раз и научишь ее по-русски говорить, а то не понимает по-нашему ни бельмеса.</P> <P><IMG height=269 alt="" hspace=0 src="/files/29455/f200.jpg" width=200 align=right border=0>По пути они сделали две остановки. Первую – в большом селе Абзаново, когда-то бывшем районном центре Башкирии. Заехали к старым знакомым не лясы точить, как выразилась тетя Фрося, а по делам. Нужно было договориться по поводу поставки капусты в местную столовую. Дядя Илюша сразу же кинулся поить уставшую лошадь. Прошли во двор, где под березами стоял дощатый стол, рядом, на зеленой лужайке дымился самовар, и хозяйка торопливо носила из сенцев хлеб, колотый сахар, конфеты-подушечки, свежие соты. Как по волшебству появились горячие лепешки, испеченные в топленом масле.</P> <P>Аромат свежезаваренного чая, запах меда, хлеба – все это заворожило юную путешественницу. Вспомнив наказ матери, сидела тишком и ладком, наблюдая за чайной церемонией. А в том, что это была именно церемония, трудно было усомниться. Для привередливой гостьи надо было, чтобы самовар постоянно шумел. Чайник для заварки она ополоснула крутым кипятком собственноручно. Пила чай по-башкирски, с добавлением сливок и только из блюдечка. И она его не прихлебывала, а словно бы сдувала. Наблюдать за этой живописной картиной Тане было интересно и любопытно. </P> <P>Но вот все разговоры закончены, дядя Илюша хлестнул вожжами Карюху и повозка покатила дальше – по каменистому увалу, вдоль небольшой речушки. </P> <P>Вскоре показались крыши изб, крытые в основном соломой, но кое-где тесом и толем. В Юлдаше вокруг домов не было ни заборов, ни калиток. Общая загородка из длинных жердей охватывала все селение, и от этого улицы, дворы казались просторными, с зеленым ковром муравы и калачика. По этому раздолью важно разгуливали гуси, куры, цыплята, у небольшого прудка дремали утки и телята, из труб летних кухонь тянулись дымки. Время близилось к вечеру, и хозяйки ждали с работы своих мужей, сыновей.</P> <P>У дома, где росли две высокие сосны, повозка остановилась. Навстречу вышла старенькая женщина, повязанная платком за прямые его кончики. Он свободно развевался на легком ветерке, словно фата у невесты. Сравнение так рассмешило Таню, что она прыснула в кулачок и сказала:</P> <P>- А у нас в деревне так только девчонки наряжаются, когда в невест играют.</P> <P>Хозяйка ласково взглянула на нее, и, обернувшись к тете Фросе, спросила:</P> <P>- Уж не брата твоего Дмитрия Андреяновича дочка будет?</P> <P>- А что, так уж похожа? - полуутвердительно ответила гостья.</P> <P>- Как две капли воды! - воскликнула апа, и обратившись к девочке, сказала:</P> <P>- Отец твой был человеком самым лучшим, который мне встретился в жизни. Он столько сделал для нашей семьи, что мы все храним память о нем. </P> <P>Таня низко опустила голову и тихо заплакала. Не прошло и полутора лет, как схоронили отца, сгоревшего от рака в полном расцвете сил. На маминых руках остались шестеро детей. Таня была пятым ребенком в их осиротевшей семье. Вот почему ее отправили к тетке, чтобы немного подкормить, и быть может, за труды купят ей родственники наряд к школе. С такой тайной надеждой мать отпускала в дальний путь свою дочку-помощницу.</P> <P>…И на этом подворье они пили чай, вспоминали об общих знакомых, говорили об урожае хлеба, картофеля, капусты, о том, что жизнь в деревне, хоть и прошло после войны уже тринадцать лет, пока еще тяжела, со скрипом входит в свою колею. Танюшке нравились такие беседы, и она внимательно вслушивалась в разговоры взрослых, но особенно ей любопытно было наблюдать за старушкой- башкиркой. Ее сухонькая фигурка, глубокие морщины, прищуренные темные глаза, узластые пальцы натруженных рук неуловимо кого-то ей напоминали. Кого? В их сельской школе работали учителями мужчины-башкиры, и, скорее всего, кто-то из них приходился этой женщине родственником. А, может быть, подумала Таня, этот народ не делит никого на своих и на чужих. Вон как радушно принимают, как щедро угощают, хоть они и русские…</P> <P>Уже в глубоких сумерках путники добрались до места. Разомлевшую и сонную Таню дядя Илюша отнес в дом, где в передней уже хлопотала тетя Фрося, заботливо расстелив постель для племянницы. Девочка ничего не слышала, не видела, как пришли с вечерок ее двоюродные братья Володя и Толя, как ужинали, как собирались с ночевкой на сеновал.</P> <P>Начались будни. Поднимали ее рано, как только тетя Фрося вносила в сенцы полное ведро парного молока. Таня перебралась спать по соседству, в чуланчик, где от глиняных стен тянуло прохладой. Кружка молока натощак - ритуал обязательный. Затем марш-бросок на речку, чтобы умыться и заодно проверить капустник. Не дай Бог, если в лунках сухо. Бери ведро и чаль из речки столько, сколько нужно, чтобы напитать сотню корней белокочанной капусты. А рядом млеют огуречные грядки – пропустишь хоть один денек, горькие плоды тебе же за столом достанутся от строгой хозяйки. </P> <P>Тетя Фрося учила мыть Таню полы, стирать свое бельишко, гладить простыни и пододеяльники, надраивать кастрюли и пропускать на сепараторе молоко. Только сейчас она поняла, что многие дела мама ей не поручала потому что жалела, да и за старшими сестрами жилось ей полегче, чем в гостях. </P> <P>Потихоньку она вошла в бешеный ритм жизни теткиного дома. Девочке по нраву пришлись многие порядки, которых придерживалась сама тетя Фрося. Зато дядя Илюша не хотел подчиняться ее правилам. К обеду он опаздывал, ворчал, когда надо было менять рубашку, пропахшую соленым потом от сенокосной кипучей работы. И за «стоячие» портянки ему доставалось, и за то, что потихоньку подкармливал Таню конфетами. </P> <P>Интересно было наблюдать, как тетя Фрося воевала со своими сыновьями. Они почти до утра загуливались у своих подружек, поэтому вставали на работу тяжело, отбрехиваясь от материнской ругни исключительно на башкирском языке. Это так смешило Таню, что она стала предупреждать братиков о том, что их мать уже готова взяться за ремень, чтобы погонять покрепче своих оболтусов.</P> <P>Но были они самые обыкновенные деревенские парни, работали киномеханиками, увлекались фотографией и романами Жюля Верна и Стивенсона, Фенимора Купера и Вальтера Скотта. Книги этих и других авторов Таня отыскала на сеновале, и когда там никого не было, она забиралась по лестнице в эту тихую обитель и погружалась в чтение. </P> <P>Тетя Фрося прознала об ее пристрастии, и с не меньшим рвением начала гонять с сеновала и ее за компанию с сыновьями. </P> <P>- Фрося, угомонись, все дела разом не переделаешь, - увещевал дядя Илюша свою разгневанную супругу. - Парням полезно по девкам погулять, а когда и в книжку заглянуть. И Тане это не во вред, вон она какая у нас умница, хоть и мала, а сколько всего знает. Квитанции на отправку скота мне помогает заполнять. А какие истории она нам рассказывает! Знаешь, мать, эта девчушка далеко пойдет, если учиться будет. </P> <P>Но раздосадованная тетя Фрося гнула свое и незаметно переводила разговор на щекотливую для мужа тему.</P> <P>- Ты думаешь, я не знаю, к кому ты в обед заглядывал? - начинала она терзать дядю Илюшу. - Опять у своей зазнобы гостевал, бешбармаком объедался. И не говори мне, что чист, как ангел. Про все твои шашни мне известно – разведка работает, так-то вот, голубчик!</P> <P>- Ах, голубица нашлась непорочная, - в тон ей закипал дядя Илья. - А куда ты намедни на весь день уезжала? Ага, и глаза забегали, и щечки покраснели. Знаем, знаем, к какому разлюбезному дорожку проторила. Чай у него слаще, чем дома, и рубашка потом не воняет. Он, видишь ли, чином вышел, а я –простой учетчик и батрак на твоем подворье. Ты всех загоняла до смерти, так что охолонись, - и дядя Илюша подхватив ведро воды, принесенное Таней от колонки, одним махом вылил его на голову своей опешившей супруги.</P> <P>А потом они мирились, сидя на скамейке, у сенцев. И Таня понимала, что после бури обычно наступает прекрасная погода. В эти минуты затишья никто о ней не вспоминал, и она убегала к своей новой подружке Магире. Играли они обычно в срубе бани, которую по вечерам доводил до ума сосед Юнус. Девочка-башкирка действительно почти ничего не понимала по-русски, и Таня, представив себя учительницей Александрой Семеновной, по слогам, четко проговаривала слова: «бревно», «топор», «пила», «ведро», «горы», «лес», «мама», «подруга», «хлеб», «небо», «Земля».</P> <P>Лето подходило к концу. По утрам на траву около дома ложилась обильная роса. Все чаще выпадали дни, когда ближние холмы, долы и дальние горы окутывала плотная пелена тумана. С поливом стало меньше забот, с уборкой по дому Таня управлялась ловко, умело, быстро. По-прежнему она много читала, слушала радиопостановки, учила Магиру писать русские буквы, одним словом, была занята с утра до позднего вечера.</P> <P>И вот однажды, проснувшись как всегда с петухами, она услышала, как тетя Фрося кличет ее со двора. Вышла и ахнула – в двух шагах ничегошеньки не видать, даже ближнего сарая. Но тут как бы из ниоткуда выплыла сухощавая теткина фигура, и уже совсем близко раздался ее привычный звонкий голос.</P> <P>- Ну и спать же горазда, голубушка, не докричишься, - с досадой бросила она племяннице упрек. - Мы сегодня овец собирались стричь, в стадо не пустили, но кто-то калитку открыл и они убежали на гору. Надо их найти и обратно пригнать. Сама пойти не могу, еще корову не доила. Илюша в контору рано ушел – скот сегодня отправляют, а ребята с кинопередвижкой в дальней деревне заночевали. Одни мы тут за главных хозяев остались. Так что, шементом собирайся и дуй вон туда, - и тетя Фрося как-то неопределенно махнула рукой в сторону ближнего холма.</P> <P>Таня никогда не видела такого сильного тумана, поэтому не представляла всей опасности заблудиться и уйти далеко от дома. Она храбро нырнула в бело-кисейную зыбкость и начала взбираться на верх. Сандалии легко скользили по ковылю, и она надеялась, что, поднявшись выше, можно преодолеть туманную завесу, и там, на верхотуре, увидеть все – и дом, и постройки, и дальний лес, и быть может, даже свою деревеньку.</P> <P>Она неожиданно ощутила такую тоску по дому, что на глаза навернулись непрошенные слезы. Ноги устали, плечи поникли, и девочка присела на плоский камень. Седые космы тумана плыли, наслаиваясь друг на друга. Тане показалось, что они образуют вокруг нее плотный круг, разорвать который она не сможет никогда. И чтобы отогнать от себя испуг и страх, она начала звать убежавших овец:</P> <P>-Б-арь, б-аа-рь, б-арь!</P> <P>Но туман глушил все звуки и голоса, и девочке показалось, что на всей Земле наступил час молчания. Даже кузнечики притихли, приумолкли луговые птахи.</P> <P>- Куда идти? Вниз спускаться или попробовать идти долом? - размышляла Таня, догадываясь, что тетка не простит ее скорого возвращения ни с чем.</P> <P>- И какого лешего они тут на этой лысой макушке забыли, - негодовала Танюшка, почти наощупь передвигаясь в глубь долины. - Молчат, как партизаны, а ведь обычно орут, словно оглашенные, когда из стада домой идут.</P> <P>И снова она звала, кричала до хрипоты, пока совсем не обессилила. И тут она вдруг поняла, что заблудилась. Ну не может быть такого, чтобы в радиусе пятьсот метров не обнаружить этих проклятых овечек. Значит, увел ее туман в другую сторону и наверняка сама она обратно домой дорогу не найдет.</P> <P>От этой догадки у Тани подкосились ноги, и она опустилась на землю. Она была теплая, источающая запахи чабреца и полыни, каких-то еще незнакомых ей горных трав. Наплакавшись всласть, девочка незаметно для себя уснула. И ей приснились отец и мама. Обнявшись, они сидели за столом и зачинали одну и ту же фразу старинной песни, растягивая слова: «Не-е ту-у-ма-н ме-ня-я ту-мит…». Голоса их звучали печально, убаюкивающе…Отец поднял на дочку глаза и сложил ладони у правой щеки, словно приглашая немного успокоиться и подремать, мол, утро вечера мудренее. Потом они оба пропали, из тумана выплыли чьи-то рогатые и ушастые морды с раскосыми глазами. </P> <P>И тут Танюша проснулась. Огляделась и от радости и восторга засмеялась – вокруг нее стояли овцы-блудни во главе с вожаком – козлом Люсьеном. И вся эта рогатая и хвостатая компания с любопытством и опаской наблюдала за ней. Туманные сполохи уже поднимались к небу, и оттуда, с верхотуры, лился дивный нежный свет позднего утра. </P> <P>Когда Таня, ведомая блеющим стадом, пришла домой, тетя Фрося сказала недовольно:</P> <P>- Тебя только за смертью посылать!</P> <P>Один только дядя Илюша угадал по заплаканному лицу и истертым в кровь пяткам своей любимицы, что она долго и безуспешно плутала в тумане. И он решительно сказал:</P> <P>- Завтра собираемся везти тебя, наша золотая помощница, домой. Заедем в Абзаново на базар и в магазины, купим тебе там обновки, сладкого гостинца для брата и сестричек. И прощай, наш хуторок, здравствуй, милая Акберда! Так что ли? - и он ласково потрепал Таню за пушистые косички.</P> <br> • <a href='/litera/article17272.shtml?29455'>Отправить свой коментарий к материалу »</a><br> <br> • <a href='/meh/print.php?id=29455'>Версия для печати »</a><br><br> <div id='addcom'><h2>Комментарии:</h2></div> </div> <div class='ender'> </div> [an error occurred while processing this directive]