14 мая 2008 01:56
Виктор Шубин
Когда рассказывают о кино, то, прежде всего, рассказывают об актерах, если это игровой кинематограф. Это в первую очередь.
Рассказывают о режиссерах. Если чуть серьезнее аудитория, то обязательно – о сценаристах. Потом – о кинооператорах. И редко, очень редко рассказывают о звукооператорах и музоформителях.
Звукооператор, музоформитель – это, между тем, человек, без которого фильм мертв. Будь это фильм игровой. Или не игровой. Фильма не будет, пока не зазвучит музыка. Пока не заговорят люди. Пока не появятся в фильме шумы.
Без звука фильм мертв. Так было даже тогда, когда кинематограф был немым. А сначала он только таким и был: наш первый звуковой фильм – «Путевка в жизнь». До этого фильма наши фильмы были немыми.
Так вот, даже тогда, когда кинематограф был немым, без музыки дело не обходилось. Обязательно в кинозале на глазах у зрителей обычно недалеко от экрана стоял рояль. И за ним обязательно сидел пианист, который с помощью музыки, что он извлекал из музыкального инструмента, создавал вот этот музыкальный фон. Зачем? Почему нельзя было обойтись без этого фона? Смотри на экран, читай надписи – все реплики в титрах, читай и следи за сюжетом. Нет! Нужна музыка. Очень нужна. Музыка – это настроение. Настроение – это важнейший компонент художественного произведения. А то, что кинокартина – художественное произведение, начинали понимать уже тогда, когда кино было немым.
За роялем сидели обычно довольно профессиональные музыканты. Таперы их называли. Они знали картину прекрасно, и они импровизировали, и многие из них потом стали нашими первыми джазистами.
Но бывали плохие таперы – именно тогда родился анекдот: «Не стреляйте в пианиста, он играет, как умеет».
Сегодня все кино – звуковое. Таперов нет, но есть те, кто подбирает музыку к фильмам. Это музоформители. И есть те, кто музыку к фильмам записывает. Это звукооператоры. Иногда это делает один человек. Об одном таком человеке я вам сегодня и расскажу.
Виктор Шубин. Самарская студия кинохроники.
Виктор Шубин родился 27 мая 1939 года. Он совсем не мальчик. Он опытный талантливый кинематографист, у которого за спиной десятки лент.
Он родился под Чапаевском. В небольшом селе. Оно называется Соляниха и совсем рядом с Сосновкой. Напомню вам: это в Сосновке жил долгие годы и приезжал туда наш Алексей Толстой.
Сосновка рядом с Солянихой, а Соляниха – это совсем рядом с Чапаевском. Километрах в тридцати. И вообще можно сказать, что Шубин родился в Чапаевске – младенцем его привезли в Чапаевск, совсем младенцем.
Когда вспоминают при самарцах о Чапаевске, они говорят: «Это там химзаводы. Это там, в Чапаевске, отравлена почва, в Чапаевске нечем дышать». Так говорят самарцы, и, к сожалению, правды здесь много.
Чапаевск – это 45 километров от Самары, и очень многие, кто родился в Чапаевске, получили образование в Самаре, работали в Самаре, переезжали в Самару жить.
Чапаевск нам подарил несколько очень интересных людей. Ну, вот вы все хорошо знаете Самарский академический драматический театр и, может быть, слышали такую фамилию... Этого человека нет уже... Засухин. Народный артист СССР Николай Засухин. Это он сыграл Ричарда Третьего в нашем театре в спектакле Монастырского. Этот спектакль прогремел на всю страну, и все центральные газеты писали: «В Самаре такой Ричард Третий!». Николай Засухин. Я был с ним знаком: прекраснейший человек. Очень простой рабочий парень. Из Чапа-евска.
Команда «Крылья Советов». Болельщики хорошо знают тесно связанного с историей «Крылышек» человека, сейчас он живет на Верхней Полевой, зовут его Александр Соколов. Знаменитый вратарь команды «Крылья Советов». Из Чапаевска.
Вот к этим замечательным людям я могу спокойно совершенно присоединить и Виктора Герасимовича Шубина. 
Он выучился на киномеханика. После школы. И работал киномехаником. Там, в Чапаевске. А потом служил в армии. Начинал служить в Восточной Сибири. В Даурии. Есть такой писатель Седых, у него – большой роман «Даурия», Бог даст – прочтете. Вот это там, там служил поначалу Шубин. Потом служил на Украине. Потом вернулся в Чапаевск, но пробыл там недолго – кинематограф его околдовал. Но если околдованный кинематографом Ким Степанов (я о нем вам рассказывал) уехал учиться на кинематографиста в Москву, то Витя Шубин уехал в другую – северную, как сегодня говорят, столицу, уехал в Ленинград и поступил в ЛИКИ.
ЛИКИ – это Ленинградский институт киноинженеров. Там Шубин женился. На сокурснице. Она его просто околдовала. Ну, как и кинематограф.
К Самаре жена Шубина никакого отношения не имела. Она с Вятки. Она из Кировской области. А имя у нее из греческой мифологии. Ее зовут Леда. Жену царя Спарты, чьей красотой был околдован Зевс, звали Ледой. Околдованный Ледой Зевс обратился в лебедя и предстал перед нею. И в результате из двух рожденных Ледой яиц вышли на свет: Елена Прекрасная, которую потом похитит Парис, и это станет поводом к Троянской войне, и два ее брата – Диоскуры. Два мужественных брата, влюбленных в мать и очень любивших друг друга…
У Пушкина есть стихотворение «Леда». Написанное еще в лицее, в 1814 году. Пушкину было пятнадцать лет. И он, и он околдован был Ледой…
Леда Александровна Шубина родила двух сыновей. Никакой девочки. Оба – и Игорь, и Дима – учились в ЛИКИ.
Но до этого ЛИКИ окончил их отец – Виктор Шубин. Работал в Томске на телевидении, а потом вернулся в Самару, где ему предложили поработать на студии кинохроники. Звукооператором.
Восемьдесят лет Самарской студии кинохроники. Восемьдесят лет одной из старейших студий страны. Совсем скоро. Сорок лет (с 1 февраля 1966 года) в ней работает Витя Шубин. И нашей с ним дружбе тоже уже сорок лет…
Звукооператором работает Виктор Шубин. И музоформителем. При том, что окончил ЛИКИ и по специальности киноинженер.
Шубин – специалист по звуковой аппаратуре. Мог быть главным инженером, но никогда не работал на технических должностях. Почему? А потому, что есть... такая музыка в душе...
Прекрасный слух. Ну, это от природы. Но прежде всего – вот эта музыка в душе.
Прекрасный слух, музыка в душе... Но как это становится музыкой в киноленте? Сразу скажу: не знаю. Это тайна.
Режиссер поможет. Режиссер скажет: «Мне здесь слышится вот что». А звукооператор может с ним не согласиться. А если талантливый, то предложит такое, что и режиссеру в голову не придет.
Когда в нашем городе появился новый вокзал, Самар-ская студия кинохроники сняла небольшую десятиминутную ленту об этом вокзале. Там очень мало дикторского текста. Он в самом начале. Дальше – музыка, которую подобрал Шубин.
Впечатление о ленте роскошнейшее. Все смотрят и никак не могут понять, почему он их так завораживает, этот вокзал. Будто и не вокзал вовсе, а дворец. Интересная архитектура? Да. Прекрасная операторская работа? Безусловно. Но все чувствуют – есть что-то еще.
«Вить, – прошу я Шубина, – скажи им, в чем дело». – «Да все дело в Россини, – говорит Шубин. – Это Россини. Это увертюра к опере «Сорока-воровка».
Такие вещи может делать только очень талантливый музоформитель.
«Мне показалось, – сказал Шубин, – что только она. Только эта увертюра. Не из «Севильского цирюльника» – из «Сороки-воровки».
Это надо же столько музыки держать в голове, держать в душе, чтобы... нет, не понять – почувствовать, что сюда надо вот только это. Только это, и ничего другого!
Звучит Россини, и оторваться невозможно. И все говорят: «Какой роскошный вокзал в Самаре».
…Еще одна очень сложная лента. Она снималась в бывшем дворянском имении, превращенном... в дом для душевнобольных. Люди там живут ужасно. Мы это снимали в 90-е годы. Мрачнейшее впечатление производят роскошнейшая природа и этот дом, умерший, с лозунгами совет-скими, оставшимися от времени, когда усадьба была Дворцом культуры, и старые тяжелобольные, но очень красивые внешне люди. Мрачнейшее...
И вот надо же было, чтоб посмотрел это Шубин. В результате на протяжении почти всей ленты звучит, сводя с ума уже зрителей, звучит романс на слова Михаила Матусовского «Белой акации гроздья душистые». Знаменитый романс из фильма «Белая гвардия» по Булгакову. Людмила Сенчина поет. А на экране – вот эта роскошная и равнодушная природа. Вот эти развалины. И вот эти больные люди...
…Придет время, и я расскажу вам о нашем операторе, таком Леониде Садковом. Он снял картину о человеке, которого нет уже, – знаменитом Игоре Егорове. Чемпион мира по высшему пилотажу. Это не игрушка – чемпион мира по высшему пилотажу.
Так вот – самарец. И мы сняли о нем документальную ленту. Называется она «В небе – Егоров». А когда снимали, то человеку по фамилии Садковой пришла в голову идея, сумасшедшая идея, но она была воплощена. По технике безопасности оператор не мог сопровождать летчика в полете, предполагающем фигуры высшего пилотажа. Что сделал Садковой? Он укрепил камеру в кабине самолета над штурвалом. Перед самым лицом Игоря Егорова. С его разрешения, конечно. Укрепил и попросил: «Когда все начнется, – вот на эту кнопку». Тот нажал, и все, что творилось на его лице, лице пилота, выполняющего сложнейшие, смертельно опасные, сопровождающиеся страшными перегрузками трюки, все это камера зафиксировала.
А с другого самолета сняли то, что творил ведомый Егоровым самолет. В небе над Тушино все это происходило.
Мы потом этот фильм показывали в разных аудиториях, возили на разные смотры. И никто не мог понять, как удалось заснять егоровское лицо. Удалось. Но не только это.
Дикторский текст в этой ленте лаконичный, все остальное – музыка. А вот какая? Шубин догадался сразу. Фильм делал другой звукооператор, но Шубин ему сказал: «Я думаю, что здесь нужен Ференц Лист. «Венгерская рапсодия». Она прекрасно поддержит самолет в воздухе».
И вот летит эта музыка, летит этот самолет, и лицо Игоря Егорова совершенно сумасшедшее... Потрясающе!
«Кожаный мяч». Детские соревнования по футболу. Нет их давно, и все ругаются: «Куда делся «Кожаный мяч»? Куда делась «Золотая шайба»? (детские соревнования по хоккею). Нет ни того, ни другого. А когда-то были. И был финал «Золотой шайбы» в Тольятти. Лучшие детские хоккейные команды, знаменитый Анатолий Тарасов их приветствует. Снимаем финальный матч. Снимаем этих детей перед матчем, снимаем, как они выходят на поле, как играют вот на этом стадионе в Тольятти, где сегодня играет «Лада»... Проигрывает, к сожалению...
Финал «Золотой шайбы». Шубин смотрит материал и говорит: «Это будет очень интересно, знаете, на какой музыке?» И берет самые знаменитые детские песни. Шаинского берет, Энтина. Дети играют в хоккей, черт-те что творится на поле, там такая драка, такое напряжение, а звучит «Чунга-чанга», звучит «Раз дощечка, два дощечка, будет лесенка...»
Музыка в фильме – великая вещь. Отвлечемся от Шубина. Но не от музыки в фильме.
Москва. Останкино. Были такие там вечера – «Вечера в концертном зале Останкино». Обязательно с кем-нибудь из известных людей.
Два – три часа. Рассказ увлекательнейший (приглашают не просто знаменитых, а таких, которые умеют рассказывать), ответы на вопросы аудитории… Приглашают Андрея Петрова. Композитора. Петербуржца. Скончался недавно. Уникальная, огромного таланта фигура. Работал в самых разных жанрах музыкальных, возглавлял Петербургское отделение союза композиторов. Десятки фильмов с музыкой, написанной Андреем Петровым специально к ним…
В зале, конечно, аншлаг, все, конечно, у телевизоров: Петров – любимец страны. В Самаре – поздний вечер. Встреча до двенадцати, до часу ночи – оторваться нельзя. Говорят о Петрове, цветы ему дарят. Нет у него юбилея – так бывает в Останкино всякий раз. Конечно, стоит роскошный рояль. Конечно, очень много известных людей в зале. Слово берет Данелия. Знаменитый кинорежиссер: «Осенний марафон», «Мимино»... Данелия встает (он в зрительном зале), встает, на нем никакого парадного костюма – очень просто одет. Медленно, еле передвигая ноги, идет, поднимается на сцену, улыбается Андрею Петрову (он тоже пока еще в зале) и говорит: «Я тяжело больной человек». Данелия зря рта не открывает – делаю телевизор погромче. «Я тяжело больной человек, – говорит Данелия, – и целый день сегодня просидел в районной поликлинике. В очереди. На прием к врачу. Народу было много, спросил, кто последний, сел и сижу. За мной какой-то мужчина занял. Сел рядом. Очередь движется не-обыкновенно медленно, температура у меня высокая, вдруг сосед, обращаясь ко мне, говорит: «Закрываешь? (про бюл-летень)». Говорю: «Открываю». Он: «Открываешь... А работаешь ты, мужик, где?» – «Да вообще-то, – говорю я ему, – в кино». – «Ты в кино?! Не ври!» – «Почему это я вру?» – «А потому, что я все фильмы знаю. Я все время в кино хожу. Я вот сейчас – на бюллетене, а так все время – в кино. Я их все сто раз видал, фильмы. И вот если ты работаешь, как говоришь, в кино, скажи мне: ну, какие ты как режиссер, снял?» – «Да много». – «Ну хоть один назови, мы послушаем». – «Ну, например, есть у меня такой фильм «Я шагаю по Москве». – «Чего?! Да там самое главное музыка! Ты еще, может, скажешь, что и Андрея Петрова знаешь? – «Я знаю Андрея Петрова». – «Знаешь?! Ну, если и тут не врешь, – продолжает этот товарищ на бюллетене, – когда увидишь его, передай ему от меня привет». Привет тебе, Андрюша!» – говорит Данелия Андрею Петрову и спускается со сцены под бурные аплодисменты, переходящие в драку. Лучшей похвалы Петров не слышал!
Вот и все. Вот так спокойно: «Привет тебе, Андрюша».
Вот что такое музыка в кино.
…«Берегись автомобиля», «Человек-амфибия»... Это все тоже Андрей Петров. Умер совсем недавно. Потеря огромная.
Мы говорили о музыке, поговорим о шумах. Любой фильм игровой и почти всегда – неигровой имеют шумы. Шумы – это обязательный компонент. Шумы – это тоже работа звукооператора.
«В круге первом». Шубин прибежал и говорит: «Ты видел, как начинается каждая серия?»
Каждая серия начиналась с одних планов, натурные планы: зима, охрана с собакой, колючая проволока, вертухай на вышке… И работает радио. И радио рассказывает, как хорошо живет страна. На фоне вот этого изображения. На фоне вот этой шарашки. Радио, как и полагалось в то время, заливается от счастья. Это шумы. Неважно, что неразборчиво. Важно настроение. Что-то дурно вдруг становится, и обратите внимание: не от музыки – от шумов. Всего лишь только от шумов.
А вот удивительная вещь. Наступит Девятое мая, и обязательно будет Минута молчания. Минута молчания по телевизору всегда есть. Вечный огонь, и обязательно диктор скажет: «Минута молчания». Казалось бы, полная тишина. В кино не бывает полной тишины. Для того, чтобы была тишина, нужны шумы. Нужен обязательно звуковой акцент. Он только подчеркнет тишину, он создаст ее образ.
А уберем шумы. Ну, скажем, потрескивание огня? Его усилят обязательно – там будут стоять очень сильные микрофоны… Уберем. Будет «дыра». Ужасно будет, если не будет вот такого акцента.
Музыка, шумы – обязательный компонент, если речь идет о художественном произведении. А иногда с них – с шума, с музыки – все и начинается. Федерико Феллини иногда от мелодии начинал работу над фильмом. Над сценарием, над подбором актеров. Мелодия подсказывала ему картину. От начала до конца. Одна мелодия.
У нас тоже есть номер киножурнала «Самарская хроника» (мы его снимали к 45-летию Победы), который родился благодаря музыке. Мы нашли здесь одну женщину, пожилую, больную. Она в 41-м году проводила своего любимого на фронт. И они, прощаясь, слушали с ним пластинку. Он ушел и не вернулся. Она с тех пор эту пластинку слушает постоянно. «На позицию девушка провожала бойца». Она научилась играть на гармони и все время на гармони играет эту песню… «Бесконечная мелодия» назвали мы ленту… Мелодия нам ее сделала. Мелодия…
Есть такой международный фестиваль, фестиваль документальных фильмов – «Послание к человеку». Проходит в Петербурге, проходит многие годы. Летом обычно. В этот раз открывается 18 июля. Мы связались с дирекцией и сказали, что посылаем одну нашу работу. Называется «Наденька». Я вам о ней рассказывал, о женщине по имени Надежда, которая вот уже 65 лет, с 41 года, все читает и читает письма, которые ей ежедневно с фронта посылал так и не вернувшийся с войны муж.
Шубин в этой картине не только звукооператор. «Наденька» – его режиссерская работа. Как режиссер Шубин снимал специальный выпуск «Ширак в Самаре». Снял он и ленту о Чечне.
Шубин не был в Чечне – Чечня сама «пришла» сюда. Здесь была огромная международная фотовыставка. Недол-го была, да и тихо прошла. В музее Алабина. Война в фотографиях. И в рассказах маленьких детей. Чеченские дети рассказывают о войне в Чечне. В записи – их голоса звучат на выставке. По-русски говорят и по-чеченски…
Вот эти снимки и голоса детей. И еще музыка. Все. Больше ничего в этой картине нет, но это… потрясающая картина.
Виктор Герасимович Шубин. Член союза кинематографистов России, известная фигура в российском кинематографе... Академик.
Мы делали картину по заказу Министерства здравоохранения. Консультировал картину знаменитый самар-ский врач Игорь Борисович Солдатов. Мировая величина. Отоларинголог. Плохо слышал, что часто бывает, но виртуозно делал операции на ухе. В клинику его очень тяжело было попасть. Картина была об уникальной операции, которую делал только один Солдатов. Он был и нашим консультантом.
А надо сказать, что кроме медицинского у Солдатова еще два высших образования. Высшее военно-морское образование – он морской офицер и служил на флоте. И консерваторское. Солдатов очень любил петь и окончил по классу вокала Ленинградскую консерваторию. А вообще был отоларингологом.
И вот мы делаем фильм по заказу Министерства здравоохранения. И фильм снят, но Солдатов продолжает каждый день приходить на студию. И все время спрашивает: «Когда будем делать музыку к фильму?» Мы ему говорим: «Не волнуйтесь – сделаем. Там очень много дикторского текста, музыки чуть, мы сделаем». – «Я хочу, – говорит Солдатов, – сделать музыку сам. То есть я ее, конечно, не сделаю – я на ваших аппаратах работать не могу и вообще плохо слышу, но у меня масса кассет, я коллекционирую музыку, у меня классики много, у меня Бах есть, у меня весь Мусоргский (учебная картина об операции на ухе!), весь Мусоргский, весь Чайковский, я завтра привезу кассет пятьдесят, мы их быстренько послушаем (50 кассет!) и...» Шубин ему говорит: «Игорь Борисович, не надо – я как-нибудь справлюсь». Солдатов не слышит и на следующий день приезжает. А приезжал он не один. За ним всегда шлейф сотрудников, и клиника не работает, потому что Солдатов работает над музыкой на студии кинохроники. День, другой, третий. Мы с Солдатовым объясняемся, и они все тут, все в белых халатах. Чтоб без дела не сидели, мы попросили их наших сотрудников осмотреть, и они с удовольствием это делали. В то время как Солдатов рассказывал нам про свою коллекцию. И вот привез. И говорит Шубину: «Виктор Герасимович, запремся, сядем и спокойно прослушаем». И показывает на гору, гору кассет. Шубин понимает, что будет под кассетами этими погребен, и говорит: «Игорь Борисович, когда вы делали операцию, которую мы сняли, я хоть раз зашел в операционную и сказал: «Вы не так делаете, давайте я вам подскажу, как надо?» Солдатов говорит: «Нет, такого не было. И быть не могло. Я академик». – «Вы, – говорит Шубин, – академик в своем деле, а я в своем».
В двух машинах вывозили кассеты из студии. Отдельно – Бах, отдельно – Чайковский, Мусоргский – отдельно. Классика 18 века – Вивальди и другие – отдельно.
Шубин – это академик. Академик в своем деле.
Закончу тем, с чего начал. Маленький город Чапаевск. Народный артист СССР Засухин, знаменитый вратарь, бывший вратарь команды «Крылья Советов» Александр Соколов и уникальный звукооператор, музоформитель и режиссер-документалист Виктор Шубин. Все – из Чапаевска.
«Волжская коммуна», 6 и 7 апреля 2006 г.
•
Отправить свой коментарий к материалу »
•
Версия для печати »
Комментарии: