02 июня 2008 13:09
Автор: Борис Кожин, Светлана Внукова (г.Самара)
Лето в Самаре
Лето. Ждёшь, ждёшь его, а пролетит – не успеешь оглянуться. Июнь, июль, август...
Лета жду, но июнь для меня месяц грустный. Потерь много. Очень много. Восемь лет, как нет мамы. Мама умерла 18 июня 1998 года. Никуда не денешься – маме было почти 89 лет, но в каком бы возрасте матери ни уходили, они всегда уходят рано...
Нет, июнь это все-таки, конечно, июнь. Это, конечно, День защиты детей. Это, конечно, День медицинского работника...
День медицинского работника – в июне, в третье воскресенье июня, и когда этот день придет, мы услышим Владимира Трошина. «Люди в белых халатах» – будет он петь...
Но мамы… Мамы нет. И сорок дней, как не стало директора студии кинохроники в девяностые годы Оли Тепленко. И вот уже пять лет, как ушел Боря Свойский. 16 июня 2001 года не стало Бориса...
Бори нет, но остались стихи...
В Самаре снова лето.
Гуляют тополя.
По улицам и скверам
Их белый пух летает.
И от воспоминаний
Белым-бела земля.
И в воздухе былое
Является и тает.
Всю жизнь свою, Самара,
Я знал, чего хочу.
Я стал твоим поэтом,
Коль можно верить слухам.
И значит, будет время,
Когда я полечу
По улицам и скверам
Таким же белым пухом.
Лето, конечно. Лето. Но всегда вспоминаешь тех, кто ушел в этот первый летний месяц. В этом году он особенно грустный, июнь. Шестьдесят пять лет назад началась Великая Отечественная война.
65 лет назад, 22 июня.
22 июня 41-го года. Куйбышев тогда и представить не мог, что вот-вот станет второй столицей, столицей эвакуации. Не знал наш город 22 июня 41-го года, что сюда приедет правительство, приедет дипломатический корпус... Что наступит октябрь, и хлынет другая жизнь. Приедет Большой театр, и Шостакович приедет заканчивать свою Ленинградскую симфонию...
22 июня 2006 года. 65 лет как началась одна из самых кровопролитнейших в истории человечества войн. Печальная, трагическая дата...
Отец ушел на фронт... Ушел и не вернулся...
Но жизнь есть жизнь, и 9 июня 2006 года начинается чемпионат мира по футболу. И вся Самара, вся Россия, весь мир прильнут к телевизору.
Я вот все думаю, кто будет чемпионом? Я все-таки болею за бразильцев. Нет, он будет в Германии, чемпионат, и наверняка немцы будут биться за то, чтоб снова стать чемпионами. Но я все-таки думаю, что победят бразильцы...
9 июня начинается в Германии чемпионат. Казалось бы, что нам до чемпионата мира по футболу? Нашей сборной там не будет. Мы уже к этому привыкли. Грустно, но привыкли.
Нашей сборной на чемпионате мира по футболу не будет, а вот капитан команды «Крылья Советов» Гусин там будет. Он играет за сборную Украины, а сборная Украины едет на чемпионат мира по футболу.
9 июня в Германии начинается чемпионат, а в Самаре в эти дни обычно начинается знаменитая Самарская ассамблея. Июнь – значит ассамблея. В Самаре к этому уже начинают привыкать. И ждут гостей. Из Москвы, из Петербурга, из других городов. Может быть, из других стран. К нам на эти ассамблеи кто только ни приезжал! Были и Родион Щедрин, и Майя Плисецкая, и Рязанов... Рязанов, приезжая в Самару, приезжает к себе домой. Он здесь жил. На Фрунзе, 120. Это почти угол Льва Толстого и Фрунзе...
Недавно по телевизору сказали: «Завод Масленникова будет существовать только до 1 июля. Решение принято». Еще одна потеря...
Июль. В Волге станет теплее, и придет июль. А июль... июль для нашего города – это, прежде всего, пляжи.
Холодно было, холодно было этой зимой, еду в 11-м троллейбусе вдоль замерзшей Волги, и вдруг кондуктор, кутаясь в шубу, спокойно так говорит: «Следующая остановка – «Пляж». И все улыбнулись. А кто-то захохотал в голос. Самара не может без пляжей. Даже зимой.
Но к пляжам мы еще вернемся, а сейчас – о «Груше».
Июль в Самаре – это значит, надо ехать на Грушин-ский фестиваль. Какой июль в Самаре без Грушинского? Он всегда в июле. Всегда в первую субботу, в первое воскресенье июля.
А сколько ему, Грушинскому фестивалю? Борис Кейльман, который отдал этому фестивалю не один десяток лет, говорит, что фестиваль с 1968 года. Но мне все-таки кажется, что он с 1969-го. Спросил Исайя Фишгойта, говорит, с 69-го. Исай Фишгойт знает все.
Это они – Исай Фишгойт, Артур Щербак, Климов и другие создавали ГМК- 62. Оттуда, оттуда, из городского молодежного клуба Грушинский. Там он, там задумывался. И еще в комитете комсомола авиационного института. Назывался иначе. И никто представить себе не мог, во что это вырастет и чем станет...
Так или иначе, к сорока годам, к сорока годам уже близится фестиваль имени Валерия Грушина.
Валерий Грушин. В 67-м году парень погиб. В Саянах, на реке Уде, в августе 67-го. Во время туристического похода по этой бурной реке. Девочку спасал. Ребенка. Вот и погиб. Утонул. 22 года ему было, Валерию Грушину. Бард, гитарист, студент авиационного института... Приходите на Молодогвардейскую улицу к институтскому, университетскому, университетом стал институт, корпусу. Там такой очень скромный, но очень теплый мемориал. Прямо на улице. Молодогвардейская, 151. Мемориал, посвященный Валерию Грушину.
Фестиваль его имени студия кинохроники снимала сто раз. Сто раз мы снимали Грушинский, всякий раз пытаясь загадку этого фестиваля разгадать. Были ведь годы, когда на Грушинский приезжали сотни тысяч людей. Сотни тысяч! Думаете, только из нашей страны? Из разных стран. Зачем? Вот о чем мы всегда думали, когда снимали Грушинский фестиваль. Что их туда так тянет, эти сотни тысяч людей? Погода не имеет значения. Даже иногда кажется, что если льет дождь, то им там еще лучше, на этой Горе. Там, на Поляне, возле роскошной плавающей Гитары...
Зачем?
Его отменяли, этот фестиваль. Сначала обком комсомола его учредил в 69-м году, а потом отменил. Но это бессмысленно! Это все равно что жизнь отменять. Все равно что взять и отменить дождь в октябре. Или, например, сказать: «Не хочу, чтоб была жара в июле». Бессмысленно, мы это понимали. Мы знали тогда, когда его отменили, что отменить его невозможно. Он возникнет снова. Он и возник. Потому что он нужен. А вот зачем? Вот это вот – тайна. Загадка. Грушинский фестиваль – это такая же загадка, как наш город. Как вот эти вот отроги Жигулей там, рядом, в Мастрюково...
Зачем? Чего они ищут здесь, эти странные люди?
«Странные люди». Так назывался специальный выпуск одного из наших киножурналов, посвященных Грушинскому фестивалю.
Так зачем они на него едут? Ну, хотя бы вот эти, уже далеко не мальчики и не девочки. Затем, чтоб стать моложе? Вспомнить и заново пережить то, что ушло, но бесконечно им дорого? Ну, тогда, конечно, все это неважно. И жара, и дожди, и отсутствие удобств. Неважно даже то, какого качества музыка, какого качества песни здесь звучат. Потому что есть нечто выше музыки, выше песен...
Песни, впрочем, там звучали часто прекрасные. Туда ведь кто только ни приезжал! Там были Никитины, Кукин, Ада Якушева, Галина Хомчик... Все знаменитые барды в свое время приезжали на Грушинский...
Они говорят: «Мы едем для общения». Нет, не только для общения. Не только...
Отменить Грушинский! Еще чего выдумали! Отменить Грушинский – это все равно что взять и запретить бразильский карнавал. Или праздник пива в Германии, знаменитый на весь мир Октоберфест. Не удастся! Сколько времени будут Грушинские фестивали? Сколько им надо, столько и будут. Это хорошо должны понимать те, от кого зависит – запрещать или не запрещать.
Июль в Самаре... Раз мы говорим об июле в Самаре, то обязательно скажем про 25 число. Это день смерти Высоцкого, и все, все придут к его памятнику в Троицкий сквер. На улицу его имени, в бывший переулок Специалистов. Обязательно придут к этому удивительному человеку. Возьмите и запретите! Закройте сквер – перелезут через решетку.
Уже пробовали, пробовали однажды запретить. Запретить называть Троицкий сквер Троицким сквером. Назвали сквером имени Фрунзе. Ну и что? Он так и остался Троицким, этот сквер. И именно в нем – в Троицком сквере, а не в сквере имени Фрунзе поставили памятник Высоцкому. И именно в Троицком сквере 25 июля звучат песни Высоцкого. И на этот раз будут звучать. И регата памяти Высоцкого обязательно будет. Регата, парусная регата. Обязательно вот это все будет в Самаре в июле. Песни Высоцкого в Троицком сквере, парусная регата и Грушинский.
Они на него, на Грушинский, начнут съезжаться за день – за два. Даже раньше. Потом приедут измученные, но необыкновенно довольные. Несколько бессонных ночей? Да ерунда это для них. Они были на Грушинском фестивале!
Вот подождите неделю-другую. «Ты на Грушу едешь?» – услышите в трамвае. «Ты на Грушу едешь?» – услышите в троллейбусе. На улице услышите, в магазине... Десятки раз они уже на нем были, на Грушинском, и опять поедут. Они берут отпуска, они берут отгулы, они просто не пойдут на работу, если надо работать в субботу и в воскресенье... Грушинский – это в этом городе обязательно. Грушинский обязательно. И обязательно – пляж.
Жара. Жара, говорят, будет в июле. Мы так ее долго ждали, и ждем эту жару. Ждем и ждем, а потом говорим: «Как она надоела!»
Два-три дня – жарко, всего-то два-три дня, а мы уже ее клянем, эту жару. Так устроен человек. Вы ему запретите так говорить. Скажите, что он капризный. Это бессмысленно! Бессмысленно его укорять. Надо просто прислушиваться, прислушиваться к человеку. Прислушиваться к жизни. Прислушиваться ко времени.
Ехал в автобусе, а там говорят: «В июне будет жарко». «Жарко, – говорят, – будет в июне».
В июне жарко не будет, а в июле будет жарко. В июле будет жарко, и все пойдут на пляж. Мы так говорим: пляж. А у нас их, этих пляжей... У нас этих пляжей полно. Под каждым спуском. Под Некрасовским, под Льва Толстого, под Красноармейским, под Маяковским... Да что перечислять?! Самара – это обязательно пляжи. Нигде на Волге нет такой набережной и нет таких пляжей. Пляжи Самары – это... Это такая страна. Отдельная страна в нашем городе. Страна со своими законами, со своими правилами. На пляжи самарцы не купаться приходят... Нет, купаться – это обязательно! Как же – такая река! Но самарцы приходят на пляжи не просто купаться. Мы на пляже живем.
Как мы раздеваемся на пляже? Мы же никого не стесняемся. На пляже можно все что угодно расстегивать, все что угодно снимать. Как угодно лежать. Представьте себе, что то же самое происходило бы, скажем, на Куйбышев-ской? Или на Красноармейской? Чтобы кто-то взял и стянул вдруг брюки? Но стоит сделать несколько шагов вдоль Струковского сада, положим, по Красноармейской, и уже – можно. Уже – другая страна. Другие законы. Другая жизнь.
Вы видели когда-нибудь, как там себя ведут маленькие дети? Они туда приходят и забывают свой дом, забывают, сколько им лет... Они все забывают! Но они уверены, что если бы их сейчас мама или бабушка, или старший брат и сестра не уводили с этого пляжа, то они обязательно бы всю Волгу вычерпали и вылили бы в этот песок. Они этим занимаются исправно. А другие наоборот: берут песок и носят в Волгу. И не понимают, зачем их уводят спать. Зачем?! Если бы они остались здесь, то обязательно бы весь пляжный песок перетаскали в Волгу. Весь! Они в этом не сомневаются. А какие крепости, какие дворцы из песка они строят! Те, кто постарше. И как при этом сосредоточены. Архитекторы. Художники. Если вы хотите узнать получше своего ребенка, приведите его на пляж. Сейчас, когда ему четыре-пять лет.
Приведите его на эту экспериментальную площадку, и вы увидите, какой у вас изумительный ребенок. Мы никогда не ездим на правый берег. Мы очень любим там бывать, но бываем мы не на правом берегу. Мы бываем «на той стороне». В Самаре нет правого и левого берега. Есть «та сторона» и «эта». Ночью прийти на пляж? Очень хорошо. Очень хорошо перед тем, как лечь спать, побывать на пляже. Правда, сделать это могут только те, кто живет недалеко от пляжа. Или те, у кого есть машина. Но вы знаете, порой даже не важно бывать на пляже. Бывать у этой нашей роскошной реки. Важно знать, что и Волга, и пляжи есть. Что они на месте. Что в любой момент ты можешь туда прийти.
Очень старая женщина, очень старая, говорит: «У нас же здесь Волга!» На Волге она не была лет, наверное, тридцать, но Волга рядом, она это знает, и, возможно, именно это продлевает ей, самарчанке, жизнь. А сколько приезжих она очаровала, эта наша река! Сколько приезжих влюбилось в самарские пляжи. Люди к нам приезжают из других городов, и их сразу ведут на пляж. Особенно если июль. Нет, в мае на Волге тоже прекрасно. И в июне изумительно. Да и зимой – красота. Она же тут, Волга. Пусть подо льдом, но живет... А уж если июль... Лежал на песке и разговорился с двумя людьми. Муж и жена. Говорят, что из Москвы. Что приехали сюда и заворожены нашим пляжем. «Вам, – говорят, – и ехать-то никуда не надо – у вас свой курорт». Да разве только они. Помню, как-то давным-давно были гастроли Малого театра, и брали интервью у Игоря Ильинского.
Говорит, что был на набережной, был на пляже. «Это же Сочи, – говорил Игорь Ильинский, – вы, наверное, и не понимаете, что вы живете в Сочи?» Образцов сюда приезжал. Сергей Образцов. Со своим кукольным театром. «Наш театр, – рассказывал, – где только не был. На пляжах Мадраса, на пляжах Калькутты. Но пляжи Самары, пляжи вашего города, не хуже». А мы привыкли к ним. Привыкли. Мы даже себе представить не можем, чтобы пляжей не было. Студия как-то снимала фильм. Назывался фильм «Это Куйбышев». Была такая серия «Десять минут по СССР», и мы снимали фильм о нашем городе. Вера Аркадьевна Плотникова – режиссер, секретарь Союза кинематографистов нашего Самарского отделения в то далекое теперь уже время, была автором сценария этого фильма, и я помню последнюю строчку дикторского текста. «Без этой реки другим бы был наш город. Другими были бы сами куйбышевцы». Конечно, другими. Ведь мы сначала начинаем учиться плавать, а потом ходить. Спуститесь на пляж, увидите очень много колясок, а в них крошечные дети. Крошечные! Просто новорожденные.
Вот когда самарец начинает дышать воздухом реки. Вот когда он начинает понимать, что такое Волга, что такое настоящий пляж. 11-й троллейбус. Зима. Мороз. Остановка – «Пляж». Пляж – это круглосуточное, круглодичное, это вечное явление для нашего города. Это такое понятие. «Это реальность, данная нам в ощущениях», как сказал о наших пляжах, о нашей реке Владимир Ильич Ленин. Смеетесь? Но это ведь именно так: реальность, данная нам в ощущениях. Лето в Самаре. Лето 2006 года. А в 1906-м каким оно было? Узнаем легко, открыв, что делали уже не раз, роскошный сборник «Годы и события. Хроника», выпущенный к 150-летию Самарской губернии.
Открываем. Смотрим, написано: «Лето 1906 года, в Самаре у художника Михайлова на Москательной улице, ныне улица Льва Толстого, жил и собирал материал к картине «Степан Разин» известный русский художник Василий Иванович Суриков. В мастерской Михайлова Суриков сделал рисунок «Боярышня», который в настоящее время находится в собрании Художественного музея». Сто лет назад жил здесь Суриков. И здесь, здесь, можно сказать, начиналась его великая картина «Степан Разин». В Русском музее она сейчас, в Русском музее. «Бурлаки» отсюда репинские и «Степан Разин». Бог даст, привезут эту картину в Самару.
Авось, побывает дома, на родине, как недавно побывали репин-ские «Бурлаки». Тоже ведь летом, летом начинались... Придет август 2006 года. Говорят, дефолта не будет. А в 98-м, в августе, был... Но я вот снова к сорок первому году. В той же самой «Хронике» сказано, что в сорок первом году в Чапаевске открыли родильный дом. В апреле 41-го года. Накануне лета. Накануне войны. Сколько же тем, кто родился накануне лета 1941 года? Шестьдесят пять, конечно. Им ровно шестьдесят пять лет.
У Бориса Свойского есть такое стихотворение:
Еще не осень, но уже
Есть что-то в воздухе такое,
Что и природе, и душе
Напоминает о покое.
Вот-вот на воду и на лес
Совсем с другого небосвода
Совсем другой уронит блеск
Совсем другое время года.
А, ерунда! Махнем рукой.
Еще ветра теплы и пряны,
И где-то близко за рекой
Почти что летние поляны.
Июнь, июль... И август. Лето – это маленькая жизнь.
«Волжская коммуна», 8 и 9 июня 2006 г.
•
Отправить свой коментарий к материалу »
•
Версия для печати »
Комментарии: