14 марта 2008 12:29
Автор: Эрна Сэт
Опера в Самаре
Какое счастье, что в нашем городе есть оперный театр, этот чудесный храм музыки! Вот уже более 75 лет он дарит радость общения с прекрасными творениями музыкальных гениев разных эпох и народов, очищая и возвышая души своих «прихожан».
Официальное открытие театра состоялось 1 июня 1931 года. Но встреча жителей Самары с оперой (правда, сначала с отдельными ариями и сценами) произошла намного раньше - в начале пятидесятых годов Х1Х века, когда наш город при - обрел статус губернского центра. Тогда, сначала затеплилась, а потом забурлила театрально-концертная жизнь, стали приезжать различные антрепризы. Бывали и зарубежные гости.
Не обделена была Самара и вниманием русских столичных гастролеров и даже великих оперных корифеев. В разное время здесь звучали голоса Шаляпина, Собинова, Неждановой. Сохранились воспоминания очевидцев этих исторических событий. Вот каковы впечатления Г.А.Шебуева, замечательного артиста и искусствоведа, от концерта Шаляпина, данного в «Олимпе» в сентябре 1909 года: «... этот вечер был вечером высокого наслаждения. Неотразимая сила Шаляпина, помимо его гениальной музыкальности и могучего темперамента, была совсем не в громоподобном звуке, а в неповторимом тембре, особенно в среднем регистре. Это был звук редкой мягкости для баса, неизъяснимой красоты и какой-то особой русской задушевности. Шаляпин пел вдохновенно и прекрасно».
В свое время огромным успехом пользовался всемирно известный красавец тенор А.М.Лабинский, солист Мариинского и Большого театров, неоднократно выступавший в Самаре. Высокую оценку его искусству давала и пресса. Вот что писал рецензент за подписью Кинъ, в газете «Голос Самары»: «... Чистый, нежный и сильный голос его производил чарующее впечатление. Вызовам не было конца». Его всегда преследовали толпы поклонниц.
Но это уже XX век. А в 50-е годы XIX века купеческая Самара не жаловала высокое искусство. Вот, например, знаменитый первый тенор С.-Петербургских театров Конти, давший концерт 9 мая 1852 года в зале Дворянского собрания (в программе – итальянские арии, русские песни), «встретил весьма нерадушный прием: в концерте его было немного посетителей. Итальянский «соловушка» скоро отлетел
на Запад, где, вероятно, найдет более сочувствия к сладостным своим песням». Авторы некоторых весьма ироничных заметок сравнивают пустующие концертные залы с «аравийской пустыней», не забывают упомянуть и дремлющих под сладкие звуки оперных арий капельдинеров.
Все это вполне объяснимо. Ведь, до 50-х годов здесь не знали - что такое театр.
Какой же была Самара к этому времени? Исчерпывающую картину дает П.В.Алабин в гл. VIII своего историко-статистического очерка «Двадцатипятилетие Самары как губернского города».
То был неблагоустроенный, грязный купеческий город, застроенный преимущественно деревянными домами. Освещение введено с 1853 года. Всего было 100 фонарей, заправлявшихся спиртово-скипидарною жидкостью. С годами их число увеличивалось. Подлинным бедствием были пожары и пьянство.
Главные развлечения – карты, маскарады, танцы. Все это имело место в клубах. Старейшим из них было Благородное собрание, в котором без различия сословий и званий состояли сотни членов. Сначала клуб занимал скромное помещение, но в 1864 году переводится в лучший дом, принадлежащий Е.Н.Аннаеву.
Очень любили самарцы цирковые представления: фокусников, жонглеров, акробатов, «свистунов», которые часто гастролировали в Самаре.
Постепенно, с принятием статуса губернского центра, меняется социальный состав жителей. Приезжает много интеллигентных образованных чиновников из Петербурга, Москвы. Появляются и музыканты, даже с консерваторским образованием (главным образом жены этих чиновников). Среди развлечений все большую роль начинают играть музыкально-литературные вечера, концерты, любительские спектакли.
Все интенсивнее становится музыкально-театральная жизнь.
Сведения о музыкальной жизни дореволюционной Самары скупы, разрозненны, а порой и противоречивы. Изучая явление, отдаленное от нас во времени, ищешь какой-то первоисточник: архивные материалы, фотодокументы, свидетельства очевидцев. Поиски эти сродни работе археолога: ищешь долго, открытия редки. Но зато какую радость испытываешь, если нападешь на след свидетеля тех давних событий (чей-то архив) или хотя бы его потомка. После долгих бесплодных поисков удача, наконец, улыбнулась мне: попалась интересная статья И.В.Аристовой «Имеет быть концерт» (Воспоминания старожила) в книге «Краеведческие записки». Автор пишет о деятельности своей бабушки Анны Васильевны Щегловой (1856-1936), сыгравшей заметную роль в музыкальной жизни Самары. Эти заметки тем более ценны, что нигде прежде я не встречала этого имени. Нет его и в Самарской историко-культурной энциклопедии.
Ирина Владимировна Аристова, краевед по профессии, правнучка С.Т.Аксакова, провела огромную работу: собрала газетные рецензии, отзывы, заметки о концертах, про граммы, афиши за тридцать лет концертной деятельности Анны Васильевны (с 1889 по 1919 г.г.) и обобщила все эти материалы, дополнив их своими впечатлениями.
В поле зрения автора попали многие музыканты-профессионалы и любители из окружения Щегловой. Это как бы островок музыкального мира Самары конца XIX – начала XX века. Читаешь эти воспоминания и радуешься: да, были в Самаре энтузиасты-подвижники, страстные любители музыки, в частности, оперы, которые сделали этот жанр достоянием широкой публики, пусть не сразу, а постепенно. Их стараниями устраивались домашние музыкальные вечера, любительские концерты и представления. Приглашались и гастролеры-профессионалы.
Анну Васильевну Щеглову с полным правом можно причислить к таким подвижникам. Она приехала в Самару из Петербурга в 1889 году с мужем – членом суда. Окончила консерваторию по классу всемирно известного профессора Лещетицкого с большой серебряной медалью. Встреча с Самарой разочаровала: «Внешний облик Самары удручал. Поражали деревянные неровные мостки вместо тротуара, чуть светящиеся фонари, пыль, грязь на улицах, отсутствие зелени». Почти ни что не изменилось в описанной Алабиным картине 50-х годов, разве что каменных домов прибавилось, да фонарей.
Анна Васильевна обустроила свою квартиру по образцу и подобию Петербургской (привезла рояль, обстановку). Стены украсили портреты композиторов: с одной стороны – «немцы», с другой – «могучая кучка». И тотчас же общество любителей музыкального и драматического искусства вовлекло ее в свою работу. Уже в ноябре 1889 года она участвовала в концерте, посвященном пятидесятилетнему юбилею А. Рубинштейна.
В их гостиной постоянно звучала музыка для друзей, знакомых. Нередко здесь проходили музыкально-литературные вечера, собиравшие цвет интеллигенции Самары. Бывал здесь и сын декабриста, председатель суда Владимир Иванович Анненков. Его интересные рассказы о Сибири и декабристах увлекали, будоражили воображение.
Со временем домашнее музицирование переросло в настоящую концертную деятельность, хотя репетиции чаще всего проводились дома. Музыка была слышна здесь с раннего утра до позднего вечера – играли ученики, звучали певцы: то роскошный голос Зинаиды Ивановны Фатеевой, то мягкий звучный баритон Г.А. Лидова, то мощный тенор П.П.Васильева.
Концерты проходили в Коммерческом или Благородном собраниях. Исполнялись арии и сцены из опер, романсы русских и зарубежных авторов. Кроме названных, пели великолепные певцы: О.М.Храповицкая, А.В.Родионова, М.И.Мельников. Им блестяще аккомпанировала А.В.Щеглова. К тому же, она считалась лучшей исполнительницей Шопена. Тонкий вкус, чувство стиля всегда подкупали в ее игре. Критики отмечали безупречность ее техники, чистоту, изящество и легкость исполнения, тщательность отделки деталей.
Нередко ей приходилось заменять оркестр в любительских оперных спектаклях. И это тоже у нее получалось прекрасно.
Анна Васильевна аккомпанировала не только Самарским певцам, но и артистам Императорской оперы: Гинкуловой (контральто), Вальчиеву (тенор), Мирову (бас).
Самарская публика особенно любила своего земляка В.С.Мирова, чей голос поражал богатырской силой и природной красотой. Большим успехом пользовался и бас М.И.Мельников, ученик Эверарди, дававший сольные концерты. Он, кстати, известен не только как певец, но и как талантливый хормейстер, руководитель любительского мужского хора. Нередко к участию в концертах привлекались местные оркестранты. Организатором, вдохновителем и душою этих концертов была А.В.Щеглова.
Позднее, в 1902 году, с открытием музыкальных классов при Самарском отделении ИРМО (Императорского Русского музыкального общества) с большим успехом пел в концертах Я.Я.Карклин (Карклинь) - прекрасный тенор, ученик Римского-Корсакова (по композиции), первый исполнитель партии индийского гостя в «Садко». Он пел в одних спектаклях с Шаляпиным. И вот он в Самаре. Вскоре он стал первым директором музыкального училища.
Были и другие интересные исполнители. Но порой концерты проходили в почти пустых залах. И.В.Аристова приводит цитату из газеты: «И много еще нужно таких концертов, да и много терпения и самопожертвования проявить устроителям таких музыкальных вечеров, чтобы научить самарцев отличать искусство от жонглерства в нем». Порой охватывало отчаяние: «так было трудно пробивать толщу невежества, равнодушия, безразличия ко всему, что выходило за рамки будничной повседневности одних и денежных интересов других. Нелегко было разбудить спящую душу обывателя - самарца. Как медленно проникал в эту душу интерес к музыке. Нередко падали духом, овладевало уныние при виде полупустого зала. Но бурные аплодисменты, цветы, внимание публики, хвалебные отзывы газет подымали настроение, давали силы, звали настойчиво двигаться к цели... И вновь появлялась афиша: «... числа в 7час. вечера, в зале Коммерческого собрания (или гостиницы Аннаева) имеет быть Концерт». Нет, не напрасны были усилия подвижников на ниве музыкального просвещения: постепенно расширялась театрально-концертная аудитория, оперное искусство обретало своих почитателей.
«Воспоминания» И.В.Аристовой взволновали меня. Захотелось узнать как можно больше об Анне Васильевне Щегловой. Я так надеялась пообщаться с автором, но, к великому сожалению, не успела – она скончалась летом 1998 года. Но мне посчастливилось найти другую внучку Анны Васильевны, дочь сына Бориса Людмилу Борисовну Щеглову (кстати, по материнской линии она - потомок Н.М.Карамзина). И вот я с трепетом переступаю порог ее небольшой коммунальной квартиры, где провела последние годы жизни Анна Васильевна. Дух старины витает здесь: старинная мебель, уникальное, в антикварной оправе зеркало... Разглядываю его с почти мистическим благоговением: подумать только, ведь, это в него смотрелась Анна Васильевна, поправляя прическу перед концертом. Это оно было свидетелем всех изменений, которые привносило неумолимое время в облик его хозяйки за 47 лет ее жизни в Самаре.
Родственники бережно сохранили ее архив: фотографии, афиши, письма, тетради с записями лекций консерваторского периода, ноты. Вот только рояль пришлось продать – времена тяжелые. С волнением перелистываю тетради в красивых тисненых обложках: каллиграфическим почерком сделаны записи по теории и истории музыки, контрапункту, полифонии. Будто не было этих 120 лет, так четки и свежи красивые строчки. Только «ять» напоминает о возрасте записей. Афиши тоже, будто только что из типографии - поражает качество бумаги и полиграфического исполнения. Есть и совсем оригинальные – вышитые на атласном шелке. А ведь им более 100 лет! Радушная хозяйка много рассказывала о бабушке, правда, со слов родственников: ей было всего три года, когда скончалась Анна Васильевна (в 1936 году). И пусть рассказ Людмилы Борисовны во многом повторял написанное ее сестрой Ириной Аристовой, живое общение добавило много новых штрихов к портрету Щегловой. Я словно поздоровалась с ней и увидела ее - жизнерадостную, энергичную, веселую. Концертировала она до 1919 года, а с учениками занималась до 1924 года. Их у нее их было более 130. Сколько трудностей пришлось пережить в первые послереволюционные годы! В семье запомнили случай, когда в благодарность за последний концерт вместо гонорара ей принесли коробку с продуктами (крупой, сахаром, мукой). И это было так кстати: сотни людей вокруг умирали от голода, сидя у своих домов, не имея сил двигаться.
Многое узнала я и о консерваторских концертах Анны Васильевны (тогда – Константиновой), ведь она была самой способной ученицей Лещетицкого, о ее детях, муже. Все было интересно!
* * *
Итак, оглянемся еще раз назад, чтобы отметить наиболее важные этапные события музыкальной жизни Самары.
Одним из них было создание в октябре 1882 года Общества любителей музыкального и драматического искусства. Душою Общества были супруги Карл Карлович и Мария Сергеевна Позерн. Оно объединило разрозненные группы любителей, придало их деятельности организованный характер. Стали создаваться всевозможные клубы, кружки, музыкально-вокальные классы, курсы для желающих обучаться музыке. Растет плеяда учителей музыки с консерваторским образованием. Открываются музыкальные школы. Музыка все больше проникает в различные учебные заведения, а стало быть, все сильнее ее влияние на жизнь общества. Создается культурная среда Самары.
Важнейшим этапом в истории культуры Самары можно считать открытие осенью 1900 года отделения ИРМО. Как следствие этого события - открытие в 1902 году музыкальных классов, ставших вскоре первым в Самаре государственным музыкальным училищем.
На рубеже веков, несмотря на кровавые события (Русско-японская война, 9 января 1905 года), музыкально-просветительское движение в Самаре приобретает все более массовый характер. Оперное искусство, с таким трудом пробивавшее себе дорогу к сердцу самарского обывателя, становится все более популярным. И не только любительские концерты тому причина.
Опера на Самарской сцене
Примерно с 60-х годов XIX века самарцы имели возможность слушать оперные спектакли в исполнении профессиональных трупп. Часто они ставились в неприспособленных помещениях, например, в амбарах. Даже итальянской труппе не были обеспечены достойные условия. Вот как описывают это событие «Самарские губернские ведомости»: «На днях прибыла сюда итальянская труппа и намерена дать несколько представлений опер. 16 сентября была «Люция», завтра, 18 числа, должна быть «Травиата». А в следующем номере, от 24 сентября, читаем: «Итальянская опера в Самаре закончилась «Севильским цирюльником»... Впрочем, нельзя не порадоваться за итальянцев, что они, исполнив свои обещания перед публикой, удалились со сцены нашего театра, на которой пришлось им встретиться с трудностями, почти непреодолимыми, не говоря о том, что сцена здешнего театра оказалась весьма неудобной для оперы по своей тесноте и бедности обстановки; даже оркестра не было, так что итальянцы должны были петь под фортепиано. Только внимание, оказанное публикою, могло их утешить».
Со временем музыкальные постановки (опер, оперетт) стали уживаться под одной крышей с драматическими: первоначально на ул. Воскресенской (Комсомольской), за тем на Хлебной площади и, наконец, на Театральной, где драматической театр красуется и поныне. С открытием в 1907 г. цирка-театра «Олимп» опера обживает и эту сцену (после революции «Олимп» переименован в театр им. К.Маркса).
В разное время здесь работали антрепризы В.Любимова, М.Бородая, В.Миллера, П.Медведева, Н.Соболыцикова-Самарина, Н.Новикова, Н.Фигнера и др. Частым гостем была Казанская опера. Практиковался ежегодный обмен труппами: наша драма ехала в Казань, а Казанская опера - в Самару не менее чем на три месяца.
Об одном из сезонов, а именно 1909-1910 г.г., вспоминает Г.А. Шебуев: «Состав Казанско-самарской оперной труппы был сильным. Во главе труппы стоял тенор В.Севастьянов. Верхи его голоса были уже напряженными, но все же он был еще прекрасным артистом и певцом, до этого прослужившим несколько сезонов в Большом театре. Почти все артисты и артистки были в расцвете дарования, и трудно сказать, кто был любимцем публики. И казанская и самарская публика великолепно принимала и баритона Княгинина, особенно в «Риголетто», «Паяцах» и «Аиде»... и другого баритона Савранского, вскоре после этого сезона перешедшего в Большой театр, труппу которого он украшал много лет; и А. Мозжухина, тогда еще совсем молодого баса. С большим успехом пели все три примадонны - Борина, Маркова и Рыбчинская. Репертуар оперы был очень большим – около 30 постановок. Среди них почти все «ходовые» оперы и некоторые из тех, которые ставились редко: «Опричник» и «Орлеанская дева» Чайковского, «Нерон» Рубин штейна, «Тангейзер» Вагнера и даже... «Тристан и Изольда»...
Севастьянов пытался создать на основе своей труппы постоянный, стационарный театр. Но увы, из-за отсутствия средств этой мечте талантливого, энергичного руководителя не суждено было осуществиться.
Даже труппы Мариинского и Большого театров удостаивали Самару своим вниманием, не говоря уже об отдельных гастролерах. Громадным успехом, например, пользовался обладатель роскошного баса-профундо певец императорских театров Ю.И.Шакуло. Он участвовал в оперной труппе Любимова и давал сольные концерты. Самарская газета высоко оценивала его мастерство: «Пение Шакуло отличается несомненным вкусом и вполне ясною и осмысленною фразировкою». Яркими, запоминающимися были выступления столичных теноров Николая Фигнера (первый исполнитель Германа) и Льва Клементьева (кстати, это дед дирижера Георгия Клементьева).
Однако, далеко не все и не всегда было благополучно на ниве профессионального оперного искусства. «Самарская газета» повествует о крахе провинциальных антреприз, нищете артистов, о неполной оплате их труда.
В то же время, в конце XIX века, опера воцаряется и на любительской сцене. Известны весьма удачные попытки любительских постановок. А об одном событии писали даже «Русские ведомости». Речь идет о постановке оперы «Князь Игорь» силами крестьян села Языкове Бугурусланского уезда Самарской Губернии, в имении О.Г.Аксаковой, внучки писателя С.Т.Аксакова, 30 июня 1896 года. Постановку осуществила В.С.Серова, вдова композитора и мать художника Валентина Серова.
О другой успешной постановке оперы на любительской сцене повествует нам все та же И.В.Аристова. Перенесемся же в 1913 год.
28 марта в зале Народного Дома им. А.С.Пушкина Самарским отделением ИРМО были поставлены сцены из первого, третьего, четвертого действий и эпилог оперы М.И.Глинки «Жизнь за царя». Успех огромный! Не верилось, что исполнение любителей было выше уровня средних провинциальных оперных трупп. Прекрасно пели и хор и солисты: Антонида – г-жа Познанская, Ваня - Поперецкая, Сусанин - Моченков.
За оркестр, как всегда, - А.В.Щеглова. Наградой были горячие овации. Все присутствующие получили истинное художественное наслаждение.
Таким образом, уже в дореволюционной Самаре временами опера заявляла о себе во весь голос, завоевывая все новых почитателей во всех социальных группах общества. Для закрепления ее позиций и полной победы нужен был стационарный музыкальный театр. Попытки создать такой театр разбивались о равнодушие и непонимание властей, чиновников, о многочисленные финансовые проблемы (как это было у Севастьянова).
После революции известны еще попытки создания театра. А времена суровые: гражданская война, разруха, голод, эпидемии. До театра ли тут? Но руководители страны понимали, какого союзника они могут иметь в пропаганде идей социализма, в патриотическом воспитании и отрывали крохи на театральное дело. Так получил не большую субсидию известный певец (бывший солист Большого театра) и театральный деятель Давид Христофорович Южин и создал оперную труппу в помещении театра им. К.Маркса (бывший «Олимп»). В театре были свой оркестр (40 человек), хор, балет, замечательные солисты: А.Верховская, О.Корсакова, М.Куренко-Гонцова, К. и А. Мозжухины, В.Дамаев, совсем еще юная Глафира Жуковская, любимица публики. Позднее она стала одной из ведущих солисток Большого театра, на сцене которого пропела 23 года.
Пели и гастролеры из Большого театра – Григорий и Александр Пироговы.
Репертуарная афиша была богатой и разнообразной: «Борис Годунов», «Хованщина», «Князь Игорь», «Снегурочка», «Пиковая дама», «Евгений Онегин», «Травиата», «Кармен»,
«Фауст» и даже такие редко идущие оперы, как «Нерон», «Искатели жемчуга», «Пророк». Среди дирижеров выделялся яркий музыкант Александр Васильевич Павлов-Арбенин, которого направил в Самару сам Луначарский «для поднятия оперного и симфонического дела». Этот театр - великое событие в жизни провинциального города, находящегося почти на осадном положении. Он вел большую просветительскую и благотворительную работу, отчисляя деньги в пользу голодавших детей.
Но даже такому энтузиасту, как Южин, при всей его колоссальной энергии и любви к театру, не удалось сохранить труппу более четырех лет (1919-1923 г.г.). Это была последняя антреприза в жизни Д.Х.Южина. В конце сезона 1922-23 г. г. он окончательно выбился из сил и вскоре умер в Москве, а труппа распалась. Здание театра закрыли на капитальный ремонт.
Подвижник земли русской
В 1923 году в Самару приехал Федор Петрович Вазерский (1887-1970) – замечательный певец, антрепренер, хормейстер, дирижер, режиссер и педагог. Всего 6 лет прожил он в Самаре, но успел очень много сделать для пропаганды оперного искусства.
Читая о нем краткую информацию в энциклопедии, я почувствовала, что это уникальная личность. Вот бы узнать о нем побольше! Мне повезло: добрые люди в музее краеведения им. Алабина предоставили возможность ознакомиться с архивом Вазерского. Самые смелые предположения о масштабах деятельности этого подвижника далеки от истинного гигантского размаха его деяний. Сначала одолели сомнения: да полно, мог ли один, пусть даже очень талантливый человек, успеть столько сотворить за одну жизнь? Может быть, было не сколько Вазерских? Проверяю, уточняю – нет, все верно. Это Федор Петрович Вазерский и в Москве, и в Пензе, и в Самаре, и в Саранске, и в Курске, и даже в Алма-Ате создал великолепные хоры, оркестры, оперные труппы и даже театры, открыл народные консерватории, всколыхнул затхлую атмосферу провинциальной обыденности, пробудил в душах обывателей жажду при общения к высокому искусству оперы. Он насаждал музыку в самой непросвещенной среде: рабочих, солдат, крестьян, жителей отдаленных сел, и добивался успеха.
Сколько городов и весей попало в орбиту его многочисленных гастролей: Ульяновск, Чапаевск, Бугуруслан, Оренбург, Орск, Бузулук, Сызрань, Мелекес, маленькие райцентры, куда прежде не ступала нога музыканта. И везде он приобщал зрителя к величайшей сокровищнице музыкальной культуры, давал возможность услышать оперы «Борис Годунов», «Евгений Онегин», «Тоска», «Севильский цирюльник» в исполнении его передвижной труппы. А какое трудное это было время! Сколько сил, энергии, упорства, а главное веры в необходимость своей высокой миссии, нужно было, чтобы преодолеть все препятствия. И не только Россия испытала благотворное влияние таланта Вазерского. Его оперные труппы «обслужили» много братских республик: Белоруссию, Удмуртию, Башкирию, Узбекистан, Молдавию, Украину, Казахстан. Они гастролировали в самых трудных условиях, в местах новостроек, в «медвежьих» углах. Читаю рецензии, отзывы, заметки из газет разных городов - сплошные восторги, благодарность и самые высокие оценки уровня исполнения солистов, хоров, оркестров, самого Вазерского как дирижера. Удивление сменяется восхищением, восторгом, чувством гордости: не перевелись еще богатыри на земле русской. Правда, вместо палицы иное оружие – дирижерская палочка, но какое действенное!
Поражает многогранность дарований Вазерского. Он хорошо играл на скрипке, виолончели, контрабасе, обладал велико лепным голосом (лирико-драматический тенор). Пел ведущие партии в опере Зимина в Москве, его ждала блестящая оперная карьера. Но этого ему было мало. Свое призвание он видел в музыкальном просветительстве. Очень рано проявились организаторские способности: со школьной скамьи управлял хором, будучи студентом консерватории, организовал в селе Марфино (под Москвой) хор из крестьян в 100 человек, струнный оркестр и три драматических труппы (детскую, подростковую, взрослую). Затем здесь же создал народную консерваторию, где преподавал теоретические предметы, сольное пение, хоровой и оркестровый классы. Талантливо проявил себя и в драматическом искусстве, и в режиссуре, и как дирижер. Что было главным в его творчестве – трудно сказать. Может быть, все-таки деятельность антрепренера, организатора, руководителя?
Он, по его признанию «разрывался на части», но все успевал. Сочетал, казалось, несовместимое: творчество с обязанностями управленца в губнаробразе. То был неиссякаемый «вулкан» идей, фантазий, пре вращавшихся в реальность. Энергия его
казалась неистощимой. Невольно сравниваешь этого титана с другим подвижником, Александром Юрловым, так рано сгоревшим на поприще хорового искусства и так много успевшим сделать для его возрождения в России. Очень они похожи своей неуемностью, мощной энергетикой, радением о судьбе России.
Как-то сам собой возникает вопрос -откуда это богатство таланта и души? Семья не могла способствовать их развитию: 9 детей, полуголодное существование, отец - сапожник, мать – поденщица. Природа-матушка щедро одарила Федора, а дальше уж талант сам пробивал себе дорогу - во всех учебных заведениях Федора принимали на бесплатное обучение. К тому же с детства он привык обеспечивать себя своим трудом: репетиторством, работой учителем пения в школе, игрой на контрабасе в ресторанах, кино, пением (консерваторию закончил по классу вокала профессора Горди). А может быть, именно такие трудности и закаляют, и формируют характер, упорство в достижении цели?
Но вернемся к самарскому периоду.
В Самару Вазерский приехал в 1923 году с оперно-оперетточной труппой в качестве дирижера и руководителя. Жизнь была по его словам, «собачья», т. к. сборов никаких, и вдобавок, травля. Поневоле пришлось со всем хором идти петь в церковь. Разрешили, так как певчие не считались служителями культа. Но после антирелигиозной компании запретили.
В 1924 году он создает любительский хор при клубе им. Революции 1905 года, с которым осуществляет оперные постановки. Часто давались отрывки из опер в концертном исполнении. В одном из концертов была представлена сложнейшая сцена под Кромами из «Бориса Годунова», да так ярко, что публика потребовала повторить «на бис».
Вазерский постоянно вел концертную работу в рабочих районах. Выезжал в область (Кинель, Абдулино, Зубчаниновку, Томашев колок, Глуховскую и т. д.) Во время праздников, торжеств был организатором концертов не только в театрах, клубах, но и на площадях (сводные хоры в 500 человек). Большую работу проводил в Красной Армии, давал десятки бесплатных концертов.
9 января 1928 года был торжественно отмечен юбилей – 20-летие творческой деятельности Вазерского. Юбиляр поставил оперу Глинки «Руслан и Людмила» в театре им. К.Маркса. Вот как пишет об этом событии «Средневолжская коммуна» от 12 января 1928 года: «Опера приготовлена и проработана со всей возможной тщательностью. Кроме профессионалов участвовали ряд учеников Ф. П. Вазерского, Следует отметить приятные голоса Ильина (Светозар), Захаровой (Наина) и особенно подчеркнуть хорошее лирическое сопрано Грязновой, справившейся с трудной партией Людмилы... Юбиляр, помимо организаторских и руководительских способностей, проявил себя в постановке и как дирижер оркестра, в состав которого входили лучшие силы Оксимфанса.
Центральным моментом явилось чествование юбиляра, отличавшееся необычным количеством приветствий от учреждений, общественных организаций, артистических и музыкально-педагогических сил ряда городов республики. Ряд приветствий подчеркивал общественное и культурное значение работы Ф. П. Вазерского, главным образом – в крайне важном для поднятия массовой культуры хоровом деле».
Это был большой праздник музыки. Дань почитания великому деятелю культуры отдали его многочисленные ученики – как профессионалы, заслуженные и народные артисты, так и любители. Пришли сотни поздравлений со всех концов страны. Особую весомость событию придали имена М.Ипполитова-Иванова и К.С.Станиславского, входивших в юбилейную комиссию.
И на этот раз Вазерский поразил своим мастерством, умением соединить в одном спектакле профессионалов и любителей, доведя уровень и тех и других почти до совершенства. Помимо исполнительской, Федор Петрович вел в Самаре и педагогическую работу в музыкальном техникуме, был членом правления губрабиса (губернский профсоюз работников искусств). Кроме того, сам пел в концертах как оперные, так и камерные программы. Как пишет сам Вазерский в своей автобиографии, в Самаре он постоянно сражался и болел за всех и за все и «дошел до жизни такой», что его вы гнали из музыкального техникума. Трудно сейчас оценить ту ситуацию, сам он только упоминает о «травле» со стороны народного образования (видимо, за участие его хора в церковных службах).
В 1929 году он покидает Самару, уезжает в родную Пензу. И вот выходит на новую «орбиту»: в 1930 году вместе с женой, певицей и режиссером М.З.Харитоновой-Вазерской создает Средне-Волжскую государственную передвижную оперную труппу. Многие ее участники вошли позднее в труппу открывшегося в Самаре в 1931 году оперного театра (И.Ильин, В.Барынин, А.Степнов и др.). Мне довелось слышать этих артистов в спектаклях, а В.А. Барынина - в многочисленных концертах в музыкальном училище.
Остается загадкой: как удавалось Вазерскому создавать оперные труппы на пустом месте, привлекая по рой лучших певцов из столицы. Может быть, секрет успехов заключался в его особом даре заражать и юных, и опытных артистов верой в серьезность и значительность творимого ими действия или в его удивительной способности возбудить в каждом из участников, начиная с первого солиста и кончая последним хористом, непреодолимое стремление к самостоятельной творческой работе? Скорее всего, и в том и в другом. Следует хотя бы вкратце сказать о деятельности Ф.П.Вазерского во время Великой Отечественной войны. Газета «Сталинское Знамя» (1944 год) в статье «Песня в бою» повествует об участии его в создании окопных концертных бригад, которые в самые горячие дни и ночи боевой «страды», на передовой поддерживали боевой дух бойцов. Шли ожесточенные бои за Днепр, и в самую тяжелую первую неделю окопные бригады дали 72 концерта! На базе этих бригад Вазерский создавал ансамбли песни и пляски красноармейской самодеятельности. Он делал все: занимался с чтецами, руководил драматическими кружками, ставил скетчи, помогал бойцам изучать нотную грамоту, создавал все новые хоровые коллективы, оркестры. Успевал все, работал по 14-15 часов в сутки. Сам писал музыку, его песни полюбились солдатам.
Много концертов давали его подопечные и в госпиталях. К итоговому смотру самодеятельности Вазерский подготовил сводный хор раненых фронтовиков из 500 человек, а также объединенный оркестр народных инструментов 3-го украинского фронта. В дни тяжелых испытаний весь свой талант, всего себя целиком отдавал Вазерский, истинный сын России, борьбе с фашизмом.
В архиве много рецензий на спектакли и концерты Вазерского, которые представляют интерес и могут стать предметом специального изучения. Да и сама личность этого великого деятеля музыкальной куль туры стоит более обстоятельного и подробного разговора.
Источник: журнал «Самарская Лука»
•
Отправить свой коментарий к материалу »
•
Версия для печати »
Комментарии: