27 марта 2008 13:22
Автор: Эрна Сэт
Под мирным небом
И вот, наконец, долгожданная весна 1945-го года, весна Победы, а с нею и «радость со слезами на глазах». Театральная жизнь шла своим чередом, но уже под мирным небом.
«Евгений Онегин» почти не сходил со сцены: на смену стареющим постановкам приходили новые. Целая галерея Онегиных, Ленских, Татьян прошла за эти полвека в девяти постановках. Попробуем бросить хотя бы беглый взгляд на некоторые из них.
1949-й год. Театр в кризисе: ушли ведущие солисты Алмазов, Дорожинский, Жданович, Бондарев (из-за отсутствия квартир). Качество спектаклей снизилось.
И вот, осенью 1949 года новая премьера «Евгения Онегина» порадовала зрителей дебютом в главной партии замечательного баритона заслуженного артиста РСФСР Всеволода Григорьеваича Соловьва. Высокий, красивый, с безупречными светскими манерами, с роскошным голосом, он сразу покорил публику. Хорош был С.А. Шевцов-Пронский в партии Гремина. Искренне тепло, на широком дыхании прозвучала знаменитая ария. Т.А. Державина создала правдивый образ Татьяны.
Рецензент Л.Л.Леплинская отмечает целостность спектакля, согласованность всех его компонентов (дирижер Г.И.Рисман, режиссер Б.М.Кушнир, художник Т.В.Меншикова, хормейстер ААБельский) и подводит общий итог - бесспорная удача театра.
А вот премьера 1952 года. И снова дебют, но уже Бориса Николаевича Чуфарова в партии Ленского. Он пришел в наш театр прямо со студенческой скамьи (окончил Горьковскую консерваторию) и сразу заявил о себе, что называется, во весь голос. Вот как пишет о первом впечатлении от выступления Чуфарова В.Молько: «... он покорил почти ощущаемой душевной обнаженностью и искренностью. И не сила звука, не пресловутый «звучок», а красота и нежность тембра и полетная легкость голоса, не демонстративная, показная, «гастролерская» власть над верхними нотами, а проникновеннейшая их трепетность и непринужденность, наконец, врожденная художественная интуиция при ясной фразировке и четкой, «неоперной» дикции захватили и покорили тех, кто оказался свидетелем того памятного и такого счастливого дебюта Бориса Чуфарова в Куйбышевском театре оперы и балета». К этой партии артист неоднократно возвращался на протяжении 35-ти лет своего верного служения Самарской сцене и всегда имел большой успех. Последний раз он спел Ленского, перешагнув свой 50-летний рубеж (надо было спасать спектакль) и спел достойно. Ну, а в том далеком 52-ом юному Чуфарову помогли дирижер Г.Рисман, режиссер З.Васильева, художник М.Мурзин и, конечно, партнеры: В.Г.Соловьев (Онегин), В.Ф.Денисенко (впервые исполнила Татьяну), Н.С.Карасева (Ольга), С.А.Шевцов-Пронский (Гремин), Рецензент А.В.Фере характеризует спектакль как очень поэтичный, проникнутый тонким лиризмом (24).
Постановки 1960-го и 1969-го годов имеют много общего, хотя и разделены значительным промежутком времени. Прежде всего, у них один музыкальный руководитель - М.Ю.Айзикович. Но если в 1960-м году он выступал в роли очередного дирижера, то в 1969-м году уже был главным.
Постановочные «команды» были разные: в 1960 г. режиссер Ирина Аншелес, в 1969 - Георгий Геловани, художники, соответственно, Борис Эрбштейн и Феликс Розов. Но обе постановочные группы роднит единодушие в понимании оперы как лирических сцен, в полном соответствии с замыслом П.И.Чайковского. Оба спектакля отличались тонким вкусом, высокой культурой, одухотворенностью, акварельной мягкостью звучания, сценического действия и сценографии.
Это были самые поэтичные, волнующие спектакли из виденных мною. Этими качествами они обязаны, прежде всего, дирижеру – это он «задавал тон», объединял усилия всех создателей. Недаром Г.А.Шебуев назвал его «волшебником» - Айзикович действительно творил чудеса. Он был мастером оркестровых красок: то достигал волшебной прозрачности звучания, то вовлекал оркестр в пучину страстей, добиваясь ярчайшей динамики развития в кульминациях. В то же время, как никто другой, бережно аккомпанировал вокалистам, никогда не заглушая их, добиваясь совершенного равновесия сцены и оркестра. Он дирижировал темпераментно, увлеченно, полностью погружаясь в музыку, но никогда не теряя головы и всегда в стиле.
Оба спектакля были еще замечательны тем, что партию Татьяны пела Лина Левченко. В 1960 году состоялся ее дебют, пела она в «очередь» с Л. Мартыновой, может быть чуть робко и неуверенно.
А в 1969 году талант ее раскрылся шедро и ярко. То была, пожалуй, самая поэтичная, женственная, лиричная Татьяна. Воистину «чистейшей прелести чистейший образец». Все было в ней гармонично: свободная, естественная манера пения (по меткому выражению Шебуева, она пела «как птица»), удивительно светлый голос, безупречная кантилена соответствовали искренности, непосредственности переживаний, простоте и свободе сценического поведения.
Если выразить в двух словах самую суть искусства Левченко, то этими словами будут «естественность и простота». Все без исключения попадали в плен ее непостижимого обаяния, хотя красавицей ее не назовешь. В ней было что-то такое, что не поддается словесному выражению. Ее любили все: партнеры, зрители, артисты балета, осветители.
Другая исполнительница партии Татьяны в 1960 г. – Лилия Мартынова, тоже пользовалась успехом у публики. Это настоящий мастер, умело сочетающий мысль, чувство, ощущение формы. Создала интересный образ Татьяны, может быть более волевой, энергичный, чем у Левченко, но по-своему привлекательный. Ее партнером был А.П.Зяблов (Онегин) - изящный, артистичный, но внешне демоничный.
Яркий образ Онегина создал Николай Полуденный (1969 г.), недавний выпускник Киевской консерватории. Обладатель красивого, сочного, гибкого баритона, благородной внешности, безукоризненных манер, владеющий всем арсеналом вокальной техники, артистичный, музыкальный, прекрасный партнер, Полуденный стал кумиром публики. Он создал глубокий, противоречивый, живой образ, вызывающий понимание и сочувствие.
В исполнении Александра Бельмесова (1969 г.) Ленский - олицетворение целомудрия, верности, чистоты. По-юношески звонко, с неподдельным восхищением, жарким волнением звучало его признание Ольге. Убедительно передал артист крушение иллюзий юного мечтателя, его «прозрение». Сколько боли и отчаяния в его монологе «В вашем доме», а предсмертное ариозо трогало до глубины души. Любопытный факт: в 1958 г. режиссер Р.Тихомиров предложил Бельмесову сниматься в фильме «Евгений Онегин» в роли Ленского. Но артист отказался, обиженный тем, что озвучивать партию должен был солист Большого Театра Григорьев.
Оба Гремина: П.Я.Фрадков (1960 г.) и В.Капишников (1969 г.) порадовали сдержанно-благородной манерой исполнения знаменитой арии, красотой голоса. Интересно проявил себя хор (хормейстер В.К.Мертенс).
Как обычно, премьеры имели шумный успех, хорошую прессу.
Впрочем, так было не всегда. Постановка 1981 года вызвала бурю весьма противоречивых откликов и оценок (дирижер – В.Беляков, режиссер - А.Тумилович, хормейстер - В.Навротская, художник - Т.Старженецкая). Обвинения оппонентов весьма серьезные: отсутствие четкой режиссерской концепции и, как следствие, композиционная рыхлость, неопределенность образных характеристик, неубедительность массовых сцен. Условно-символическая сценография (в виде марлевых драпировок), отсутствие предметного плана не дают представления о времени и месте действия.
Противоположное мнение высказала В.Сальникова: «отказ от конкретно-исторических элементов интерьера создает обобщенно-поэтический образ спектакля, по-своему эффектный и современный». Что касается работы режиссера, рецензент признает ее интересной и значительной. Были другие отзывы: и восторженные и умеренные. Я разделяю мнение В. Иванова: в спектакле должно быть обозначено место и время действия, и уж конечно, необходима четкая режиссерская позиция, в противном случае, целесообразнее давать концертное исполнение оперы.
Однако, полное единодушие проявили и критики, и зрители в восторженной оценке исполнителей, ведь в этом спектакле участвовал; блистательный квартет: Светлана Чумакова ~ Татьяна, Анатолий Пономаренко - Онегин, Валерий Бондарев - Ленский и Виктор Капишников – Гремин. Вопреки всему они создали яркие, незабываемые образа.
Чумакова с первого появления на сцене приковывала внимание зрителей одухотворенной красотой, какой-то дивной русской статью. Ее Татьяна обладала сильным характером, волей, она более экспрессивна нежели Татьяна - Левченко. Роскошный, полетный голос передавал тончайшие движения души, звучал то трепетно и нежно, то мощно, страстно. Неотразимо прекрасна Татьяна - Чумакова на светском рауте, действительно «царица», «величава, небрежна». Как непреклонна и решительна она в сцене последнего свидания с Онегиным и, боже, как несчастна!
Ленский Бондарева - типично романтический герой, красив, благороден, порывист, весь - вдохновение, восторг. Голос его совершенно удивительно сочетает лирическую окрашенность с металлическим блеском и мощью, богатство оттенков от тишайшего пиано до фортиссимо. Дикция его безупречна, это не только четкое произнесение текста, но осмысленное, очень выразительное интонирование, выпуклая фразировка.
С той премьеры прошли 18 долгих лет. Но и сейчас В.Бондарев поет Ленского. Голос его не утратил блеска и красоты, хотя Ленский изменился - стал спокойней, сдержанней.
Увы, Капишникова давно нет в живых, но память хранит звучание его уникального, бархатного баса и благородный образ Гремина.
Анатолий Яковлевич Пономаренко на протяжении всей своей творческой жизни не расстается с Онегиным, участвуя во всех постановках (1975 г., 1981 г., 1993 г. - концертное исполнение, 1997 г.). Но что особенно интересно - дебютировал он в нашем театре в 1971 г. в этой опере в партии Гремина, исполняя и другие басовые партии - Дона Базилио, Мефистофеля. Будучи студентом Киевской консерватории, он рос как певец в окружении великих басов: Гмыри, Паторжинского, Гришко. Возможно, это и определило выбор вокального амплуа, но уникальный голос огромного диапазона с ярко звучащим верхним регистром позволял петь и баритональные партии. Прекрасная вокальная школа в сочетании с редкой музыкальностью и незаурядными актерскими данными обеспечили безболезненный переход в новую «весовую категорию». Какая перспектива расширить круг воплощаемых образов, начать вторую жизнь в опере!
И вот он – Онегин, и какой! Пономаренко поведал нам историю своего героя как трагедию одиночества незаурядной личности. Мимо него прошла, может быть, единственная в мире, Великая Любовь. Да, его Онегин располагает традиционным «джентльменским набором». Внешне, в полном соответствии с желанием Чайковского, это «холодный денди, до мозга костей проникнутый светской бонтонностью». Он обаятелен, элегантен, ироничен, аристократичен, но это аристократ духа. Под маской равнодушия, холодной учтивости нет-нет, да и вспыхнет искра подлинного чувства, душевной теплоты. Впрочем, я думаю, читателю интереснее будет узнать мнение самого артиста о его Онегине. Беседа с ним состоялась в апреле 1999 г.
Э. С. - Менялся ли Ваш Онегин за долгие годы общения с ним или в основном образ сложился сразу?
АП. - Нас хорошо учили в школе, мы хорошо знали «Онегина». Но мы знаем лучше «Онегина» Чайковского, нежели Пушкина. С юности, даже с детства, сформировалось определенное представление о нем и, в основном сохранилось.
Э.С. – Каков подтекст онегинской «исповеди» в сцене свидания с Татьяной: сочувствие, осуждение, равнодушие? Порой мы слышим ясно назидательный тон.
А.П. - Татьяна ему нравится, это должно проявиться и в жестах, и в поведении его и, конечно; в голосе, в интонациях. Но он не разбужен, не увлечен, знает, что ничего общего у них быть не может, и хочет смягчить свой отказ. Он тронут ее чистотой и искренностью, которая «в волненье привела давно умолкнувшие чувства», и отвечает ей так же искренне,
Э.С. -А как так получилось, что Онегин убивает Ленского, ведь не хочет, ведь любит его?
А.П. - Нет, он – не убийца, К Ленскому относится снисходительно-покровительственно, ведь Онегин старше, прошел школу бурной жизни, познал свет. Ленский - провинциал, наивный мечтатель. У них разный опыт, но он искренне любит Ленского. Их конфликт – ритуалика, они закованы в рамки условностей и не властны что-то изменить.
Э.С. – Вы как будто и не целитесь в Ленского, что же, это убийство - случайность?
А. П. - Это не убийство. Да, Онегин целится в Ленского, но не как убийца - «в зрачок». Он выполняет формальное действие - условие дуэли. Он пришел не убивать, еще мгновение, и они бы протянули друг другу руки для примирения. Но таков жестокий «закон чести», и они, два друга, подчинились его правилам. А судьба сделала за них свой выбор.
Э.С. - Каковы были ваши взаимоотношения с режиссерами в этой опере?
А.П. - Мне не везло на режиссеров. Не попался настоящий, думающий о главном, имеющий постановочную идею, «сверхзадачу»... О чем спектакль, ради чего все происходит, как выстроить «сквозное действие»? Если это романтический спектакль, то причем туг быт, во имя чего кто-то прибежал, полюбил, застрелил? Это все должно служить идее.
Я имел дело с режиссерами, у которых не было ясности в голове. Один заботился о том, чтобы хоть как-то соответствовать музыке. Другой вообще не понимал музыкальной драматургии, не ладил он с музыкой. Третий сотворил «букет» глупостей, и мы по сей день «расхлебываем» это.
Э.С. - А как вы относитесь к трагической версии финала в «Новой опере» Колобова, когда гибнут все главные герои?
А. П. - Я не видел этого спектакля. Но думаю, что не может быть страшнее трагедии, чем разбитые сердца героев. Появление супруга, вызов на дуэль - все это мелко, это быт. Чайковский отказался от этой версии.
Э.С. - А вы могли бы поставить «Онегина» как режиссер?
А.П. - Да, мог бы.
Я согласна с оценкой режиссуры, данной А.Я.Пономаренко. Особенный протест вызывает работа Олега Митрофанова (постановка 1997 г.). Плохо, когда нет режиссерской концепции, но, оказывается, еще хуже, когда она есть, но противоречит замыслу создателей оперы.
В данном спектакле концепция режиссера выстраивается вокруг главной «идеи» - Татьяна виновна в гибели Ленского. Свое «гениальное открытие» Митрофанов пытается логически обосновать: не могла, дескать, Татьяна усидеть дома, зная, что ее возлюбленному грозит смертельная опасность. И вот, по воле режиссера, сюжет делает неожиданный поворот: Татьяна прибегает на место дуэли и отвлекает Ленского от его «мишени» (правда, невольно). Тут-то его и настигает пуля Онегина. В свете таких событий отказ Татьяны ответить на любовь Онегина в финале оперы приобретает нетрадиционное объяснение: между ними встал тот роковой выстрел. Оригинально, не правда ли? Но и абсурдно! Это тот самый случай, когда фантазии режиссера превратилась в произвол.
Спектакль изобилует и другими «находками». Например, гадание становится навязчивой идей Татьяны. Она постоянно смотрится в зеркало, надеясь увидеть в нем любимый образ. В сцене письма гадает на цветочке, пуская его лепестки по ветру.
«Сверхзабота» режиссера – дать зрителю шанс «увидеть музыку», но навязывание свое «видение». Роскошный полонез становится иллюстрацией «оригинального» сюжетного хода: на его фоне разворачивается картина сватовства Гремина. Режиссер пытается оживить все и всех. Татьяна не уступает в резвости своей сестре: то она разыгрывает Трике, то целится из подаренного ей на именины ружья, словом суетится без конца. И вовсе не дика, не печальна, не молчалива… совсем наоборот. Спектакль изобилует бытовыми деталями, и уж никак нельзя назвать его «лирическими сценами». Общий мещанско-бытовой колорит не мог не сказаться и на музыкальной стороне: музыка потерялась в этой суматохе (дирижер В.Венедиктов).
Не лучшим образом показал себя и художник Гарри Эллинский, как будто задавшийся целью высмеять уродливость вкусов семейства Лариных и их гостей.
Хор звучал очень хорошо во всех эпизодах (хормейстер В.П.Навротская), но нелепость мизансцен усложняла вокальные задачи. Исполнители главных ролей пели превосходно и, как могли, выполняли режиссерский замысел. Но, чувствуется, что они разделяют мнение А.Пономаренко.
Партию Ленского исполняют В.Бондарев, М.Губский и С.Шамшин. Онегин - А.Пономаренко, В.Святкин, В.Храмов. Татьяна - Т.Протопопова, Н.Ильвес, Е.Тенякова. Ольга - В.Анохина и Н.Даринцева. Няня - М.Зубчанинова, З.Просникова, Г.Арковенко. Гремин - а.А, В.Киселев.
Но в этом спектакле главное действующее лицо - режиссер, который никак не хочет «умирать в актере». Спектакль живет и поныне, и, как ни странно, пользуется успехом. Беседуя со зрителями, я сделала неожиданное открытие: неискушенный зритель не замечает режиссерских «излишеств» и радуется встрече с любимыми героями. Многие из опрошенных мною даже не заметили появления Татьяны на дуэли и удивились вопросу: как они относятся к этому факту? «А что ей там делать? Неужели Татьяна могла присутствовать там?» - были ответы. Видимо, каждый видит то, что хочет, или то, что когда-то видел. Хрестоматийность персонажей оперы формирует определенный стереотип восприятия, который противится чрезмерным новациям.
Вот и возникает мысль: «А не лучше ли слушать оперу в концертном исполнении, так сказать, «чистую» музыку? А зрительный ряд всегда можно дополнить своим воображением».
Такую возможность нам предоставил дирижер В.Ф.Коваленко, подготовив в 1993 г. концертный вариант «Евгения Онегина». Ничто не мешало оценить по достоинству искусство певцов, хора, оркестра. А уровень исполнения очень высокий.
Состав исполнителей был необычен. Концерт проходил в рамках фестиваля, посвященного П.И.Чайковскому. Как всегда, имя это привлекло знаменитых гостей и молодых лауреатов последних конкурсов. Так в «Онегине» мы услышали великолепную Татьяну Захарчук из Одессы, победительницу престижных вокальных состязаний (партия Татьяны), молодого, талантливого баритона из Большого Театра Павла Черных (тоже уже лауреата)
в партии Онегина и корифея Большого Театра Алексея Масленникова (Ленский). Уже эта тройка обеспечила успех спектакля. Но и наши были на высоте: Т.Жукова - Ольга, А.Бобыкин - Гремин, П.Губская - няня, З.Просникова - Ларина, С.Касаткин - Трике.
Как-то особенно выразительно, поэтично звучал оркестр, радуя гибкостью фразировки, тонкостью нюансировки. Ярко, красочно прошли хоровые эпизоды. Исполнение было повторено несколько раз, уже с нашими исполнителями главных партий, и всегда успешно.
Подводя итоги нашего обзора постановок «Евгения Онегина» в Самаре, мы видим, что музыкальная сторона спектаклей была, как правило, выше постановочной. К сожалению, многое осталось, так сказать, за кадром. Я называла, главным образом исполнителей премьерных спектаклей. А ведь многие артисты вводились позднее, но оставили свой след в истории театра. Хочется вспомнить добрым словом замечательных исполнительниц партии Татьяны: О.Волох, АВыспреву, Н.Шабанову, С.Бондаренко, И.Николаеву, К.Ветышеву, Т.Д.Протопопову.
Интересные образы Онегина создали В.Трофимов, а., В.Завгородний, В.Гудилев, Л.Куриков, В.Черноморцев.
В разное время Ленского пели А.Белоусов, А.Швецов, С.Щадилов, И.Парнас, Н.Платонов, П.Конышев, А.Дорофеев, В.Семашко и др.
В партии Ольги выступали Т.Пахомова, И.Корнилова, К.Кедрова, Н.Гончаренко и др.
Колоритным Греминым был В.Шахновский (50-е г.г.).
Каждая встреча с «Евгением Онегиным» радует, волнует как исполнителей, так и слушателей.
Со времени премьеры 17 марта 1879 г. прошло 126 лет. Опера победно шествует по сценам мира вопреки опасениям Чайковского, его друзей и предсказаниям его недругов. Звезды мировой оперы почитают за честь участие в «Евгении Онегине», в знак особого преклонения перед великими поэтом и композитором исполняют оперу на русском языке. Так, к 200-летию А.С.Пушкина в ведущих театрах Америки осуществлялись постановки «Евгения Онегина» на русском языке. Партию Ленского исполнял Пласидо Доминго, в остальных главных партиях – русские актеры.
Нет сомнения, что будут все новые воплощения бессмертной оперы в театрах мира. Каждое поколение будет открывать своего Пушкина и Чайковского, своего «Онегина». Так будет, пока живет человечество на планете Земля.
Источник: журнал «Самарская Лука»
•
Отправить свой коментарий к материалу »
•
Версия для печати »
Комментарии: